– Мне нужен кофе, – сказала Элса.
– Смотри.
Элса заозиралась. Где бы тут развести огонь?
– Смотри, мама! – Лореда дернула ее за руку.
Они стояли на вершине горы, на широком плоском участке. Далеко внизу лежали бескрайние зеленые поля. Большие прямоугольники коричневой, свежевспаханной земли.
– Калифорния! – закричал Энт.
Элса никогда не видела такой прекрасной земли. Такой плодородной. Такой зеленой.
Калифорния.
Золотой штат.
Элса обхватила детей, и они вместе закружились, она смеялась так, как не смеялась никогда в жизни. Луч света прорезал тьму.
Облегчение.
Надежда.
Лореда заорала.
Мама включила первую передачу. Грузовик дернулся, накренился и почти ползком повернул на крутом зигзаге.
Машины сзади гудели. Теперь в гору поднимался целый караван автомобилей, бампер к бамперу, точно гигантская змея.
Лореда так крепко сжала металлическую ручку, что у нее заболели пальцы, а сгоревшие на солнце костяшки побелели.
Горная дорога извивалась снова и снова, иногда так резко и неожиданно, что Лореду бросало из стороны в сторону.
Мама слишком быстро повернула, в ужасе взвизгнула и вдавила сцепление в пол.
Лореда снова завопила. Они едва не врезались в старую колымагу, лежащую в канаве.
– Хватит подпрыгивать, Энт.
– Не могу. Я сейчас описаюсь.
Лореда снова заскользила по сиденью. Дверная ручка так сильно прищемила кожу, что она вскрикнула.
И вот наконец впереди открылась огромная долина. Никогда раньше Лореда не видела такого взрыва цвета.
Ярко-зеленая трава с цветными пятнами – может быть, сорняками или полевыми цветами. Апельсиновые и лимонные деревья. Группки серебристо-серо-зеленых олив.
По обе стороны от дороги лежали возделанные поля. Тракторы распахивали большие участки, готовя землю под посевную.
Лореда вспоминала, что она прочитала, готовясь к поездке. Перед ними долина Сан-Хоакин, расположенная между Береговым хребтом на западе и горами Техачапи на востоке. Они сейчас в шестидесяти километрах к северу от Лос-Анджелеса.
К северу, как иллюстрация к сказке, возвышался другой горный хребет. Эти прекрасные пики Джон Мьюр
[31] предлагал назвать Грядой света.
Глядя на долину Сан-Хоакин, Лореда вдруг почувствовала такое томление, какое даже представить в себе не могла. Она смотрела на всю эту неожиданную красоту, эти краски, это раскинувшееся перед ней великолепие – и вдруг захотела увидеть многое другое. Всю прекрасную Америку: синий Тихий океан, сердитый Атлантический, Скалистые горы. Все те места, о которых они мечтали с папой. Интересно, какой он, Сан-Франциско, город на холмах, или Лос-Анджелес с белоснежными пляжами и апельсиновыми рощами?
Маме удалось найти место на обочине, чтобы остановиться. Она сидела, вцепившись в руль.
– Мама?
Та словно не слышала. Внезапно мама вылезла из грузовика и побрела в поле, усыпанное цветами. Со всех сторон акры и акры свежераспаханной коричневой земли, готовой принять семена. В воздухе пахло черноземом и молодой порослью.
Элса глубоко вдохнула и выдохнула. Когда она вернулась к грузовику, Лореда увидела, как блестят голубые глаза матери.
Теперь-то зачем плакать? Они приехали.
Мама так и стояла, глядя вперед. Лореда заметила, что у нее дрожат руки, и впервые поняла, как мама все это время боялась.
– Ладно, – наконец сказала Элса. – Первая встреча Клуба путешественников в Калифорнии. Куда дальше поедем?
Лореда ждала этого вопроса.
– Думаю, мы сейчас в долине Сан-Хоакин. К югу – Голливуд и Лос-Анджелес. К северу – Центральная долина и Сан-Франциско. Самый крупный город поблизости – Бейкерсфилд.
Мама залезла в кузов и принялась готовить сэндвичи, пока Лореда выкладывала все факты, которые знала. Втроем они вышли в цветочное поле и сели, чтобы поесть.
Элса задумчиво жевала сэндвич.
– Я ведь ни в чем, кроме сельского хозяйства, не разбираюсь. В город не хочу. Работы там для меня не будет. Так что Лос-Анджелесу – нет. Сан-Франциско – нет.
– К западу от нас океан.
– Я бы, конечно, хотела увидеть его, но не сейчас. Какой нам толк от моря? Нам нужна работа и жилье.
– Давайте останемся здесь, – сказал Энт.
– Как ты назвала эту долину, Лореда? Сан-Хоакин? Здесь так красиво, – сказала мама. – И, похоже, полно работы. Готовятся к посевной.
Лореда посмотрела на поле, далекие горы и сказала:
– Вы оба правы. Что зря бензин жечь. Только жилье нужно найти.
Поев, они углубились в долину по прямой, как стрела, дороге, вдали маячили сиреневые горы. По обе стороны раскинулись зеленые поля, кое-где работали мужчины и женщины.
Они проехали мимо пастбищ и скотобойни, вонявшей на всю округу.
Возле рекламного щита, призывавшего покупать нарезной хлеб, Лореда увидела на земле несколько темных кучек.
Одна из кучек внезапно приподнялась, оказалось, что это болезненно тощий мальчик в лохмотьях. Поля на его шляпе остались только с одной стороны.
– Мама…
– Я вижу, – ответила мама и притормозила.
Их было человек двадцать: дети, молодые мужчины, почти все в лохмотьях. Поношенные, изорванные комбинезоны, грязные шляпы, рубашки с рваными воротниками. Земля вокруг них была плоской и коричневой, неорошенной, сухой, как потерянная надежда.
– Некоторые люди не хотят работать, – тихо произнесла мама.
– Думаешь, папа здесь? – спросил Энт.
– Нет, – ответила мама. Интересно, сколько еще они будут искать Рафа? Всю жизнь?
Наверное.
Они остановились на перекрестке. Друг на друга смотрели продуктовый магазин и заправочная станция, разделенные заасфальтированной дорогой. Кругом пашни. Дорожный указатель: «До Бейкерсфилда 21 миля».
Мама сказала:
– Нам нужен бензин, а еще лакричные палочки, ведь сегодня наш первый день в Калифорнии!
– Да! – завопил Энт.
Мама вырулила на засыпанный гравием участок у бензоколонки. К ним подбежал заправщик в форме.
– Полный бак, пожалуйста, – сказала мама и достала кошелек.
– Платить вон там, мэм. Продуктовый магазин и заправка принадлежат одному человеку.
