– Я видела, как ты воду таскаешь, – сказала Джин. – Подумала, что ты моешь детей к школе.
– Я забыла, что у моего сына обуви нет. Как я могла…
Джин ободряюще сжала ее плечо.
– Мы делаем все, что можем, Элса. Это башмаки Бастера. Он из них вырос. Вернешь, когда Энту станут малы.
Элса не могла подобрать слов, чтобы выразить свою благодарность. Щедрость Джин поражала, ведь у нее самой было так мало.
– Иначе нам не справиться, – сказала Джин, потрепав Элсу по руке.
– С-спасибо.
– До школы миля к югу, – Джин кивнула в нужную сторону. – Нашим детям там не очень-то рады.
– Я бы сказала, весь штат нам не очень-то рад, – сказала Элса.
– Ага. Как отведешь их в школу, зарегистрируй свое пребывание в штате. Центр соцпомощи в Уэлти, это две мили отсюда к северу. Пусть власти знают, что ты здесь, тебе это на руку.
Соцпомощи.
У Элсы сжалось сердце. Она кивнула:
– Значит, в школу миля на юг, а в город две мили на север. Поняла.
Элса протянула Энту ботинки. Сын явно был очень рад, и у нее чуть потеплело на душе.
– Ладно, путешественники Мартинелли, – сказала она, зашнуровывая мальчику ботинки. – В путь.
Они вышли на дорогу и, повернув на юг, присоединились к группе детей. Их было девять, от шести до десяти лет. Лореда оказалась среди детей самой старшей. Элса была единственной взрослой.
Мимо прогромыхал тупоносый автобус, швыряясь камешками и песком. Он не стал останавливаться ради детей мигрантов.
Они миновали окружную больницу, рядом с которой по-прежнему стояла карета «скорой помощи», и подошли к школе. Зеленая трава и деревья придавали ей уютный вид. Двор заполнила толпа хорошо и чисто одетых детей, они смеялись и болтали. Дети мигрантов молча двигались среди них, точно деревянные.
– Посмотри на них, мама, – сказала Лореда. – У них новая одежда.
Элса приподняла дочери подбородок, увидела, что в ее глазах собрались слезы.
– Я знаю, что ты чувствуешь, но не смей плакать, – сказала она. – Не из-за этого, не из-за того, что тебе пришлось испытать, чтобы здесь оказаться. Ты Мартинелли и ничем не хуже жителей Калифорнии.
Взяв детей за руки, она провела их по лужайке к трепещущему на ветру американскому флагу.
Коридоры школы были полны детей. Элса заметила, что на них косятся, что хорошо одетые дети их избегают. На доске с объявлениями висели приглашения на экскурсии, расписание мероприятий и информация о предстоящем родительском собрании.
Элса зашла в первый попавшийся кабинет и оказалась перед длинной стойкой, табличка на которой возвещала: «Барбара Маузер, администрация».
Элса кашлянула, привлекая к себе внимание.
Женщина, сидевшая за стойкой, подняла голову от бумаг.
– Я пришла записать детей в школу.
Женщина тяжело вздохнула и встала. На ней было элегантное голубое платье с матерчатым пояском, шелковые чулки и коричневые туфли на низком каблуке. Элса заметила, какие у нее ухоженные ногти, какая гладкая кожа.
– Вы принесли табели успеваемости? Документы о переводе?
– Мы уехали в спешке. Времена дома настали…
– Тяжелые для оки. Да.
– Мы из Техаса, мэм, – поправила Лореда.
– Как их зовут?
– Лореда и Энтони Мартинелли. Мы зовем его…
– Адрес?
Элса не знала, как ответить на этот вопрос.
– Мы… э-э…
Женщина повернула голову, закричала:
– Мисс Гаймен, идите сюда. Тут у нас бездомные. Оки.
– Мы из Техаса, – твердо сказала Элса.
Женщина пихнула ей листок бумаги:
– Читать-писать умеете?
– Господи, – сказала Элса, – конечно.
– Имена и возраст. – Женщина протянула карандаш.
Пока Элса записывала имена детей, в кабинет из коридора вошла женщина помоложе в накрахмаленном белом халате и шапочке медсестры. Она подошла к Лореде и начала перебирать волосы девочки.
– Вшей нет. Лихорадки нет… пока что. Девочке сколько? Одиннадцать?
– Тринадцать, – ответила Элса.
– Читать умеет?
– Конечно. Она отличница.
Медсестра проверила волосы Энта.
– Ладно, – наконец сказала она. – Большинство из ваших в одиннадцать работают в поле. Удивительно, что ваша дочь ходит в школу.
– «Наши» – это трудолюбивые американцы, которым выпала тяжелая доля, – сказала Элса.
– Идите за мной, – распорядилась миссис Маузер. – Но не вплотную.
Элса и дети последовали за администраторшей, которая остановилась в конце коридора.
– Мальчик. Тебе сюда. Ступай.
Энт схватил мать за рукав, уставился на нее.
– Все в порядке, – сказала Элса.
Он покачал головой, умоляюще глядя на нее.
– Иди, – сказала Элса.
Энт тяжело вздохнул. Обреченно ссутулился. Вяло помахал рукой, открыл дверь и исчез в классе.
– Не тяните время, – сказала администраторша, уже шагая по коридору.
Элсе пришлось заставлять себя следовать за ней. Лореда держалась подле матери.
У последней двери со стеклянной вставкой, на которой значилась цифра «7», администраторша остановилась.
– Ты, – она ткнула пальцем в Лореду, – заходи. Видишь три парты в дальнем конце? Выбирай любую. По пути никого и ничего не трогай. И, ради бога, не кашляй.
Лореда посмотрела на мать.
– Ты ничем не хуже других, – твердо сказала Элса.
Лореда открыла дверь в класс.
Чистые, хорошо одетые дети зафыркали. Некоторые девочки даже отодвинулись, когда Лореда шла мимо них. Рыжий мальчик зажал нос, и дети засмеялись.
Элса собрала все свои силы, чтобы отвернуться от закрывшейся за дочерью двери.
Выйдя из школы, Элса зашагала на север. Она не свернула к лагерю, а продолжила идти дальше. Через какое-то время показался ухоженный городок. На дорожном знаке в форме большой хлопковой коробочки было написано: «Добро пожаловать в Уэлти, Калифорния». Главная улица тянулась четыре квартала, Элса увидела явно неработающий кинотеатр, здание мэрии с колоннами и ряд магазинов. Она обошла все магазины, но ни на одной двери не обнаружила объявления, что требуется работник.
Центр социальной помощи находился чуть в стороне, на площади, окруженной цветущими деревьями, под которыми стояли скамейки. Перед зданием выстроилась длинная очередь.
Элса встала в хвост. Люди не смотрели друг на друга, не разговаривали. На суровых, замкнутых лицах мужчин и женщин ясно читалось, что здесь они потому, что отчаялись. И стыдятся того, что им нужно просить помощи у правительства. Да у кого угодно. Как и сама Элса, они всегда полагались на себя, на свой труд, а не на правительственные подачки.
