На улице перед большим домом епископа шла оживленная рыночная торговля. Сам епископ, как выяснилось, находился в Уэссексе.
– Убедись, что твои кладовые полны, – сказал я управляющему. Тот поклонился, но я видел, что он все еще сомневается. – Кто здесь командует гарнизоном? – спросил я.
Командиром оказался некто Вленка, один из сторонников Этельреда, и он возмутился, когда я попытался убедить его в том, что начинается война. Он поднялся на стену бурга, оглядел небо на севере и дыма не увидел.
– Мы бы давно знали, если бы действительно началась война, – сухо произнес он, и я обратил внимание на то, что он не обратился ко мне «лорд».
– Я не знаю, началась она или нет, – честно признался я, – я только предполагаю, что начинается.
– Лорд Этельред наверняка известил бы меня, если бы датчане пошли в атаку, – продолжал настаивать он.
– Этельред чешет себе задницу в Глевесестере, – сказал я. – Кажется, и ты этим занимался, когда к нам в последний раз вторгся Хестен? – Он сердито зыркнул на меня, но промолчал. – Как мне отсюда добраться до Сестера? – спросил я.
– Езжай по римской дороге, – ответил он, указывая куда-то пальцем.
– Езжай по римской дороге, лорд. – Последнее слово я произнес с нажимом.
Он поколебался, прикидывая, не выразить ли мне свое пренебрежение, но здравый смысл все же одержал в нем верх.
– Да, лорд, – проговорил он.
– Ну-ка ответь, где тут в дне пути есть хорошо укрепленное место?
Он пожал плечами.
– Может, в Скроббесбурге, лорд?
– Поднимай фирд, – сказал я, – и позаботься о том, чтобы на всех позициях были люди.
– Я знаю свои обязанности, лорд, – сказал он, однако я по его резкому тону понял, что он не собирается усиливать численность защитников на стенах.
Чистое, невинное небо убедило его в том, что никакой опасности нет, и наверняка после моего отъезда он тут же отправит гонца к Этельреду с сообщением, что я впал в панику.
Возможно, я и в самом деле зря паникую. Ведь единственным свидетельством войны является резня в Туркандене. Однако я верю своей интуиции. Война должна начаться, она слишком долго пряталась, и я убежден, что нападение, во время которого был убит Лудда, – это искра огромного пожарища.
Мы поехали на север по римской дороге, которая шла через долину Сеферна. Я скучал по Лудде, и мне не хватало его удивительных познаний в дорогах Британии. Нам приходилось расспрашивать встречных, и большинство из тех, кому мы задавали вопросы, лишь указывали направление к ближайшей деревне или городу. Скроббесбург находился к западу от того, что считалось кратчайшей дорогой на север, так что я туда не поехал и переночевал в римских руинах в местечке под названием Рочесестер. Эта деревушка изумила меня. Когда-то здесь был большой римский город, почти такой же огромный, как Лунден. Сейчас же от прежнего величия остались одни развалины: осыпавшиеся стены, развороченные тротуары, упавшие колонны и осколки мрамора. Здесь жило всего несколько человек, они обитали в глинобитных хижинах, прилепившихся к остаткам римских стен, и их овцы и козы паслись на поросших травой развалинах. Тощий священник оказался единственным, с кем можно было общаться. Он молча кивнул, когда я сказал ему, что опасаюсь наступления датчан.
– Куда бы ты пошел, если бы они напали? – спросил я.
– Я бы пошел в Скроббесбург, лорд.
– Тогда сразу иди туда, – приказал я, – и скажи остальным жителям, чтобы шли за тобой. Там есть гарнизон?
– Только те, кто там живет. Там нет тана. Последнего убили валлийцы.
– А если я хочу отсюда добраться до Сестера? Какой дорогой мне идти?
– Не знаю, лорд.
Такие местечки, как Рочесестер, наполняли меня отчаянием. Я люблю строить, но я смотрю на то, что построили римляне, и понимаю, что нам никогда не создать такой красоты. Мы строим крепкие дома из дубовых бревен и кладем стены из камня, мы привозим каменщиков из Франкии, и они возводят церкви или пиршественные залы с необработанными колоннами. А вот римляне строили как боги. По всей Британии все еще стоят их дома, мосты, залы и храмы, а ведь они были построены сотни лет назад! Да, у них провалились крыши, и отслоилась штукатурка, но они стоят! Интересно, как получилось, что люди, которые смогли создать такое чудо, потерпели поражение? Христиане твердят нам, что мы непреклонно движемся к лучшим временам, к царству божьему на земле, мои же боги обещают нам хаос конца света, и человеку достаточно оглядеться вокруг, чтобы убедиться: все рушится и приходит в упадок. И это действительно доказывает, что грядет хаос. Мы не поднимаемся по лестнице Иакова к какому-то неземному совершенству, а катимся вниз к Рагнарёку.
На следующий день небо затянули тучи. Мы поднялись на небольшой холм, оставив позади долину Сеферна. Дыма пожарищ нигде видно не было, вверх поднимались лишь тонкие струйки от кухонных очагов. На западе высились Валлийские холмы, их вершины исчезали где-то в облаках. Если бы датчане и пошли в атаку, подумалось мне, я бы уже об этом услышал. Нам по пути попадались бы гонцы, спешащие доставить весть, или беженцы, убегающие от захватчиков. Мы же ехали мимо мирных деревень, мимо полей, на которых жнецы спокойно вязали снопы, и все это время продвигались по римской дороге с верстовыми камнями.
Дорога стала полого спускаться вниз, к Ди. Ближе к середине дня начался дождь, и в тот вечер мы нашли укрытие в одном из домов рядом с трактом. Дом был небогатым, его стены почернели от огня, которому, вероятно, все же не удалось поглотить его полностью.
– Они пытались, – рассказала нам хозяйка, вдова. Ее мужа убили люди Хестена, – но Господь ниспослал дождь, и у них ничего не получилось. Правда, ущерб мне получился большой.
Датчане, добавила она, никогда не уходят далеко.
– А если не датчане, тогда валлийцы, – с горечью сказала она.
– Тогда почему ты живешь здесь? – спросил Финан.
– А куда мне идти? Я прожила здесь больше сорока лет. Как мне начать все сначала? Кто купит у меня эту землю?
Всю ночь шел дождь, и сквозь тростниковую крышу капала вода. К рассвету небо очистилось. Мы были голодны, потому что у вдовы не хватало продуктов для всех. Чтобы накормить нашу ораву, ей пришлось бы забить всех своих петухов, которые так воодушевленно кукарекали, и свиней, которых она собиралась увести в ближайшую березовую рощу. Мы принялись седлать лошадей. Осви, мой слуга, затягивал подпругу на моем жеребце, а я прошел к канаве, прорытой на северной стороне участка, и стал мочиться, глядя вдаль. Над горизонтом висели низкие, тяжелые тучи. А что там за темное пятно?
– Финан, – позвал я, – вон то – дым?
– Кто его знает, лорд. Будем надеяться, что да.
Я расхохотался.
– Надеяться, что это дым?
– Если мир затянется, я сойду с ума.
