Переживание потерь так же осложнено. Нарциссизм предполагает ощущение всемогущества, обратная сторона которого – бессилие – делает каждую потерю личным крахом. Это может быть потеря денег, работы, неосуществимость каких-то планов или потеря близких людей.
Нарциссическая жертва может обесценивать потери, поскольку иначе она разрушается.
Для ее хрупкого существования любая потеря существенна. Когда мы теряем что-то важное – нам необходимы силы на то, чтобы перестроиться и адаптироваться к изменившемуся миру, а сил на это у жертвы нет. На самом деле у нее нет сил адаптироваться даже к небольшим изменениям, и потому она склонна застревать в шоке или отрицании и сталкиваться с серьезными депрессивными проявлениями.
Когда у Раисы умирает кот – это ужасно. В этой потере тяжело все: его долгая болезнь, смерть на руках хозяйки, похороны, которые ей необходимо устроить, для чего ей, почти не выходящей из дома, требуется найти подходящее место и попросить лопату у соседей, с которыми она почти не общается. Потом все становится еще хуже: когда Раиса приходит проведать место захоронения, она обнаруживает, что тело выкопали собаки, ищет его по всему лесу, находит, хоронит, потом история повторяется. Она даже не может найти слов для описания своих чувств и повторяет, что это ужасно. Опереться ей в этой потере не на что, ресурсов у нее нет, брать их извне она не умеет. Она буквально разрушается на глазах. Алкоголичка в ремиссии, она снова начинает пить. Начав восстанавливать социальные контакты – снова их обрывает. Ее горе неадекватно, ее переживание нездорово, но оно вполне соответствует всему ее непростому опыту – потеря кота как будто объединяет и другие личные трагедии: потерю семьи, здоровья, времени. Невозможность найти утешение и испытать покой после смерти кота вполне описывает ее разрушенную жизнь и личность, над которой жестоко надругались.
В реальности у каждого из нас есть серьезные потери. Даже если нам повезло и все члены семьи живы и друзья остаются рядом или уходят безболезненно, с собственным взрослением мы теряем ощущение безопасности, которое дает нам магическое мышление детства, теряем свои мечты о том, кем бы мы должны были стать, какой должна была бы быть наша жизнь. Эти внутренние потери имеют ту же эмоциональную динамику, что и внешние, только чуть сглаженную и растянутую во времени. Внешняя потеря обычно внезапна, внутренняя – постепенна. С течением жизни мы можем терять свою красоту и уверенность, сталкиваться с крушением планов о большой семье, понимать, что времени и сил для того, чтобы кардинально изменить профессию или страну, остается не так много. Мы прощаемся с детскими мечтами быть суперменами, а позже с юношескими фантазиями быть в списке Forbes (или нарциссически возглавлять его).
Это как раз та реальность, которая все равно случается вне зависимости от нашего на то желания. Смириться с внутренними потерями куда сложнее, чем с внешними, поскольку у нас могут оставаться иллюзии и надежды. Мы можем верить, что все еще случится, что мы восстановим собственную невинность и найдем партнера, который обеспечит нам белое платье и вечное счастье. Вместо того чтобы знакомиться с жизнью в том виде, в котором она случается, мы тратим силы на то, чтобы ее избегать.
Внутренние потери и их динамика не так очевидны, как внешние. Сначала они могут выглядеть совсем другим процессом. Агнесса, например, приходит на терапию с запросом о своих страхах в отношении мужчин, которые возникают тогда, когда мужчины проявляют к ней симпатию. Это давняя тревога, которая к моменту терапии уже стала вагинизмом. С одной стороны, Агнесса рассказывает о важности мужчин в своей жизни и о желании отношений и секса, но, с другой стороны, есть тревога и вагинизм, которые серьезно мешают тому, чтобы эти контакты стали для нее приятными и ресурсными. Постепенно она понимает, что для нее желание общения с мужчинами (не только сексуального) означает обязательства. На терапии она осознает детские травмы, полученные в отношениях с отцом, который не совсем адекватно восхищался своей дочерью и дотрагивался до нее тогда и так, когда ей того не хотелось, вспоминает и первого партнера, нарциссично считающего ее тело своей собственностью, заново оценивает отношения с мужчинами, с которыми она была в юности и которым позволяла себя использовать. У Агнессы как будто нет контакта с собственной сексуальностью, со своими взрослыми желаниями секса. Непрожитая потеря своей невинности сохраняет внутри нее маленькую девочку, которая хочет ласки и внимания, но секса не хочет. Возвращаясь в свою непростую юность и прощаясь с наивностью и ожиданием бережной родительской заботы, она получает возможность вырастить в себе новые, более взрослые потребности.
