— В воскресенье. — Верхняя часть ее кровати была слегка приподнята. Она полулежала на спине, повернув голову в мою сторону. — Я как раз возвращалась из церкви и решила притормозить на минутку у Голландского дома.
— Ты живешь в двух кварталах от церкви.
— Не перебивай. Минут через пять сзади паркуется еще одна машина, из нее вылезает женщина и переходит улицу. И это Флаффи.
— Как, скажи на милость, ты поняла, что это Флаффи?
— Просто поняла. Ей теперь должно быть за пятьдесят, она остригла волосы. Но они до сих пор рыжие — ну, или она их красит. И они по-прежнему пушатся. Я прекрасно ее помню.
Я тоже прекрасно ее помнил.
— И вот ты выходишь из машины…
— Сперва я просто наблюдала. Она стояла в самом начале подъездной дорожки, очевидно обдумывая, не подойти ли к дому, не постучать ли в дверь. Она же там выросла, прямо как мы с тобой.
— Вообще не как мы.
Мэйв кивнула, не отрываясь от подушки.
— Я перешла улицу. С тех пор как мы ушли из дома, ноги моей не было на той стороне улицы, и, по правде сказать, мне слегка подурнело. Казалось, вот-вот на дорожке покажется Андреа со сковородой наперевес.
— И что ты ей сказала?
— Позвала ее по имени. Фиона, говорю. И она повернулась. Видел бы ты выражение ее лица.
— Она тебя узнала?
Мэйв снова кивнула; взгляд горячечный.
— Она сказала, что я выгляжу как мама в молодости. Сказала, что узнала бы меня в любом случае.
В палату вошла молоденькая медсестра в белом чепце и, увидев нас, замерла на месте. Я так сильно подался вперед, что мой подбородок практически лежал на плече Мэйв.
— Я не вовремя? — спросила она.
— Ужасно не вовремя, — ответила Мэйв. Медсестра сказала что-то еще, но мы не слушали. Когда она затворила за собой дверь, Мэйв продолжила:
— Флаффи сказала, что просто проезжала мимо и ей стало любопытно, живем ли мы там по-прежнему.
— И ты такая: нет, я просто шпионю за домом.
— Я сказала ей, что с 63-го мы там не живем, с тех пор как папа умер. Мне не следовало это так формулировать, но я не подумала. Как только я это сказала, бедная Флаффи покраснела, глаза намокли. Думаю, она надеялась застать его дома. Думаю, она ради него и приехала.
— А дальше что?
— Она разрыдалась, а мне вовсе не хотелось задерживаться на той стороне улицы, поэтому я предложила ей сесть ко мне в машину и поговорить.
Я покачал головой:
— Вы с Флаффи припарковались напротив Голландского дома.
— Ну как бы да. Дэнни, это было потрясающе. Когда мы сели в машину, то оказались так близко друг к дружке, как мы с тобой сейчас, и я почувствовала… у меня чуть сердце не выпрыгнуло от счастья. На ней был тот синий кардиган — примерно таким я его и помнила. Я была готова потянуться к ней и расцеловать. Мне всегда казалось, что я зла на нее — она ударила тебя, спала с нашим отцом, — но оказалось, я вообще не держу на нее зла. Как будто я не способна ненавидеть кого бы то ни было, кто был в моей жизни до Андреа, — а до Андреа была Флаффи. Она по-прежнему очень хорошенькая, до сих пор. Не знаю, помнишь ли ты ее лицо — такое сглаженное, очень ирландское. Веснушек у нее давно нет, но глаза все такие же зеленые.
Я сказал, что помню ее глаза.
— Сперва говорила в основном я. Рассказала, как папа женился на Андреа, как он умер, а она вышвырнула тебя из дома, — и знаешь, что она сказала?
— Что?
— Вот сука, говорит.
— Флаффи!
Мэйв смеялась, пока у нее не потемнели щеки и не подступил кашель.
— А дальше она перешла сразу к делу, — сказала Мэйв; я протянул ей салфетку. — Стала спрашивать про тебя. Ее очень впечатлило, что ты выучился на врача. Она все повторяла, каким ты в детстве был непоседой, — ей с обычной книгой-то тебя представить трудно, не то что с медицинскими справочниками.
— Она просто себя выгораживает. Не таким уж я был непоседой.
— Да был, был.
— И что она делала все это время?
— Какое-то время прожила на Манхэттене. По ее словам, она понятия не имела, что делать, когда папа выставил ее за дверь. Стояла в конце подъездной дорожки и плакала — в итоге из дома вышла Сэнди и сказала, что позвонит мужу: он приедет и заберет ее. Сэнди с мужем ее приютили.
— В этом вся Сэнди.
— Несколько дней они провели в раздумьях, а потом отправились в приход Непорочного Зачатия, чтобы поговорить со священником. И отец Кратчер — тогда уже старик — пристроил Флаффи няней в какую-то богатую семью на Манхэттене.
— Католическая церковь помогает женщине, уволенной за то, что ударила ребенка, найти работу по присмотру за детьми. Ну не славно ли.
— Так, серьезно, хватит меня перебивать. Ты портишь всю историю. Она устроилась няней; дети еще вырасти не успели, а она вышла замуж за портье, работавшего в том же доме. Она сказала, они все держали в тайне, пока она не забеременела, поэтому не потеряла работу. Их первенцем была девочка, и теперь она живет в Ратгерсе. Она как раз ехала ее проведать и решила остановиться у своего старого дома.
— Никто больше не учит географию. Голландский дом никак не на пути из центра Нью-Йорка в Ратгерс.
— Они с мужем давно живут в Бронксе, — сказала Мэйв, проигнорировав меня. — Всего у них трое детей — девочка и двое мальчишек.
Мне потребовались все внутренние силы, чтобы не сказать, что Голландский дом не по пути и из Бронкса в Ратгерс.
— Флаффи сказала, что время от времени наведывалась туда — ничего не могла с собой поделать. Она ведь работала там еще до того, как мы въехали. Присматривала за домом после смерти миссис Ванхубейк. За все эти годы она так и не решилась подойти к двери и постучать, потому что не знала, как отреагирует отец, увидев ее на пороге, но всегда надеялась встретиться с кем-нибудь из нас.
Я покачал головой. Почему, спустя все эти годы, я скучал по Ванхубейкам?
— Она спросила, не вылечили ли мой диабет, я ответила, что нет, конечно, чем снова очень ее расстроила. По детским воспоминаниям мне всегда казалось, что Флаффи довольно жесткая, но — кто знает? — может, я и ошибалась.
— Нет.
— Она хочет встретиться с тобой.
— Со мной?
— Вы живете практически по соседству.
— Зачем ей со мной встречаться?
Мэйв посмотрела на меня с выражением «умный мальчик, догадайся сам», но у меня не было предположений.
— Она хочет загладить вину.
— Передай ей, что это ни к чему.
— Послушай. Для нее это важно. А ты не то чтобы так сильно занят. — Мою работу в сфере недвижимости Мэйв не расценивала как работу. В этом смысле они с Селестой были заодно.
