– Лоуренс Колдуэлл пожнет то, что посеял, – отвечает мама.
Ее голос звучит мягко, но глаза смотрят мрачно и сурово. Она на мгновение прикрывает веки, глубоко вздыхает, а потом переводит взгляд на меня.
– С ними все будет хорошо, Наоми.
Но я вижу, что на душе у нее тоже неспокойно. За прошедший месяц она будто состарилась на десять лет. Или, может, дело во мне. Может, это я постарела.
Внутри меня поднимается волна, и, если я заговорю, разразится гроза, поэтому я киваю, делая вид, что поверила ей. Папа зовет нас, и мы поворачиваемся к фургонам и снова устремляемся на Запад, последними покидая Элм-Крик.
7. Северный берег
Джон
– В КАКУЮ СТОРОНУ нам направиться? – спрашивает Уайатт.
Прерия раскачивается, и я не понимаю, где действительность, а где мираж. Мои мысли вязнут, разум обессилел, и я знаю лишь одно: если не смогу вернуть свой табун, мне конец. Я привязываю себя к седельному рогу, обмотав себя вокруг талии, чтобы проще было сидеть на спине Тюфяка. Сомневаюсь, что веревка удержит меня. Если я начну заваливаться, мул может упасть на меня сверху. Но выбора нет, без веревки я просто не смогу держаться в седле.
– Они ведь должны вернуться к воде? Даже если они несколько миль бежали в панике, в конце концов все равно повернули бы к реке, правильно? – предполагает Уайатт.
Я киваю:
– Караван движется на запад, так что мы отправимся на восток, в ту сторону, откуда пришли.
Мне остается лишь надеяться, что, если мулы убежали на запад, кто-нибудь из каравана заметит их и поймает.
– Уилл, Уоррен и Уэбб будут их высматривать по дороге. И Наоми тоже. Не сомневайтесь, они не бросят поиски, мистер Лоури, – говорит Уайатт, будто отвечая на мои встревоженные мысли.
В этом я не сомневаюсь, меня тревожит Лоуренс Колдуэлл. Я уверен, что это он выдернул колышки и разогнал мой табун. Кто-то ведь это сделал. Это случилось не просто так. Ни у кого больше даже коровы не пропало. Колдуэлл отвязал их, а потом наверняка разогнал их хлопками и свистом. Может, погремел чем-нибудь или пошуршал хлыстом в траве, чтобы спугнуть их. Как бы там ни было, они разбежались. Красть мулов в собственном караване бессмысленно, ведь их нигде не спрячешь. Но вот разогнать чужих животных – самый верный способ обречь человека на гибель.
Время от времени я пытаюсь свистеть. Пронзительный, точно крик чайки, мой свист разносится под безоблачным небом, но даже такая мелочь отнимает у меня силы, так что я бросаю эту затею, сосредоточившись на том, чтобы держаться в седле. Доверив Уайатту задачу осмотреть низины и берега, я прикрываю глаза, чтобы мир вокруг ненадолго перестал пульсировать.
Я держусь час, держусь два, цепляясь за седло, и вот мы наконец добираемся до места, где переправились через Платт два дня назад. Деревня пауни находится на противоположном берегу, как и форт, но до него еще добрых десять миль на восток. Сегодня караванов не видно. Воцарившаяся здесь тишина кажется особенно удивительной в сравнении с ревом и криками, сопровождавшими нашу переправу, со скрипом колес и визгом женщин. Тогда я без особого труда вытащил Наоми из воды и усадил в седло. Теперь мне едва удается прямо держать голову. Я подумываю о том, чтобы переправиться обратно и вернуться в Форт-Кирни, отправив Уайатта с Плутом и Тюфяком догонять караван. Я уверен, что для меня найдется работа в форте. Капитан Демпси будет рад заполучить опытного заводчика мулов на неделю-другую. Я заработаю себе на лошадь и смогу вернуться в Сент-Джо.
– Вон стоит стол Гастингсов, – замечает Уайатт. – Даже странно, что его не использовали.
Я понимаю, о чем он. В пути гробы сколачивали из досок, отодранных от фургонов, из ящиков и козел, из всего, что попадалось под руку. Этого стола хватило бы на достойные похороны для трех взрослых людей, в том числе наемного помощника Гастингсов, умершего от холеры. Но они перетащили эту громадину через Платт в своей огромной повозке и лишь потом решили, что больше его тащить не желают. Их кучер, который у них теперь остался один, с радостью сбросил стол с фургона прямо посреди прерии, а заодно и шесть стульев с обивкой. Кто-то в шутку перевернул стол в правильное положение и расставил вокруг стулья. Канюки кружат над ним, будто дожидаясь, когда подадут угощение. Вокруг на несколько миль не найти другого островка тени, и, несмотря на канюков, я решаю, что не могу двигаться дальше.
– Мне нужно сделать привал, Уайатт. Ненадолго, – шепотом говорю я, но он слышит и спрыгивает с мула раньше, чем я успеваю развязать веревку на поясе.
Я намного крупнее мальчишки, и он с трудом удерживает мой вес, но умудряется кое-как дотащить меня до стола и отодвинуть стул, чтобы я забрался под столешницу. Уайатт подкладывает что-то мне под голову, кладет рядом ружье и вливает мне в рот немного воды. Я засыпаю, не успев даже поблагодарить его. Мне снится Чарли, и деревня пауни, и что Котелка скрещивают с индейскими пони, которые рожают жеребят с человеческими лицами.
– И что ты будешь делать, получеловек? – спрашивает индейская женщина голосом моей матери.
Я не знаю, что буду делать. Не знаю. Она настойчиво гладит меня по щеке.
– Питку Асу. – Две Ноги. Одна нога, за ней другая.
– Мистер Лоури. Мистер Лоури, проснитесь!
Это Уайатт пытается меня разбудить. Память возвращается ко мне, индейская женщина исчезает, а с ней и мамин голос.
– Чикстит караску? – «Ты не болен?» – спрашивает Уайатт.
Я поднимаю на него озадаченный взгляд. Хочется пить. Но ведь Уайатт не знает языка пауни.
– Что? – со стоном вырывается у меня.
– Что с вами случилось, мистер Лоури? Как вы здесь оказались?
Это не Уайатт. Это Чарли. Его руки, его голос. Я тянусь за флягой, не уверенный в том, что она действительно передо мной. И что Чарли действительно здесь. Может, я застрял во сне? Чарли помогает мне напиться, придерживая мою голову, как это делал Уайатт. Теплая жидкость льется мне в горло, и я окончательно убеждаюсь, что не сплю.
– Где Уайатт? – каркаю я.
Несмотря на то что я говорю не на пауни, Чарли, кажется, понимает.
– Здесь никого, только вы и я, мистер Лоури. Вы, я, Дама и ваш осел.
Меня охватывает облегчение. Я смотрю за его плечо. Котелок прячется за Дамой, но я вижу его тонкие ноги и кончики длинных ушей. Дама фыркает и тянется ко мне.
– Они вернулись в форт к своим друзьям, – продолжает Чарли на пауни. – Капитан Демпси сказал, что с вами, наверное, что-то случилось, и велел мне переправиться с животными через Платт и посмотреть, не ищете ли вы их. Я как вас увидел, подумал, вы умерли. Странный вы себе выбрали домик.
Он хлопает ладонью по столу, усмехаясь.
– А мулы? Моих мулов никто не видел?
– Нет, – качает головой Чарли. – Так что с вами случилось? – снова спрашивает он. – Где ваш караван?
