Да, всевозможными голографическими фокусами: поглощает пальцем стиролки с соком агавы, жонглирует огненными бургерами, чихает мотыльками. Дети просто обожают Его ласковое обхождение, Его, разумеется, любят и прислуги. Ни у кого из нас не было ни матери, ни отца — один только Папа Сонг, наш корпоративный Логоман.
А сколько человек служат в ресторации?
Примерно четырнадцать. Стандартная ресторация Папы Сонга нанимает одного чистокровного Смотрителя и двоих-троих Пособников; кроме того, в ней расквартировываются 12 прислуг: как правило, среди них по три представительницы четырех разных корневых типов. В первый мой год у нас служили три Хуа-Сун, три Юны, три Ма-Да-Лью и три Сонми. Этого состава достаточно, чтобы управляться с наплывом посетителей в часы пик. Рассадить за столики можно четыреста клиентов, но по вечерам девятых дней и на протяжении всех десятых с корпоративного стадиона являлись такие толпы народу, что клиентам приходилось есть стоя.
Тогда почему бы не описать этот «цикл»?
Если желаете. В четыре тридцать стимулин в воздушном потоке пробуждает одну из прислуг, которая затем включает желтый свет подъема в нашем дортуаре. Мы одна за другой тянемся в гигиенер и парильню, надеваем свежую униформу и собираемся вокруг Оси вместе со Смотрителем и Пособниками. Папа Сонг появляется на Своем Постаменте для Заутрени, и мы хором пересказываем Шесть Катехизисов. Затем наш любимый Логоман произносит Свою Проповедь. За минуту до пяти мы заполняем свои кассы вокруг Оси, готовые к тому, чтобы лифт доставил первых потребителей. Следующие девятнадцать часов мы приветствуем обедающих, вводим заказы, разносим подносы с едой, подаем напитки, следим, чтобы не кончались приправы, вытираем столы, собираем в ведра мусор, чистим гигиенеры клиентов и умоляем досточтимых посетителей, чтобы они сняли со своих Душ стоимость заказанной ими еды на наших кассовых аппаратах.
Вы не отдыхаете?
«Отдыхать», Архивист, это привилегия чистокровных. Для фабриканток «отдых» явился бы кражей времени. До закрытия в ноль часов каждая минута должна быть посвящена служению Папе Сонгу и его обогащению. Тогда мы до половины первого вылизываем каждый сантиметр ресторации, потом собираемся вокруг Постамента, служится Вечерня, и мы отправляемся к себе в дортуар и принимаем по упаковке Мыла. В ноль сорок пять снотворное оказывает действие, и на четыре часа мы погружаемся в забытье, после чего снова вспыхивает желтый свет, возвещая подъем и очередную рабочую смену.
Это правда, что фабрикантам снятся сны, в точности как нам?
Да, Архивист, мы на самом деле видим сны. Я, бывало, часто видела сны о Гавайях, омываемых бирюзовыми волнами, о жизни на Экзальтации, о похвале от Папы Сонга… ну и, разумеется, о своих сестрах, посетителях, Смотрителе Ли и Пособниках. У нас случаются и кошмары: о злобных клиентах, заторе в пищевых трубах и потере ошейников. О том позоре, когда тебя лишают звезды.
А что вам снится здесь, в тюрьме?
Странные города, какие-то гонки по черно-белым землям, моя предстоящая казнь в Доме Света… А за мгновение до того, как меня разбудил охранник, чтобы ввести сюда вас, мне снился Хэ-Чжу Им. И у Папы Сонга, и в этой камере мои дни и ночи подчиняются строгому распорядку, и сны — это единственный непредсказуемый фактор. Никто мне их не назначает, никто не подвергает цензуре. Сны — единственное, что мне когда-либо по-настоящему принадлежало.
Прислуги — невознесенные прислуги, я имею в виду, — никогда не задумываются о жизни за пределами своего купола? Не полагали ли вы, что ваша ресторация и есть весь космос?
