— Он изменил издательскую политику. Если даже книга не продавалась, он не снимал её с производства; многие прекрасные книги, казалось бы уже потерянные для человечества, были переизданы. Но дела издательства пошатнулись, и теперь президент вынужден уйти в отставку. — Женщина оторвала взгляд от потолка и взглянула на Ринтаро. — Вот результаты твоей блистательной авантюры, — ледяным тоном подытожила она. — Как тебе всё это? Нравится?
— Ужасно… — признался Ринтаро.
Только это он и смог выдавить из себя. В комнате было очень свежо, холод пробирал просто до костей. Ринтаро почувствовал лёгкую тошноту.
— Твои пылкие речи существенно изменили ситуацию… Но каковы результаты? Счастливы ли все эти люди?
— Они не выглядят очень счастливыми…
— Тогда, выходит, ты сотворил что-то ужасное?
— Что вы хотите этим сказать?
— Я ничего не хочу сказать. Я хочу услышать, — со зловещим спокойствием ответила женщина. Она сидела, прислонившись к спинке дивана, и разглядывала Ринтаро безучастными глазами. — У меня нет ответа на вопрос, что правильно, а что неправильно. Я и сама не знаю этого, а потому и решила позвать тебя; да, наверное, можно это так объяснить. Ты боролся с этими тремя за спасение книг. Ты храбро сражался и смог убедить их изменить свою точку зрения. Но в результате все трое пострадали. Они в беде. Если всем так плохо, какой смысл в твоей борьбе?
В таком ракурсе Ринтаро никогда не рассматривал ситуацию. Может, сказать, что это был непредвиденный результат? Ринтаро совсем запутался в собственных мыслях. Он и представить не мог, что его действия приведут к таким разрушениям. Что кто-то пострадает из-за него… из-за его слов, поступков. Он в растерянности переводил взгляд с одного экрана на другой.
— Чрезвычайно печальное зрелище, да? А ты как считаешь? — Женщина устремила взор в пустоту, словно смотрела куда-то в далёкое и неведомое. — Люди украшают свою жизнь книгами, набивают себя знаниями, а потом выбрасывают книги. Они, видимо, полагают, что если из книг сложить высокую гору, то её будет видно издалека. Чем выше, тем лучше видно. Но… — Женщина обратила на Ринтаро взгляд своих сухих и прекрасных глаз. Они были похожи на стеклянные шарики. — Но правильно ли это?
Она бесстрастно смотрела на вконец смутившегося Ринтаро. В её глазах мерцал чёрный огонь, но не отражалось чувств. Никаких. Однако было очевидно, что она желает услышать ответ. Это её естественное право.
— Тогда… Почему?.. — наконец сумел хоть что-то вымолвить Ринтаро. — Почему вы спрашиваете об этом меня?
— В самом деле. Почему тебя… Потому что я думала, что у тебя есть хороший ответ.
— Но это же неразумно. Какой ответ можно получить от жалкого хикикомори?
— Но ведь ты показал свою силу, спас столько книг… Ты победил. Ты их спас! — Женщина отбросила волосы со лба. — Я никогда не видела человека, чья жизнь настолько тесно связана с книгами. Таких людей сейчас почти не осталось.
— Людей, чья жизнь связана с книгами?
— Да. Таких сейчас единицы. Как ты и твой дед. Прежде их было много, но за две тысячи лет всё изменилось.
Ринтаро сначала не поверил своим ушам. Но потом осознал, что женщина не ошиблась, и просто оторопел.
— Два тысячелетия?
— Правильнее сказать, тысяча восемьсот лет. Я появилась на свет тысяча восемьсот лет назад. Как быстро летит время…
Ринтаро сидел, раскрыв рот, он не знал, что сказать.
«Книги обладают огромной властью»… Так это те самые книги, о которых вещал кот! Невероятно. Книги, пришедшие из прошлых миров… Это невозможно! Но если и существуют подобные книги, «обладающие властью», то даже Ринтаро, обожающий любые книги, ничего не знает о них.
