— Сколько, по-вашему, аборигенов на острове?
— Не знаю. Но, учитывая его обширную территорию, он заселен отнюдь не густо.
— Сколько рабов они могут поставлять в год на наш рынок? Тысячу? Две тысячи?
— Если мы будем вывозить отсюда по две тысячи человек, то не пройдет и десяти лет, как остров опустеет.
Быстрый взгляд Белькомба — и Шевро с хитрой улыбочкой издал свое: «О! О!»
— Позволю себе высказать одно замечание, — добавил я. — Не думаю, что искать здесь рабов было бы разумной политикой.
— Надо же! — прервал меня Белькомб, пожимая плечами.
— Во всяком случае, освоение Мадагаскара может принести короне куда большие прибыли. Здесь замечательные пастбища, богатые рисовые плантации, много полезных ископаемых.
— Вот и поговорим об этом! Нельзя сказать, что при вас торговля пошла в гору. Вы поставили смехотворное количество этой продукции на Французский остров, тогда как он предоставлял вам средства закупать куда больше.
— Позвольте вам возразить. Я получал лишь жалкие крохи от того, что было мне обещано.
— Хватит, с этой вашей жалобой я уже ознакомился.
— И все же я готов это повторить. И добавлю: если мы желаем, чтобы этот остров давал нам столько, сколько позволяет его природа, нам следует обеспечить благоденствие туземцев, а это значит, что они должны получить доступ к знаниям, которыми обладают наши крестьяне, ремесленники и инженеры.
— О! О! — выдал Шевро.
Но поскольку это восклицание было единственным и неуместным, он, взглянув на Белькомба, покраснел.
— Насколько я понял, эти туземцы в основном воины, — сказал тот.
— Увы, между племенами было много столкновений. К счастью, у меня есть все основания надеяться, что отныне остров обрел единство.
— Если они хорошие бойцы, — продолжал Белькомб, развивая свою мысль, — вероятно, мы сможем использовать их в наших войнах?
— Я сделал все, чтобы они больше не затевали своих собственных войн, а вы хотите, чтобы они участвовали в наших!
Этот диалог глухих продолжался в том же ключе на протяжении многих часов. Намерения, находившие отражение в вопросах, были более чем прозрачны. Речь шла о том, чтобы покорить остров и превратить его в еще большей степени, чем раньше, в огромную кладовую пленников и пушечного мяса.
Тут я вспомнил о нашем разговоре с Афанасией. «Лучшее и худшее из возможного». Мое возвышение в королевский сан предоставляло мне ключ к тому, чтобы отдать остров в руки французов, то есть Белькомба и его клики с соседних островов. Или же оно превращало меня в заслон от этих манипуляций.
— Позвольте вам сообщить, что я сложил с себя обязательства, возложенные на меня покойным королем Людовиком XV.
— Вы подали в отставку?
— Да. Я передал командование волонтерами своему заместителю.
— А вы сами?
— Я? Я остаюсь здесь.
— В каком качестве?
— Как частное лицо.
Белькомб взглянул на меня исподлобья. Мое сообщение было объявлением войны, и он это понял. Он также взвесил и то обстоятельство, что я говорил с позиции силы и он не мог дать мне бой, пока я оставался на этом острове. Как и бывает в подобных случаях, он вспомнил о своих навыках придворного и одарил меня почти любезной улыбкой.
— Так, значит, вам нравятся здешние места?
— Клянусь, они изумительны. И моей жене они по душе.
— Все дело в климате, конечно?
— Возможно.
— Весь год он такой же мягкий, как сегодня?
— Отнюдь. Бывает сезон дождей и даже разрушительных ураганов.
— Ну надо же.
Я увидел, как его лицо омрачилось. И догадался, каким будет следующий вопрос.
— А болезни?
— Их полно.
— А! И тяжелые?
— Очень.
— И вы их не боитесь?
— Мы все уже переболели и, к счастью, выжили. Впредь заражение нам не грозит. С вновь прибывшими дело обстоит иначе.
Белькомб промокнул лоб и снова поднес платок ко рту.
— Идемте, Шевро. Не будем задерживаться! Скоро ночь. Нам нужно вернуться на «Консолант».
Я предложил показать им склады и форт, но они довольствовались беглым осмотром и погрузились в шлюпку, наговорив мне массу комплиментов, один фальшивее другого.
Уже на следующий день корабль с посланниками поднял паруса, взяв курс на Французский остров. Отныне мы знали, что нас ждет и что нам следует делать.
Я созвал кабарру и объявил о своем отбытии в Версаль. Мальгаши предложили мне остаться и руководить сопротивлением, когда французы придут захватывать остров. Но я предложил им нечто иное. Еще не поздно было поколебать позицию короля. Мне следовало появиться при дворе прежде, чем Белькомб передаст ему свой доклад, который, я уверен, будет отнюдь не в мою пользу.
— А ты не думаешь, что мы способны побить французов? — спросил вождь Рауль в своей обычной мягкой манере. — Пусть нападают, мы дадим отпор, как делали это всегда. А на этот раз благодаря тебе мы еще и объединились.
Начались долгие споры. Я пытался убедить их, что недостаточно добиться от короля отказа от планов господства. Следовало еще заручиться его помощью или же, в случае неудачи, помощью другого могущественного союзника. Чтобы остров жил и благоденствовал, нам необходима поддержка партнера. Он послал бы к нам мастеров, техников, образованных людей, которые нам так нужны. Я хотел, чтобы мальгаши не просто выжили, но стали великим и свободным народом.
Афанасии, принимавшей участие в обсуждениях, эти планы не нравились. Оставаясь поклонницей Дидро, она защищала его идеи, которые сводились к тому, что острову никто не нужен. На этот раз многие туземцы возражали ей, одобряя мои инициативы. Провели голосование, и большинство оказалось на моей стороне.
Перед отъездом нужно было воплотить в жизнь придуманную нами систему управления островом. Европейцы и мальгаши разделили обязанности в совете и правительствах. Французские волонтеры составили костяк армии.
Во время последней ассамблеи я поклялся вернуться. Это было не сиюминутное обещание, как на островах Японии или Китайского моря.
Я знал, и Афанасия тоже, что мы вернемся. Мы этого хотели. Путешествия продолжаются, скитаниям пришел конец. Наше место было здесь, на острове, и мы от этого не отступим.
Четырнадцатого декабря в странной атмосфере надежды, праздника и печали мы поднялись на борт брига «Бель-Артур» и взяли курс сначала на Кейптаун, а затем на Францию.
Так началось путешествие, которое привело нас к вам.
VI
— На этом поставим точку! — взвизгнула Салли, дочь Франклина, она вернулась и выжидала момент, чтобы перейти к действиям.