Другая взрослая женщина, Настя, тоже не может отказаться от детских желаний. У нее это желание стать доктором и помогать людям. Дочь врачей, конечно, она чувствует, что в этой профессии сможет быть ближе к родителям и рассчитывать на их поддержку. Они и правда ее поддерживают, вот только медицина Насте не дается. В университете ей скучно и сложно. В ординатуре она всегда на вторых ролях. Полноценной практики не складывается. Настя сначала уходит в декрет, потом во второй, а потом начинает с ужасом думать о том, что третьего ребенка она не хочет так же сильно, как и возвращаться на работу. Ей жалко потраченного времени, страшно столкнуться с непониманием родителей, но особенно страшно начинать что-то еще. Вместо исследования себя ее силы уходят на удержание надежд – может быть, теперь все получится, помогут курсы повышения квалификации или за время декрета в отделении все изменилось… Признав и прожив свою неудачу с медициной, Настя могла бы двинуться дальше, но пока этого не происходит.
Избеганию потерь и поражений, которые заключают в себе необходимость проживания бессилия, может помогать нарциссическое магическое мышление. Такое мышление вообще, а нарциссическое в частности, помогает не прикасаться к тем сторонам реальности, о которых человек ничего не знает либо не хочет знать. В области поражений и потерь магические идеи дают возможность видеть высший смысл в том, что произошло, обещают надежду и дают ощущение контроля.
Это идеи типа «все было не зря», «обидчикам воздастся», «испытания делают нас сильнее», «то, что ушло, было не твоим». За такими мыслями всегда прячется сложный комплекс чувств из стыда, страха и отчаяния. Стимул при этом может быть слабым, ситуация сама по себе может быть похожей на личное поражение весьма отдаленно, но при этом все равно вызывать сильные нарциссические переживания и стимулировать магическое мышление.
Однажды рейс, на котором я должна была улетать из Казани, отменили, следующий отложили из-за погодных условий, еще один сняли из-за поломки самолета и так далее. В общей сложности мы прождали вылета пять суток. Большинство пассажиров, включая меня, были из других городов и не имели возможности вернуться домой. Авиакомпания разместила нас в гостинице и изредка давала информацию, которая постоянно менялась. Мы чувствовали досаду, гнев и усталость.
Так как летели мы в жаркую страну зимой, у большинства из нас не было теплой одежды для долгих прогулок, и мы много общались за обедами и ужинами, так как заняться было особенно нечем. Это была сложная ситуация для многих: отпуска кончались, отели были забронированы, встречи и свидания на другом конце света назначены. В наших беседах было много тревоги, которая смешивалась с магическим мышлением. Например, мусульмане, которые летели на хадж, считали, что таким образом Аллах очищает их перед испытанием и они должны проявлять стойкость и терпимость. Другие пассажиры пользовались позитивным мышлением, рассуждая о бесплатных каникулах в новогодней Казани. А те из моих попутчиков, кому в большей степени, чем другим, был свойственен нарциссизм, мучились стыдом: им казалось, что причина отмены рейса именно в них, что именно они что-то не доделали или что это их личное наказание и они должны что-то сделать или осознать, для того чтобы улететь. Каждый раз, когда мы снова приезжали в аэропорт (а так было трижды, до того как мы действительно отправились) и снова возвращались в гостиницу, они страдали из-за мощного приступа отчаяния и ощущения того, что они снова сделали что-то не так. У них было меньше сил, чем у остальных, они заболевали, но не возвращались домой, так как не могли позволить себе признать поражение, вернуть деньги и изменить планы.
