Поиск ответа на вопрос «Как мы будем конкурировать?» готовит нас к столкновению с носителями независимой воли за пределами организации: клиентами, которые могут казаться доброжелательно настроенными, но которым по большому счету нет дела до нашей судьбы, а также конкурентами, пусть даже и разделяющими с нами общие интересы, но изо всех сил старающимися нам помешать. Нашими союзниками могут быть поставщики, но их необходимо заинтересовать в нашем предприятии, иначе мы не сможем быть уверенными в их надежности. Кроме того, есть и другие носители независимой воли (регулирующие и законодательные органы, средства массовой информации и кредиторы), которые могут либо помогать, либо мешать нам, поддерживать нас в горе и в радости или требовать от нас невозможного в самые неподходящие моменты. Как бы то ни было, но все эти носители независимой воли формируют среду постоянно меняющихся условий.
Поскольку разработка стратегии подразумевает определенную подготовку, мы склонны отождествлять стратегию с планом. Это опасно. Cтремление к определенности может завести в ловушку, устроенную разрывом в знаниях, и заставить создавать совершенные планы в отрыве от реальности.
В 1871 году фон Мольтке написал эссе «О стратегии»
[148], которое ставит нас перед лицом этой реальности. «Стратегия может быть направлена только на достижение самой высокой цели, которой можно добиться при имеющихся средствах», — писал он. В случае военной стратегии такие цели определяет политика. Если же имеющиеся в распоряжении армии средства не позволяют достичь поставленных целей, то цели необходимо пересмотреть. В области организационной стратегии цели и средства являются неопределенными и взаимозависимыми. Взаимосвязи между ними носят двусторонний характер.
Первая задача стратега — обеспечить наличие ресурсов и их распределение. Распределение ресурсов изначально должно быть правильным, так как впоследствии трудно исправить допущенные ошибки. Так что задолго до осуществления каких бы то ни было действий необходимо составить подробный план. Фон Мольтке и офицеры его штаба тщательно прорабатывали схемы развертывания войск в разных ситуациях, вплоть до составления расписания движения поездов. Они понимали, что детали имеют большое значение: схемы развертывания войск были сложными и централизованная координация действий играла жизненно важную роль. В их распоряжении было достаточно времени, чтобы сделать все как надо, и никто не пытался их остановить. Когда в 1870 году была объявлена война, благодаря плану мобилизации, составленному штабом фон Мольтке, прусской армии удалось оттеснить французов к границе и вести войну на территории противника превосходящими силами. Так прусская армия получила конкурентное преимущество. Сам же фон Мольтке во время развертывания войск проводил время за чтением романов.
Однако когда речь идет о второй задаче стратега — использовании имеющихся ресурсов в процессе проведения операции, дело обстоит совершенно иначе. Именно здесь мы сталкиваемся с независимой волей противника, которую можем сдерживать, но не можем подчинить себе. Далее фон Мольтке выдвигает идею, которая стала самым известным его наблюдением:
Ни один план действий не может с какой-либо степенью определенности выходить за пределы первого столкновения с главными силами противника
[149]. Только дилетант склонен полагать, что в ходе кампании он увидит логическое развертывание заранее очерченной, продуманной во всех деталях и проводимой до самого конца первоначальной идеи.
Каким бы ни был ход событий, полководцу необходимо сосредоточиться на основных целях, но он не может однозначно заранее определить, какими путями он придет к этим целям. На протяжении всей кампании он будет вынужден принимать множество решений с учетом тех обстоятельств, которые невозможно было предвидеть.
Первое предложение этого фрагмента отображает очевидную истину. Начиная с момента, как армия впервые встречается с врагом, стратег сталкивается с независимой волей и вступает в тот борцовский поединок, о котором говорил Клаузевиц. Результат действий стратега зависит от реакции врага (даже если враг предпочитает ничего не делать), и эту реакцию невозможно предвидеть с какой-либо степенью определенности. Более того, действия противника не обязательно будут рациональными.
Во втором предложении мы слышим голос опыта. Во время кампании 1870 года французы вряд ли делали то, чего ожидал от них фон Мольтке. Но он всегда придерживался проверенного правила: определить наилучший для противника вариант действий и исходить из того, что он будет действовать именно так, пока не будет доказано обратное. Убедившись, что противник делает что-то иное, фон Мольтке предпринимал необходимые шаги с учетом этого обстоятельства. Он всегда был спокоен и невозмутим, поскольку никогда не рассчитывал на то, что его прогнозы будут правильными. Со стороны ситуация выглядела так, будто гений придерживается некоего генерального плана, однако на самом деле это был подготовленный разум, искавший лучший путь к поставленной цели. В этом случае командиры французской армии, допустив грубые промахи, открыли фон Мольтке короткий путь, которым он охотно воспользовался.
Разум фон Мольтке был готов принимать решения в ходе реализации стратегии. Сам он называл эти решения «актами спонтанности», и они были такой же неотъемлемой частью стратегии, как и первоначальное планирование. В следующем фрагменте, который содержит рекомендации командующим соединений, фон Мольтке говорит о том, что для принятия таких решений необходима интеллектуальная дисциплина:
Каждый случай уникален. Задача полководца — сквозь туман неопределенности, окутывающий каждую ситуацию, правильно оценить то, что ему известно, понять, чего он не знает, быстро принять решение, а затем энергично и твердо привести его в исполнение.
Фон Мольтке стремился определить направление действий с учетом всех тех факторов трения, которые создают дополнительные трудности: случайных событий, аварий и ошибок, недоразумений и заблуждений, а также того, что, как он пишет, кто-то может назвать «роком» или «предопределением свыше». Если вам кажется, что все это похоже на попытки довести дело до конца, придумывая что-то на ходу, то это не так:
Тем не менее ведение войны — это не совсем случайный и произвольный процесс. Высока вероятность того, что совокупность всех случайных событий может пойти во вред или на пользу как одной, так и другой стороне, поэтому полководец, который в каждом случае отдает если не лучшие, то всё же разумные распоряжения, имеет хорошие шансы на успех.
Едва ли нужно говорить, что теоретических знаний для этого недостаточно. Освоение свободного, практического искусства командования означает развитие ума и характера, сформированных в ходе военной подготовки и направляемых опытом, почерпнутым из военной истории или из самой жизни.