О, интеллект наш не настолько груб, чтобы мы не могли думать о внешнем мире. Помню, на Заутрене Папа Сонг показывает нам картинки Экзальтации и Гавайев, и РекЛ внедряет нам в сознание образы космологии за пределами нашей раздаточной. Более того, мы знаем, что и обедающие, и та еда, что мы подаем, являются откуда-то извне нашего купола. Но это правда, мы редко задумываемся о жизни на поверхности. Кроме того, в Мыле содержатся амнезиды, разработанные для подавления любопытства.
Значит, вам никогда не хотелось войти в лифт и просто… ну, пойти и посмотреть?
До чего же, Архивист, ваши вопросы обличают в вас чистокровного! Ни один лифт не двинется с места, если внутри не имеется Души.
Справедливое замечание… А имелось ли у вас чувство времени? Будущего?
Папа Сонг возглашает обедающим проходящие часы, так что я замечала время дня, хотя и смутно. А насчет будущего… его я воспринимала так, как это предписывается Шестым Катехизисом.
Который гласит?..
«Один год — одна звезда, двенадцать звезд — Экзальтация!» Мы осознавали проходящие годы благодаря звездочкам, ежегодно добавляемым на наши ошейники, и Звездной Проповеди на Новогодней Заутрене. У нас было лишь одно долгосрочное будущее: Экзальтация.
Не могли бы вы описать эту ежегодную церемонию «Звездной Проповеди»?
После Заутрени Первого Дня Смотритель Ли обычно прикалывал звездочку к ошейнику каждой прислуги. Наши Двенадцатизвездочные сестры преклоняли колени, становясь похожими на знак доллара, а затем лифт забирал этих счастливиц для доставки их к Золотому Ковчегу Папы Сонга. Для исходящих это дело одного мгновения; для остающихся же оно всегда сопряжено с глубокой завистью. Позже по 3-мерке мы видели, как улыбаются Сонми, Юны, Ма-Да-Лью и Хуа-Сун, садясь на корабль до Гавайев, прибывая на Экзальтацию и наконец преобразуясь в хорошо одетых потребительниц: ошейников у них больше не было, и они показывали нам вставленные в их пальцы топазовые Души. Мы дивились их бутикам, аллеям, обеденным залам; нефритовым морям, розовым небесам, полевым цветам; кружевам, коттеджам, бабочкам; хотя мы и не смогли бы поименовать все эти чудеса. Какими счастливыми выглядели наши сестры! Они воздавали хвалу доброте Папы Сонга; убеждали нас отрабатывать Инвестицию; прилежанием заслуживать новые звездочки и как можно скорее воссоединиться с ними на Экзальтации.
«Как можно скорее»? Я полагал, срок вашего служения определен в двенадцать лет, разве не так?
Если служительница доносит об отклонениях в поведении кого-либо из сестер, ее награждают одной звездочкой, снятой с ошейника нарушительницы. Лишиться звездочки… это мощный сдерживающий фактор! Я такое видела лишь однажды.
Ах да, пресловутая Юна-939. Вы хорошо ее помните?
Разумеется, ведь я знала Юну-939 лучше любой другой фабрикантки: некоторые чистокровные больше, чем я, знают о ее нервно-химической истории, но, возможно, эти индивидуумы будут названы позже. Первое мое впечатление было отрицательным. Когда я пробудилась у Папы Сонга, мне показалось, что Ма-Да-Лью запугивают новеньких, Хуа-Сун склонны помыкать нами, а Юны выглядели отчужденными и угрюмыми, и Юна-939 не была исключением. Мне хотелось работать вместе с другой Сонми, однако Смотритель Ли назначил меня в кассу Юны-939: он считал, что разнообразие корневых типов вокруг Оси весьма приятно с эстетической точки зрения. В тот год у Юны-939 было десять звездочек. Мы и работали с нею бок о бок, и койки наши в дортуаре стояли рядом.
