Фэйт тут же ощутила, насколько увеличилась ее сила. Глоток воздуха – и она вновь обрела себя. Она поглядела на небо и поняла: если она захочет, пойдет дождь. Фэйт внимательнее присмотрелась к Джеку Финни и, благодаря вновь обретенному дару видения, сумела разглядеть в нем молодого человека, которым он был, когда потерял жену и ребенка, горе, окутавшее густой паутиной его сердце, что он нес в себе. Когда они устроили привал, она услышала души убитых индейцев ленапе, исконных обитателей этих болот: призраки собрались в синеватых сумерках, и плач их был подобен крику морских птиц. Ее переполняли эмоции, и будь Фэйт обычной девочкой, она бы разрыдалась, но вместо этого ушла туда, где Финни не мог ее видеть, и танцевала при свете луны. Фэйт опять стала сама собой, но при этом изменилась. Внутри, у самого сердца, скопилась горечь, она едва сдерживала слезы. Она была девочкой, которая вылезла в окно, чтобы спасти свою жизнь.
* * *
Они остановились на ферме на Кроличьем острове, называемом голландцами Кониджон-Айленд, а англичанами – Кони-Айленд, что связано с древним именем кроликов, упомянутых в Библии Короля Якова
[43]. Здесь, у моря, одиноко жила уроженка Корнуолла Мод Карди. Хотя они с Джеком Финни не сумели установить степень своего родства (у них были кузены, которые приходились кузенами друг другу), в доме Мод всегда находилось место для Джека, если в том возникала нужда. Мод любила Бруклин, каким бы диким и унылым он ни казался, ведь и сама она была сумасбродна и одинока. Она пересекла океан из-за мужчины, но этот роман продлился недолго. В ее жизни случалось еще много других возлюбленных, и, хотя с тех пор, как ее мыслями завладел этот человек, минуло сорок лет, она до сих пор иногда с благодарностью вспоминала его, когда приливная волна была высокой или луна полной.
– Кто это? – спросила Мод, увидев странную темноволосую девочку.
Мод была подозрительна при любых обстоятельствах, что было разумно, поскольку жила одна в этом странном краю с голубоватым воздухом, где видимость сохранялась на многие мили вокруг, где грабители и пропащие люди селились среди добропорядочных обитателей Бруклина.
– Я его племянница, – поспешно ответила Фэйт. Ее серые глаза ничего не выдали, но после всякой сказанной ею лжи на ногтях ее рук появлялись белые пятнышки.
Мод, поджав губы, долго изучала девочку, но так и не пришла к какому-то мнению.
– Да, так оно и есть, – согласился Финни, недоумевая, зачем он связался с этой девчонкой, столько лет прожив по эту сторону Атлантики и не вступая с людьми в близкие отношения.
– В самом деле? – Мод потеряла нескольких мужей и детей и имела целую дюжину племянниц в Корнуолле. Она многое знала об этом мире и понимала, что здесь какие-то другие отношения. – Она на тебя ни капельки не похожа.
– Тогда ей повезло, – ответил Финни. – Всемогущий Господь в этом случае не допустил ошибки.
В ту ночь Фэйт спала на открытом воздухе, чтобы видеть звезды. Она думала о мужчинах и женщинах, которые вынуждены много лет сидеть в тюрьме, не видя неба. Там с человеком что-то происходит: он словно высыхает изнутри.
Утром расцвели белые и красные розы, росшие в том месте, где спала Фэйт. То были чахлые саженцы, которые Мод привезла из Англии, но в песчаной почве они росли плохо. У Мод с самого начала были сильные сомнения по поводу Фэйт, теперь она окончательно уверилась: это необычная девочка. Чтобы наверняка защититься от любого колдовства, Мод принесла кусок розового кварца, найденный когда-то на пляже в Корнуолле. Известно, что он помогает лечить многие болезни. Одного взгляда на камень, который Мод Карди прятала в рукаве, оказалось достаточно, чтобы Фэйт поняла: ее тайна раскрыта. Лучшее, что ей оставалось, – превратить недоброжелателя в друга.
– Мне хотелось бы отблагодарить вас за то, что приняли меня в вашем доме, – сказала Фэйт старухе.
– И как же? Ты можешь вернуть мне молодость?
Фэйт отдала ей последний кусок черного мыла, которое варила на кладбище. Оно не вполне соответствовало рецепту ее матери, но помогало человеку выглядеть на несколько лет моложе.
– Мне не станет двадцать лет, даже если я буду им пользоваться, – сказала Мод.
Этот факт было трудно оспорить.
– Тогда попросите меня о какой-то другой услуге.
И однажды утром, еще до рассвета, они отправились в сад Мод, чтобы прогнать оттуда кроликов. Это было неблагодарное занятие: вместо десяти кроликов, которых выгоняла Мод, тут же появлялось двадцать новых. Из-за этих созданий разорилось большинство местных фермеров.
– Я могу избавить вас от кроликов, если вы этого хотите, – предложила Фэйт. – Но исчезнув однажды, они уже никогда не вернутся.
– Сделай это, – попросила Мод. Она стояла рядом, уперев руки в бедра. – Я не буду по ним скучать.
Мод заметила, что, когда Фэйт расчесывала свои темные волосы на пробор, проглядывала прядь светло-рыжего цвета. Существовало поверье, что рыжеволосые обладают уникальными талантами. Возможно, девочка умела делать нечто такое, чтобы предметы исчезали. Пока кролики были, их количество стремительно возрастало, и Мод было интересно посмотреть, на что способна девчонка.
Фэйт рассыпала соль вокруг сада, произнося слова, которым Ханна научила ее мать, чтобы прогнать из огорода вредителей. Это заклятие говорилось на латыни, и здесь, на американской равнине, звучало очень таинственно. Мод как уроженка Корнуолла знала кое-что о Непостижимом искусстве и, уж конечно, могла распознать ведьму. Стоило Фэйт произнести заклятие, как кролики отправились на земли соседа Мод, лежавшие в десяти милях. Их было так много, что, когда они бежали на восток, содрогалась песчаная почва.
На Мод это произвело сильное впечатление. Она пригласила Фэйт в свою гостиную, ее лучшую комнату, куда не допускался Джек Финни, – торговец мог испачкать драгоценный турецкий ковер своими грязными башмаками. И там Фэйт, к величайшему своему удивлению, обнаружила черное зеркало, стоявшее на маленьком деревянном столике.
– Услуга за услугу, – сказала Мод Карди. – Возможно, ты хочешь заглянуть в будущее.
Мод относилась к породе народных умельцев. Она не была рождена ведьмой, но практиковала целительство, унаследовав это умение от своих предшественниц, обладавших особыми знаниями. Сидя на коленях у бабушки, она слышала, как помочь ребенку выйти из чрева матери при трудных родах и как спасти человека, сотрясаемого приступом лихорадки.
Фэйт уселась на деревянный стул с жесткой спинкой и заглянула в зеркало, принадлежавшее бабушке Мод в те времена, когда немногие могли себе позволить такую дорогую вещь. Это был старинный предмет, которым пользовались больше пятидесяти лет, и, хотя стекло было покрыто тонким слоем серебра и черной краской, которая местами сошла, зеркало обладало большой силой. Многие женщины, глядя в него, видели свое будущее. Зеркало было правдиво и не требовало ничего взамен.