Женщина продолжала говорить, не обращая внимания на онемевшего от изумления Ринтаро.
— В прежние времена все книги обладали душой, это было естественно. Это знал каждый, кто умел читать… И, читая, люди обменивались душами. В те времена мало кто брал в руки книгу. Но те, кто читал, согревали меня своей непоколебимой верой, и я поддерживала их. Мне не хватает такого общения… Прекрасное было время. Яркое, блистательное… Тебе, наверное, трудно представить. — Голос у женщины был звучный, грудной. — Сейчас редко встречаются книги, обладающие душой. Да и люди, понимающие, что книги имеют душу, тоже ушли… Книги теперь — просто пачка бумаги с нанесёнными на неё печатными знаками. Ужас даже не в том, что люди выбрасывают книги на улицу… Меня читали много веков, но теперь я всё реже встречаю людей, испытывающих ко мне искренний интерес. Да, они кричат про «самые читаемые книги в мире»… Но это всего лишь притворство, им безразличны книги. Им безразлична я… Меня запирают, как в тюрьме, меня режут и расчленяют, меня продают… Всё, что ты видел во время странствий по Лабиринтам, действительно происходит и со мной. С книгой, прожившей две тысячи лет и одолевшей две тысячи языков… — Женщина прикрыла глаза, будто от нестерпимой боли. — Буду с тобой честна. — Бледные, почти бескровные губы дрогнули. — Я теряю свою силу, своё могущество. Я появилась для того, чтобы говорить с людьми о важных вещах. Но я уже забываю, о чём я должна говорить… Когда совсем забуду, стану такой же, как вся эта ничтожная мелочь, которая служит для развлечения и информации. — Женщина снова открыла глаза. — Всё это очень прискорбно. Мне было очень интересно наблюдать за тобой, за твоими странствиями в этом печальном мире. Потому что ты по нынешним меркам действительно незауряден. Ты просто звезда в здешнем мире Лабиринтов!
Ринтаро так и не понял, как воспринимать последнюю фразу — как шутку или как чистую правду… Однако всё остальное было очень серьёзно. Он молчал, глядя себе под ноги. Он не знал, что ответить женщине на её вопрос.
Однако слова бурлили в нём, просились наружу. Привычным жестом он поправил очки. И прикрыл глаза. И как будто вернулся домой — в «Книжную лавку Нацуки». Он сидел на привычном круглом табурете, настоящем табурете, который стоял в настоящей книжной лавке, и покой возвращался к нему.
Его вновь окружали книжные стеллажи, с потолка свисала старинная лампа, деревянная решётчатая дверь прикрывала магазин от слишком ярких солнечных лучей, серебряный колокольчик звенел, когда очередной посетитель толкал дверь…
Вместе с воспоминаниями на пустые полки фальшивого магазина стали возвращаться знакомые книги — «Братья Карамазовы», «Гроздья гнева», «Граф Монте-Кристо», «Путешествия Гулливера»… Ринтаро перечитывал их десятки раз. И отлично помнил, где стоит каждая. Бешено бьющееся сердце начало успокаиваться.
— Я… я даже не знаю, что ответить вам… — запинаясь, проговорил Ринтаро. — Но книги и вправду помогали мне много раз… я живу книгами — и благодаря книгам… Они всегда были рядом. — Ринтаро, глядя на полированные доски пола, тщательно подбирал и просеивал слова, которые всплывали в его голове. — Разумеется, есть много проблем, о которых вы говорили, но не всё так безнадёжно, сила книг ещё не настолько ослабла. Много книг умирает, но много и выживает. Я знаю, что говорю. — Он поднял глаза: женщина по-прежнему сидела неподвижно. — Тогда он продолжил, глядя прямо в её чёрные ускользающие глаза. — Дедушка тоже говорил, что в книгах есть сила. Я не знаю, как там всё было две тысячи лет назад, но и сейчас меня окружает много чудесных книг, я живу среди них — каждый день, каждый час…
