В описываемую ночь я отложил в сторону свое постоянное туалетное чтение, «Упадок и разрушение Римской империи», ради всех этих рукописей (несъедобных зеленых помидоров), поступивших в «Кавендиш-Редукс», мое новое стойло для чемпионов. Полагаю, было около одиннадцати, когда я услышал, что кто-то налегает на мою входную дверь. Скинхед, задумавший сыграть в грабеж за здорово живешь?
Подвыпивший попрошайка? Ветер?
Дальше было вот что: дверь слетела с чертовых петель! Я думал об Аль-Каеде, думал о шаровой молнии, но нет. По прихожей, казалось, протопала целая команда регбистов, однако вторгшихся было всего трое. (Обратите внимание, на меня всегда нападают втроем.)
— Тимоти Кавендиш, полагаю, — проговорил тот, кто более всех остальных походил на горгулью. — Застукали со спущенными штанами, а?
«Я принимаю с одиннадцати до двух, джентльмены, — сказал бы на моем месте Богарт,
[125]
— с трехчасовым перерывом на ланч. Будьте любезны покинуть помещение».
Меня хватило лишь на то, чтобы пролопотать:
— Ой! Моя дверь! Моя чертова дверь!
Второй Громила закурил сигарету.
— Мы сегодня навещали Дермота. Он немного огорчен. Да и кто бы не огорчился?
Куски головоломки встали на место. Я же рассыпался на куски.
— Братья Дермота!
(Я все о них знал из книги Дермота. Эдди, Мозза, Джарвис.)
Бедро мне ожег горячий пепел, и я перестал понимать, кто из них что произносит. Это было ожившим триптихом Фрэнсиса Бэкона.
[126]
— «Удар кастетом», судя по всему, расходится неплохо.
— В книжной лавке аэропорта целые штабеля.
— Вы должны были хотя бы подозревать, что мы заглянем.
— Человек с вашей деловой хваткой.
Лондонские ирландцы расстраивают меня и в самые лучшие времена.
— Парни, парни, Дермот подписал контракт о передаче авторских прав. Вот, смотрите, это промышленный стандарт, у меня в портфеле имеется копия… — У меня и в самом деле имелся под рукой этот документ. — Пункт восемнадцать, об авторских правах… означает, что «Удар кастетом» законно, является… э-э… — С трусами, спущенными до лодыжек, излагать было нелегко. — Э-э, является законной собственностью «Издательства Кавендиша».
Джарвис Хоггинс несколько мгновений просматривал контракт, но разорвал его, как только выяснилось, что тот длиннее отрезка времени, в течение которого он может сохранять сосредоточенность.
— Дермот подписал эту е****ю фигню, когда сама книга была для него только е****м хобби.
— Он писал ее, чтобы подарить нашему больному старику. Упокой Господь его душу.
— Писал ее в память о лучших деньках нашего папаши.
— Дермот не подписывал никаких е****х контрактов о том, что случилось в прошлом е****м году.
— Мы нанесли небольшой визит к вашему печатнику, мистеру Спрэту. Он просветил нас насчет экономики.
Посыпалось конфетти, получившееся из контракта. Мозза наклонился ко мне так близко, что я мог обонять его обед.
— Вроде бы вы нарыли целую кучу деньжат братьев Хоггинсов, а?
— Я уверен, мы можем согласиться на, гм-гм, такую схему денежных поступлений, которая…
Встрял Эдди:
— Определимся в три.
Я притворно вздрогнул.
— В три тысячи фунтов? Парни, я не думаю…
— Не прикидывайтесь дурачком. — Мозза ущипнул меня за щеку. — В три — часа. Завтра. В вашем офисе.
Выбора не было.
— Возможно, завершая эту нашу встречу, мы могли бы… э-э… обсудить предварительную сумму, в качестве основы для… дальнейших переговоров.
— Без базара. Какую сумму мы только что обсуждали, Мозза?
— Пятьдесят тонн — это вроде разумно.
На сей раз мой болезненный крик был непритворным:
— Пятьдесят тысяч фунтов?!
— Для начала.
Мой кишечник пузырился, напрягался и боролся.
— Я что, по-вашему, держу такие деньги в коробках из-под обуви? — Я повысил голос, пытаясь изобразить Грязного Гарри, но куда больше напоминал шепелявого Бэггинса.
[127]
— Надеюсь, где-то вы их держите, дедуля.
— Наличными.
— Никаких кредиток. Никаких чеков.
— Никаких обещаний. Никаких отсрочек.
— Старыми добрыми деньгами. Коробка из-под обуви вполне пойдет.
— Джентльмены, я счастлив выплатить оговоренную компенсацию, но закон…
Джарвис свистнул сквозь зубы.
— Поможет ли закон такому старику, как вы, Тимоти, подняться после множественных переломов позвоночника?
Эдди:
— В таком возрасте людишки не поднимаются. Они рассыпаются как труха.
Я боролся изо всех сил, но мой сфинктер больше мне не принадлежал, и разразилась канонада. Позабавило это их или сделало снисходительными, но унизительное мое поражение мучители восприняли сочувственно. Кто-то из них дернул цепочку смыва.
— Завтра в три.
«Кавендиш-Редукс» отошел на второй план. Громилы направились на выход, переступая через мою поверженную дверь. Эдди обернулся для последнего слова.
— В книге Дермота есть один чудный маленький абзац. О должниках-неплательщиках.
Любопытного читателя я отсылаю к странице 244 «Удара кастетом», который можно купить в ближайшем книжном магазине. На полный желудок читать не рекомендуется.
