Дождь шел много дней подряд. Берега канавы заболотились. Люди болели: тиф, дифтерит, дизентерия.
Кладбище выросло вдвое. Окружная больница отказывала в лечении почти всем мигрантам, поэтому им приходилось как-то лечиться самим.
Все ходили вялые от постоянного недоедания. Элса тратила на еду самый минимум, но деньги неумолимо таяли.
В эту ветреную зимнюю ночь Лореда и Энт пытались заснуть, с головой зарывшись под одеяла.
Дождь барабанил по палатке, стекал по бокам, посеревшая ткань ходила волнами.
Элса сидела на ящике и писала в дневнике при скупом свете единственной свечи.
Большую часть моей жизни о погоде говорили старики в пыльных шляпах, которые останавливались почесать языками перед магазином сельхозтехники Уолкотта. Привычная тема для разговора. Фермеры изучали небеса, как священник читает слово Божье, в поисках предзнаменований. Но непременно с дружественным расположением, с верою в доброту нашей планеты. Но в это ужасное десятилетие природа обернулась своей жестокой стороной. Обратилась в противника, которого мы, на свою беду, недооценили. Ветер, пыльные бури, засуха, а теперь бесконечный дождь, отнимающий все силы. Я боюсь…
Прогремел раскат грома.
– Где-то близко. – Лореда высунула нос из-под одеяла.
Энт выглядел напуганным.
Элса закрыла дневник и встала. Она уже собиралась отогнуть полог и посмотреть, все ли в порядке, как вдруг палатка сложилась. Хлынула вода, залила ноги Элсы. Сунув дневник в лиф, Элса вслепую потянулась к детям.
– Скорее! Идите ко мне.
Она слышала, как они цепляются за мокрую ткань, пытаясь пробраться к ней.
– Я здесь, – сказала Элса.
Лореда схватила ее за руку, другой она обнимала брата.
– Нужно выбираться. – Элса отчаянно пыталась нащупать завязки полога.
Энт плакал, прижимался к ней.
– Держись за меня, – прокричала ему Элса.
Она наконец нашла разрыв в ткани, и все трое вывалилась наружу. Палатка со свистом пронеслась мимо них вместе со всеми вещами.
Деньги.
Поток воды с такой силой ударил Элсу, что она чуть не растянулась плашмя.
Сверкнула молния, в свете вспышки Элса увидела весь ужас происходящего. Мимо плыл мусор, и ветки, и деревянные ящики – один сплошной поток.
Крепко держа детей за руки, Элса пробралась через поднимающуюся воду к палатке Дьюи.
– Джин! Джеб!
Палатка рухнула в тот момент, когда из нее выползли Дьюи.
Сквозь вой бури доносились вопли людей.
Элса увидела на дороге фары, они двигались в их сторону.
Она выплюнула набившуюся в рот воду, убрала мокрые волосы с глаз и закричала:
– Нам нужно идти к дороге!
Две семьи брели, сцепившись руками. Ботинки Элсы были полны воды, галоши не спасали. Она знала, что ее дети шлепают в ледяной воде босыми.
Они пробирались к сиянию фар. Автомобили стояли на дороге и светили на лагерь. Элса разглядела, что им навстречу движутся светящиеся точки – это шли люди с фонариками. Впереди всех высокий мужчина в коричневом полотняном пыльнике и шляпе, обвисшей под дождем.
– Сюда, мэм! – прокричал он. – Мы приехали помочь вам.
Дьюи уже добрались до волонтеров. Кто-то протянул Джин плащ.
Элса оглянулась. Их палатку смыло, но грузовик на месте. Если она не заберет его сейчас, то они и машины лишатся.
Она подтолкнула детей вперед:
– Идите. Мне нужно забрать грузовик.
– Нет, мама, это опасно! – прокричала Лореда.
Поток воды едва не сбил Элсу с ног. Она оторвала мокрую ладошку сына от своей руки и толкнула Энта к Лореде.
– Найдите безопасное место.
– Нет, мама…
Элса увидела, что высокий мужчина идет к ним, он близко. Она крикнула «Спасите их» и повернула назад.
– Мэм, нельзя…
Элса сумела пробраться к грузовику, вода доходила до подножки. Мимо проплыла пластиковая кукла в некогда розовом платье, ее неживые голубые глаза смотрели в черное небо. Грязь и вода смыли лагерь, ничего не осталось. Печка опрокинулась, через нее переливался целый поток. Элса подумала о шкатулке, в которой лежали все их деньги, ее уже не найти.
Она залезла в грузовик, порадовавшись тому, что хотя бы ключи в бардачке. Никто в лагере не опасался угона – бензин стоил слишком дорого.
Пожалуйста, заведись.
Элса повернула ключ в замке зажигания.
Только на пятой попытке, когда Элса уже прочитала пять молитв, грузовик заворчал, застонал и ожил.
Она включила фары и поехала.
Грузовик мотало из стороны в сторону, он с трудом выбирался из грязи. Элса крепко вцепилась в руль, ноги приклеились к педалям. Машина раскачивалась, дергалась, мотор отчаянно завывал, но наконец колеса нашли точку опоры.
Грузовик медленно выехал на дорогу, где волонтеры рассаживали людей по машинам. Лореда выскочила из допотопного грузовика с деревянной кабиной, замахала руками.
– За нами, мама!
Элса въехала в Уэлти вслед за чужим старым грузовиком. Он остановился перед заколоченным отелем на пустынной улочке у железнодорожных путей. Заведения по обе стороны от отеля тоже стояли всеми покинутые. Мексиканский ресторанчик, и прачечная, и булочная. Фонари не горели. На закрытой заправке плакат, написанный от руки: «Это ваша страна, не дайте толстосумам украсть ее!»
Элса прежде не бывала в этом месте. До центра Уэлти несколько кварталов. Дома, которые ей удалось разглядеть в темноте, выглядели нежилыми.
Она остановилась за грузовиком.
Спрыгнула под проливной дождь. Дети тут же кинулись к ней, она крепко обняла их, дрожащих.
– А Дьюи где? – перекрикивая бурю, спросила Элса.
– Поехали с другими волонтерами.
Водитель выбрался из грузовика. Сначала она заметила только, какой он высокий, и мокрый пыльник показался знакомым. Старомодный плащ, вроде ковбойского. Она уже где-то его видела. Человек подошел к Элсе, фары осветили его.
Да это же тот тип, которого она видела однажды в городе, он выкрикивал коммунистические лозунги, а потом попался ей перед полицейским участком, в ту ночь, когда Лореда убежала, он еще тогда был в крови.
– Рецидивист, – сказала она.
– Воин, – возразил он. – Я Джек Вален. Пойдемте. Вам нужно согреться.
– Этот тот самый коммунист, мама, – сообщила Лореда.
– Да, – ответила Элса. – Я встречала его в городе.
Он подвел их к двери отеля и достал из кармана ключ. Большой черный замок лязгнул и сдвинулся в сторону. Джек открыл дверь.
