Это касается и потребностей. «Мужчина должен хотеть заботиться о своей женщине», «кто хочет спать – тот спит», «он не должен нуждаться в друзьях, ведь у него теперь есть я», «вместо психолога поговорил бы лучше со мной». Жертва делает многое для того, чтобы потребности у другого человека были только из поддерживаемого ею спектра, но получается у нее лишь частично. Косвенные, манипулятивные способы изменить внутреннюю реальность другого человека при неудаче выливаются в грубые нарушения границ и служат развитию типичного для нарциссической жертвы сценария.
Яна рассказывает такую историю: после долгого перерыва в отношениях, когда она уже начала осваиваться внутри собственной жизни и учиться быть счастливой и полноценной, когда запланировала переезд в новую квартиру и стала систематически заниматься спортом, она познакомилась на работе с мужчиной, ради которого все эти планы нарушила. Одной части Яны он нравится: он добрый, порядочный, отзывчивый. Другая часть Яны считает его слабым мужиком, поскольку он совсем не делает того, чего она от него ждет. Теперь Яна говорит о своем разочаровании и о том, что эти отношения перестали быть сказкой и, наверное, это не тот партнер, которого бы она хотела.
В реальности происходит примерно следующее: Яна многое делает для того, чтобы у него тоже возникли потребности что-то для нее делать. Для нее это рационально: не говорить о том, чего она хочет, а угадывать его желания, для того чтобы он угадывал ее. Это и мазохизм, и нарциссизм, когда она не столько узнает своего возлюбленного и открывается сама, сколько пытается его переделать до своих грандиозных требований с помощью самопожертвования и впадает в обиду и гнев, когда ее планы не оправдываются. Например, ожидая от него подарка на 8 Марта, она устраивает ему сюрприз на 23 Февраля, покупая часы, о которых он мечтал. Правда, покупает не те: желанные немного дороже, и Яна вообще считает, что дорог не подарок, а внимание (хотя на самом деле она не может себе объяснить, почему купила не то, хотя точно знала, чего он хотел). Ее мужчина на этот подарок реагирует неоднозначно: он и рад, что она услышала его желание, но и растерян, поскольку она его извратила. Ее сюрприз закрывает для него возможность получить часы своей мечты: если он купит их сам – она обидится, если предложит поменять – она тоже обидится. От него требуются только благодарность и ответная забота, которая оценит жертву Яны и оправдает ее вклад.
В конце концов он все же говорит о том, что хотел бы поменять часы. Они куплены в том же магазине, что и часы его мечты, и Яна дает свое согласие, но снова делает что-то странное – обиженная и считающая его неправым, она предлагает ему оплатить разницу со своей карты, поскольку это все же ее подарок. Он отказывается, она уговаривает. Он соглашается и уезжает в магазин, а Яна чувствует презрение и равнодушие: он не должен был брать ее карту, как бы она ни настаивала. Она готовит ужин, пассивно выражая агрессию и пересаливая еду, ожидая упрека, на который она сможет разразиться скандалом. Потом настаивает на своей активной позиции в сексе, потому что это его праздник, и чувствует себя использованной и обессиленной. Думает, что все ее жертвы оправдаются, но на самом деле уверена, что этого не случится, и испытывает от этого сложно объяснимое удовольствие, о котором неуверенно говорит на терапии. Со всеми бывшими партнерами она вела себя так же, и все они рано или поздно из презираемых ею фигур превращались для нее в угрожающих нарциссов. Яна знает, что если этот процесс не начнется, она уйдет, презирая партнера, а если начнется – останется в зависимости и страхе в ярких, но болезненных отношениях. Она уже чувствует, что все дело в этом странном удовольствии, которое она испытывает, но еще не понимает, что оно связано с властью и контролем: с помощью своей обиды она готовится манипулировать партнером и избегать своей и чужой реальности.
Это не полноценный контакт, конечно. Нарушения контакта у нарциссической жертвы присутствуют в самых разнообразных формах. В основном это слияние, когда встреча между двумя разными людьми, сохраняющими свои границы, невозможна: нет либо встречи, либо границ. Слияние – это потеря идентичности обоих участников контакта.
Нарциссическая жертва стремится к слиянию, потому что тогда она сможет примерить на себя чужую идентичность – стать тем, кем является ее партнер. Слушать его музыку, любить или ненавидеть его маму, стать заядлой противницей или поклонницей спорта. Жертва не знает или не принимает то, какая она сама, и нуждается в нарциссическом продолжении или расширении, когда она становится частью отношений, а не самостоятельной личностью. И у жертвы, и у нарцисса этот процесс может быть волнообразным: то сливаться с партнером и становиться его отражением, то самому требовать от партнера похожего поведения.
Слияние ощущается сладким и безопасным, спокойным, но не делает человека счастливым.
В слиянии возможны сон и гармония, но невозможны жизнь и развитие. Поэтому партнер сопротивляется слиянию, если хочет жизни. Разница между слиянием и контактом в том, что в первом нет энергии, кроме аффекта тревоги при выходе из слияния, а во втором энергия есть.
У Розы есть возможность сравнить контакт и слияние в разных своих отношениях: прошлых, которые были явно нарциссическими, и в настоящих, которые выглядят более ресурсными и здоровыми. Она вспоминает, как прежний партнер оскорблял ее музыкальные вкусы и сам делал для нее музыкальные подборки, которые она слушала и считала, что ей это нравится. Нынешний партнер вообще не обращает на ее вкусы внимания и говорит, что она может слушать что хочет и смотреть что хочет. Это, с одной стороны, освобождает Розу – она возвращается к своим интересам, составляет себе новые плей-листы, наслаждается музыкой, которой раньше стыдилась, но с другой стороны, вызывает у нее недоумение и растерянность, поскольку жизнь с разными интересами ей непонятна. Роза начинает обвинять его в равнодушии («тебе вообще неинтересна моя жизнь») или критиковать интересы, касающиеся его работы или способа проводить свободное время. На это он тоже не соглашается, отстаивая свои границы и сопротивляясь слиянию. Роза проходит много стадий в своих попытках принять его и научиться быть с ним в контакте: она и злится, и разочаровывается, и соматизируется, но слияния так и не получает. Наконец она переключает свое внимание и энергию с того, каким должен быть партнер, на то, кем является она сама. Это интересный процесс – она обнаруживает, что отлично рассказывает истории и может быть душой компании, что у нее умный и тонкий юмор, что она добра и отзывчива тогда, когда действительно испытывает сочувствие, а не заставляет себя такой быть. На работе (а Роза работает в компании с нарциссичными требованиями) она становится более честной и менее напряженной, несмотря на то что такое поведение внутри этой компании не одобряется. Раньше это было невозможно: соответствие требованиям партнера и окружения было не только частью насилия в отношениях, в которых она пребывала, но и ее глубокой внутренней потребностью. Постепенно обнаруживая себя, она становится способной обнаружить партнера с его личными предпочтениями, привычками и образом жизни и не слепо к нему приспособиться, а совместно выработать общие новые правила.
