Габриэль вернулся в казарму. Он спал на верхней койке, напротив старшего капрала Ландрада. Внизу «жил» Амбресак, тип с мохнатыми, вечно насупленными бровями, большими руками землепашца и на редкость сварливым характером. Следующим был Шабрие, худой живчик с узким, как у ласки, личиком. Когда с ним заговаривали, он смотрел на собеседника так, словно ждал реакции на еще не отпущенную шутку. Почти все чувствовали себя неловко, ежились, топтались на месте и в конце концов издавали сдавленный смешок. Такой манерой поведения Шабрие добился репутации записного шутника… ни разу ничем ее не подтвердив. Амбресак и Шабрие были «адъютантами» Рауля Ландрада, а казарма – его Генштабом. Габриэль никогда не хотел участвовать в темных делишках сослуживцев, поэтому стоило ему войти – и разговоры смолкали. Неловкость ощущали все. Тлетворная атмосфера была и причиной, и следствием множества мелких происшествий, из которых ткалась жизнь в казематах. Несколько недель назад один солдат из их части пожаловался на пропажу печатки со своими инициалами – он подозревал кражу. Беднягу обсмеяли – его звали Поль Делестр, и инициалы (П. Д.) выглядели двусмысленно. Люди существовали в тесноте и «в обиде», и каждый подумал: «Золотая печатка? Так тебе и надо, болван!»
Рауль сидел на койке и вел подсчеты.
– Ты вовремя, – обрадовался он. – Это данные объема подаваемого воздуха, я что-то никак не соображу…
Габриэль взял карандаш и быстро получил результат 0,13.
– Ну и дерьмо!.. – бросил ошарашенный Рауль.
– В чем дело?
– А вот в чем: я засомневался насчет электрогенераторов, которые должны будут обслуживать систему очистки воздуха, если начнется газовая атака, усек?
Габриэль был так очевидно встревожен, что Ландрад снизошел до объяснений.
– Придурки выбрали двухтактные двигатели. Им не хватит мощности, придется обеспечивать доппитание. Получится…
Габриэля затошнило от страха, он сделал пересчет и получил тот же результат – 0,13. В случае газовой атаки очищенного воздуха едва хватит на очистку… электростанции. Весь остальной форт будет отравлен.
Рауль с сокрушенным видом сложил бумажку с цифрами и произнес:
– Ладно… делать нечего…
Габриэль был уверен, что никто и пальцем о палец не ударит, чтобы поменять оборудование: воевать придется с тем, что есть.
– Мы укроемся на заводе. – (Так коротко называли электростанцию.) – Но вы, связисты…
У Габриэля пересохло во рту. Он понимал, что его страх иррационален: войны, скорее всего, не избежать, но это не значит, что немцы сразу пустят в ход газ, – и все-таки боялся.
– Ты в случае чего сможешь присоединиться к нам…
Габриэль поднял голову.
– У нас код, – продолжил Рауль. – Стучать нужно в южную дверь завода. Не ошибешься с условным знаком – мы тебе откроем.
– И что за код?
Рауль на шаг отодвинулся от Габриэля:
– Баш на баш, старина…
– ?..
– Информация. Ты в курсе всех телодвижений интендантства, знаешь, что покидает склады и что туда возвращается, что закупает Майенберг «за стенами» и когда происходит доставка. Нам бы очень пригодились такие сведения, понимаешь? Чтобы подготовиться…
– Я не могу… это… конфиденциально. Секретно.
Габриэль пытался найти правильные слова.
– Я не предатель.
Прозвучало выспренно, и Рауль заржал:
– Поставка говяжьей тушенки – секрет Министерства обороны? Ничего не скажешь, в нашем Генштабе сидят умные головы…
Рауль сунул Габриэлю листок с расчетами:
– Держи… Окажешься у южных дверей завода, будет что почитать…
Ландрад вышел, оставив Габриэля в «разобранном» состоянии. Капрал всегда напоминал ему хищное, плотоядное растение с сильным, щекочущим нервы ароматом.
Габриэля не покидало ощущение тревоги.
Прошло три недели. Однажды утром в ду́ше он подслушал разговор Амбресака и Шабрие об «испытаниях воздуховодов боевых блоков огнеметами».
– Катастрофа! – уверял Амбресак.
– Да знаю я, знаю, – раздраженно отвечал Шабрие. – Похоже, сажа забила фильтры! Блок заполнен как минимум наполовину.
Габриэль не удержался от улыбки. Шельмецы были отвратительными артистами: они устроили представление, чтобы еще сильнее напугать его, но добились прямо противоположного результата.
К несчастью, вечером за партией в шахматы военврач подтвердил, что испытания действительно имели место. Габриэль почувствовал удушье, сердце забилось, как у загнанного зайца.
– Что за испытания?
Доктор отвечал медленно, оценивая позицию на доске, сделал ход слоном и буркнул:
– По правде говоря, легковесные и малодоказательные. Просто испытания. Но огнеметы были настоящие. Начальство будет клясться и божиться, что все прошло отлично и система функционирует «как положено». Но я не удивлюсь, если потом на всякий случай отслужат лишнюю мессу. Видит бог, помощь нам понадобится.
Габриэль двинул вперед даму и выдохнул:
– Мат…
Доктор сложил доску, вполне довольный результатом.
Габриэль вернулся к себе, снедаемый тревогой.
Шли дни, похожие один на другой. Старший капрал Ландрад «бороздил» коридоры, занятый как никогда, и периодически говорил себе на ходу: «Хорошенько подумай, дружок, будь осторожен».
Габриэль тщетно ждал приказа командира, а потом однажды в пять тридцать утра 27 апреля завыли сирены.
Что это – очередные учения или форт атакуют немцы?
Он в мгновение ока вскочил с койки.
В коридорах раздавался топот сотен ног – солдаты бежали к своим огневым точкам, офицеры отдавали команды. Рауль Ландрад, Амбресак и Шабрие выбежали из казармы, на ходу застегивая ремни. Габриэль следовал за ними, пытаясь привести в порядок китель. Мимо него мчались солдаты, проезжал по рельсам поезд, и он с силой вжимался в стену, оглушенный воем сирен, криками, грохотом загружаемых на платформу ящиков с боеприпасами. В голове билась одна-единственная мысль: «Немцы напали…»
Габриэль пытался догнать оторвавшихся от него товарищей. Дыхание сбивалось, ноги дрожали, он так и не справился с непослушными пуговицами. В пятнадцати метрах впереди старший капрал Ландрад повернул налево. Габриэль ускорил шаг, тоже повернул – и оказался лицом к лицу с вопящей толпой. За людьми плыло похожее на волну непрозрачное облако, оттуда выскакивали обезумевшие от страха люди.
Габриэль на мгновение в ужасе застыл, как окаменел.
Немецкий газ считался невидимым. Откуда-то с темных задворок сознания выплыла догадка: «Это белое облако – неизвестный газ, значит…» Додумать мысль до конца он не успел – подавился дымом, закашлялся, закружился на месте… Мимо летели неясные силуэты, все кричали. Сюда! К выходу! Нет, в северный коридор!
