– Итак, Хунтандон, – спросил я, – стоит на дороге в Грантасестер?
Мое невежество удивило близнецов.
– Вовсе нет, лорд, – ответил один из них, – Хунтандон гораздо дальше на север.
– Тогда зачем мы туда едем?
– Король Йорик, – начал другой близнец и замолчал. Стало ясно, что ни он, ни его брат не задумывались над этим вопросом.
– Этот путь не хуже любого другого, – сказал первый.
– Лучше, чем через Грантасестер? – грозным голосом осведомился я.
– Почти такой же хороший, лорд, – ответил один из них.
Иногда наступает момент, когда человек чувствует себя диким кабаном, загнанным в лес. Он слышит охотников, слышит лай собак и прикидывает, каким путем убегать, но не может выбрать одно конкретное направление, потому что звуки доносятся отовсюду и ниоткуда. Все, из того что мне было сказано, неправильно. Абсолютно все. Я подозвал Ситрика, который когда-то был моим слугой, а теперь стал дружинником.
– Найди кого-нибудь, – сказал я, – кого угодно, кто знает Хунтандон. Приведи его сюда. Я хочу, чтобы он был здесь к завтрашнему дню.
– Где мне его искать? – спросил Ситрик.
– Откуда я знаю? Иди в город. Поговори с людьми в тавернах.
Ситрик, тощий и узколицый, обиженно посмотрел на меня.
– Мне искать такого человека по тавернам? – спросил он с таким видом, будто я требовал от него невозможного.
– Купца! – заорал я ему. – Найди кого-нибудь, кто много путешествует! И не напейся. Найди и приведи ко мне.
Взгляд Ситрика не прояснился – и правда, кому же захочется идти куда-то в такой холод? На мгновение он стал похож на своего отца, Кьяртана Безжалостного, но все же овладел собой и, резко повернувшись, пошел прочь. Финан, внимательно наблюдавший за Ситриком, успокоился.
– Найди кого-нибудь, кто знает, как добраться до Хунтандона, до Грантасестера и до Элега, – крикнул я вслед Ситрику, однако он ничем не показал, что услышал меня, и вышел из дома.
Уэссекс я знал достаточно хорошо, Мерсию я знал частями и продолжал изучать ее. Я знал все земли, что лежали вокруг Беббанбурга и Лундена, но вот остальная Британия была для меня тайной за семью печатями. Мне нужен был человек, который знал бы Восточную Англию так же хорошо, как я знал Уэссекс.
– Мы знаем все эти места, господин, – сказал один из близнецов.
Я не обратил внимания на его слова, потому что близнецы никогда не смогли бы понять мои страхи. Сеолберт и Сеолнот посвятили себя обращению датчан в христианство, и они воспринимали готовящийся договор с Йориком как доказательство тому, что их бог выигрывает битву против языческих идолов. Так что от них было мало пользы в том, чтобы разрешить мучившие меня сомнения.
– А Йорик, – обратился я к ним, – отправляет своих людей на встречу с нами в Хунтандон?
– Да, в качестве эскорта, лорд. Наверное, его поведет ярл Оссител.
Я слышал об Оссителе. Он был командиром телохранителей Йорика и, следовательно, главным дружинником Восточной Англии.
– И сколько человек он с собою приведет? – продолжал я свои расспросы.
Близнецы пожали плечами.
– Может, сотню? – сказал один.
– Или две? – сказал другой.
– А потом мы все вместе поедем на Элег, – радостно объявил первый.
– И запоем, как маленькие птички, – встрял в разговор брат Джон.
Они что, рассчитывают, что я отправлюсь в Восточную Англию с охапкой ярких хоругвей и в сопровождении команды поющих монахов? Вот Сигурд будет в восторге, подумал я. В его интересах помешать заключению договора, а лучший способ добиться этого – устроить мне засаду где-нибудь на пути в Хунтандон. Я не утверждал наверняка, что он именно это и планирует, я просто предполагал. Насколько мне было известно, Сигурд действительно собирался праздновать Йоль, и зимняя кампания, имеющая целью помешать заключению договора между Уэссексом, Мерсией и Восточной Англией, в его намерения не входила. Однако тому, кто думает, будто его враг спит, долго не выжить. Я легонько шлепнул Сигунн по попе.
– Ты хотела бы провести Йоль на Элеге? – спросил я.
– Рождество, – не удержавшись, поправил меня один из близнецов, но заметил мой взгляд и съежился.
– Я бы предпочла встретить Йоль здесь, – ответила Сигунн.
– Мы едем на Элег, – сказал я, – и ты наденешь золотые цепи, которые я подарил тебе. Важно, чтобы мы произвели впечатление, – добавил я и посмотрел на Уиллиболда. – Не так ли, отец?
– Тебе нельзя брать ее с собой! – зашипел он.
– Нельзя?
Он всплеснул руками. Ему хотелось сказать, что красивая датчанка-язычница своим присутствием запятнает великолепие посольства Альфреда, однако у него не хватило смелости, чтобы произнести это вслух. Он просто уставился на Сигунн, гибкую, стройную девушку с белой кожей, голубыми глазами и сияющими волосами цвета расплавленного золота. В свои семнадцать лет она была вдовой датского воина, убитого нами при Бемфлеоте. Ее красоту подчеркивало пышное бледно-желтое платье с вышитыми драконами по подолу, вырезу и рукавам. Ее шейку и запястья украшало золото – символ того, что она занимает привилегированное положение и является собственностью лорда. Она принадлежала мне, но в своей жизни она общалась лишь с людьми Хестена, а Хестен находился по другую сторону Британии, в Сестере.
Вот поэтому я и собирался взять Сигунн с собой.
То был Йоль восемьсот девяносто восьмого года, и кто-то пытался убить меня.
Я же рассчитывал опередить его.
Хотя Ситрик проявил странное нежелание подчиняться моим приказам, человек, которого он привел ко мне, оказался очень полезным. Молодой – чуть за двадцать, – он назвался магом, что означало, что он действительно путешествует из города в город и продает талисманы и обереги. Он сказал, что его зовут Лудда, однако я усомнился, что имя настоящее. Его сопровождала маленькая девочка по имени Тег с копной темных спутанных волос на голове. Она мрачно уставилась на меня исподлобья и, кажется, что-то бормотала себе под нос.
– Она творит заклинание? – спросил я.
– Она может, лорд, – ответил Лудда.
– Так творит?
– О нет, лорд, – поспешно заверил меня Лудда.
Он, как и девочка, стоял на коленях. Его открытое лицо с распахнутыми голубыми глазами, пухлыми губами и жизнерадостной улыбкой могло ввести в заблуждение кого угодно. За спиной у него висела сума, в которой он, по всей видимости, хранил свои амулеты, наверняка представлявшие собой по большей части «чертовы пальцы»
[4]
или блестящие голыши. Еще у него была связка кожаных мешочков с одним-двумя ржавыми кусочками железа.
