Но надо, Настя, надо!
— Эй, эй, мальчики, вы увлеклись, — мурлычу я на своем корявом английском, вытягивая пальцы из мягкой патоки волос Эрика и пытаясь надавить на его плечи и заставить чуть-чуть отстранится.
Ага, сейчас.
Даже отпихнуть от себя стену и то вышло бы эффективнее, чем вот это.
— Как не увлечься твоей шикарной вертлявой попкой, скажи-ка, крошка? — вкрадчиво мурлычет Эрик, проходясь по моему уху горячим дыханием.
— Согласен, — Эмиль оказывается более краток, и куда более нетерпелив, прикусывая мочку моего уха, будто пытаясь попробовать на вкус мою кровь.
Боже…
— Давай еще, постони для нас еще разик, малышка, — смеется Змей, а я ловлю себя на осознании, что меня лапают. Лапают! В четыре руки. Мнут, тискают, будто пытаются расправиться с моим платьем прямо сейчас. Оно упрямо держится. Пока что...
То, что происходит — вопиюще, непристойно и — ужасно возбуждающе.
Надо бежать. Срочно!
До тех пор, пока ни одна наглая лапа не добралась до моих трусиков и не узнала всю степень моего падения. Этот влажный секрет я бы все-таки предпочла сохранить в тайне. Да что там влажный. Очень даже сырой. Насквозь. Сожми в кулаке — закапает.
Ох-х.
Они вдруг словно по команде от меня отодвигаются, будто на вечеринку прибежали их верные жены и застукали их с поличным.
Разочарование на моем лице проступает само по себе, но слишком явно, потому что Змей, склоняясь к моему лицу, хохочет, касаясь длинными пальцами моего подбородка.
— Не грусти, малышка, — ухмыляется он, — сейчас ты уже выберешь кого-нибудь из нас, кто тебе больше понравился, и продолжишь с ним. Уже не здесь. Ты как? Согласна?
— Выбирай с умом, — емко добавляет Эмиль, стискивая мою талию своими крепкими ручищами и снова заставляя задеть то, что очень даже может послужить самым весомым аргументом в этом споре.
Выбирать, говорите?
— Мне нужно воды, — я трагично облизываю губы, — вы меня пересушили, мальчики. Кто меня спасет?
Ну, конечно, они оба дергаются одновременно, надеясь вырвать пару очков преимущества, но Эрик оказывается расторопней, быстрой тенью ускользает в сторону бара. Эмиль же лишь на секунду отвел от меня взгляд, досадливо морщась этому маленькому поражению, а я уже бросаюсь мимо него, в цветную толпу распавшихся на медляки танцоров.
Туда, где я только что видела светящуюся в стробоскопах белую юбку Алинки.
— Настена-а-а! — подружка восхищенно ловит меня за плечи. — Ну ты даешь!
Она, похоже, любовалась!
— Поехали отсюда, — смех рвется из моей груди, заставляя задыхаться, — а не то меня сейчас догонят, и тогда все — ни за что мне перед Дэнчиком не оправдаться.
— Поехали, поехали, — Алинка хихикает вместе со мной, и мы вместе пулей вылетаем из клуба, пользуясь тем, что её водитель припарковался совсем рядом от входа.
На заднее сиденье машины я падаю почти без чувств. Господи, что это было…
Безумие. Настоящее. Форменное.
Для последнего года на танцполе соревнований — то, что нужно. Угрызения совести потихоньку повякивают, поднимая голову по мере протрезвения.
— Настена-а, — Алинка теребит меня за плечо, — это твои?
Я приподнимаюсь на локте, выглядываю в заднее окно машины и тут же падаю обратно на Алинкины колени, чтоб меня не запалили.
Мои! На минуточку я даже позволяю себе так подумать, посмаковать это слово именно в таком его звучании. А потом смеюсь — нет уж, Настена, набесилась — езжай домой, к Дэнчику. И поищи где-нибудь стиратель памяти.
Эмиль и Эрик, уже спохватившиеся и вылетевшие почти вовремя, выглядят возмущенными. Эмиль даже пихает Змея кулаком в плечо и что-то обвиняюще ему рычит, указывает вслед уезжающей с нами тачке. Да-да, угадал. Только вы уже нас не догоните. Через час мы уедем из гостиницы в аэропорт, и белый самолетик вернет меня к моей спокойной жизни, в которой нет места таким непристойностям, как танго сразу с двоими партнерами и предварительными ласками на десерт.
Я снова вспоминаю два крепких горячих тела, стискивающих меня с двух сторон, будто служащие мне всей необходимой опорой. Васильково-синие глаза Эмиля… Мягкий шелк волос Эрика… И тихонько хихикаю, плотнее сжимя бедра, чтобы покрепче удержать внутри себя это сладкое жжение. Более эксцентричное прощание с Берлином было сложно представить.
Такое уже не забудешь. Даже если и захочешь. А я захочу — уже утром, когда протрезвею и вспомню, что такое приличия.
Ох, мальчики, мальчики…
Интересно, скольких дурочек они уже таким образом развели?
Хотя…
Какая разница? Я ведь все равно их никогда не увижу…
1. Настя. Побег
Ей двадцать пять. Замужем. В Москве.
Ноги подгибаются!
Им будто и плевать, что до дома Алинки остается еще добрых пятьдесят метров, они хотят отказать мне прямо здесь, сейчас, потому что «ну как же можно — с этим на душе переходить дорогу? Пусть нас лучше переедут белазом, так мы хоть быстренько помрем, а так — еще не пойми сколько будем мучиться».
И тут мне сложно спорить. Так оно и есть на самом деле.
В конце концов — не каждый день застаешь мужа в одной постели с любовницей…
Мужа, с которым ты со школы вместе! Вокруг которого ты строила весь свой маленький, оказавшийся таким хрупким мир...
Переход наконец-то заканчивается, и я все-таки останавливаюсь, чтобы стереть с лица слезы, да и глаза промокнуть не помешает. А то уже совсем не вижу, куда иду. Врезалась в какого-то мужика, он меня обматерил и назвал… Ну, это он махнул. Корова из меня не выйдет, разве что если меня умножить на три. Слишком много я ношусь по делам, чтобы быть этим самым жвачным.
Хороший квартал у Алинки.
Тихий.
Да, до метро пилить пятнадцать минут, но зато — не ехать сорок. Нет, я, конечно, уже давно пользовалась благами «столичной квартиры», но все-таки у нас квартира была менее удачно расположена.
— Зато к студии близко, — пожимал плечами Дэн, когда я жаловалась на мигрени от шумящей под окнами наземной части метро. Менять квартиру мы не стали…
Дэн.
От этого имени в груди все сводит, будто два великана сейчас выкручивают меня в разные стороны, пытаясь выжать из меня последние соки.
Денис Назаров — мой любимый неверный муж — этим именем меня сейчас можно разрезать пополам и покрошить на мелкие кусочки.
Пять лет в браке. Шесть лет отношений.
Предпочитает видеть в своей постели тощих блондинок вместо отправленной к маме жены…
