Послушавшись го́лоса своих сограждан, парикмахер поставил на место чемодан и пригласил всех войти и сесть.
Начавшаяся беседа вертелась, конечно, вокруг одного.
– Если от обыкновенной желтухи, или как её там… амброзии, бывает обыкновенная сенная лихорадка, – резонно заметил наборщик, – то представляете, какая лихорадка начнётся от этой великанской?!
– Мы просто вычихнем весь наш город из штата Огайо, – предположил шериф.
– Теплица Далси Дунера находится на западе от города, – сказал зубной врач. – А как вы знаете, чаще всего у нас дует западный ветер.
– Одиссей, – простонал парикмахер, – ты человек думающий. Скажи, что нам делать.
Дядюшка Одиссей немедленно оправдал данное ему определение: он глубоко задумался. В задумчивости он несколько раз прошёлся по комнате, потом остановился и заговорил:
– Мы, конечно, можем, – сказал он, – установить по всему городу машины для очистки воздуха, но это обойдётся в копеечку, и никто не даст нам таких денег.
Да и времени в обрез… Ещё, пожалуй, можно вызвать авиацию и устроить искусственный дождь, чтоб он прибил всю пыльцу…
– Ну, а ещё что? – мрачно спросил парикмахер.
Наступившее молчание нарушил наборщик.
– Может, Далси всё-таки передумает? – сказал он.
– Кто-нибудь другой, только не Далси, – ответил шериф. – Что, я его не знаю? Тем более в данном случае закон на его стороне. У нас никто не имеет права покушаться на частную собственность – будь то кошелёк или эта самая амброзия. Так что выход один – отправиться по домам и запастись как можно бо́льшим количеством сумажных балфеток и плосовых натков… то есть я хотел сказать – пламажных сатков… то есть… тьфу… босовых налфеток… то есть… ну, в общем, ясно…
Всем было всё ясно, и никто не знал, как быть.
На вокзале возле кассы уже стояла длиннющая очередь за билетами, а в витринах многих магазинов и на дверях учреждений запестрели такие объявления:
УЕХАЛ ИЗ ГОРОДА
ОТКРОЕТСЯ ПОЗЖЕ
НА РЕМОНТЕ
ДО ПЕРВЫХ МОРОЗОВ
Большинство жителей готовилось к отъезду, но никто всё-таки не уехал до начала чрезвычайного совещания городского управления, то есть раньше пяти часов пополудни.
Солнце склонялось всё ниже к горизонту, тени становились длиннее, и самыми длинными были тени от тринадцати гигантов, тринадцати полыннолистных амброзий Далси Дунера. Тени эти пересекали весь город и достигали центральной площади, где уже собрались унылые и озабоченные жители Сентерберга. Тени эти падали и на фасад городского кинотеатра, и на кафе дядюшки Одиссея, и на витрину парикмахерской, даже на остроконечную крышу церкви.
С одного конца площади послышались крики:
– Срубить их ко всем чертям!.. Сжечь их!.. Опрыскать каким-нибудь ядом!.. И самого Далси тоже!..
Но шериф был тут как тут.
– Тихо, ребята! – закричал он. – Уважайте закон! Никто в нашей стране не имеет права покушаться на частную собственность. А поэтому давайте заходите в ратушу, и попробуем решить все вместе, как нам быть и что делать.
И во главе унылых, озабоченных и даже частично озлобленных жителей Сентерберга шериф проследовал в зал ратуши, где уже и так плюнуть было некуда – столько в него набилось народа.
Здесь были все, буквально все. И Далси Дунер тоже пришёл. Он появился в последнюю минуту перед открытием совещания, и все головы сразу повернулись в его сторону, в конец зала, где он стал рядом с другими, которые тоже не могли найти себе места в переполненном помещении.
Видя, что сограждане всё своё внимание обратили на его скромную персону. Далси не стал попусту тратить время, а откашлялся и произнёс:
– Я вот тут подумал… Можно, по-моему, решить всё по-хорошему… Чтоб и волки были сыты, и овцы целы…
Насторожённый гул голосов был ему ответом.
– Да, – продолжал Далси, – разве я не знаю, что нашему городу ни к чему собирать урожай с моих деревьев…
Эти его слова встретили радостное одобрение. Кто-то крикнул:
– Правильно, Далси! Молодец!
– Ни к чему такой урожай, – повторил Далси. – Разве я не знаю?
Он остановился, набрал побольше воздуха и продолжал:
– И вот я о чём подумал… Когда наше правительство считает, что в стране слишком много хлопка, что оно тогда делает? Оно платит фермерам, чтобы те перепахали свои поля вместе с хлопчатником. Верно? А когда нашему правительству кажется, что у нас чересчур много картофеля, что оно тогда делает? Платит за то, чтобы этот картофель сбросить в море. Так или нет? – Далси обвёл глазами притихших сограждан и закончил свою мысль: – Ну, вот я и подумал: если город Сентерберг считает, что у него слишком много сорняков… если ему так кажется… если он хочет от них избавиться… что ж, пусть тогда он платит… Кому? Мне. – И, перекрывая поднявшийся ропот, Далси прокричал: – Я тут подсчитал… вот… все свои затраты, долги, время и труд… Получается одна тысяча триста тринадцать долларов и тринадцать центов.
Шум сделался ещё сильнее. Аптекарь вскочил со своего места и обратился к мэру:
– Господин мэр, – сказал он, – я считаю эту сумму несоразмерно большой за урожай каких-то там сорняков.
– Не «каких-то там», ваша честь, – скромно заметил Далси, тоже обращаясь к мэру, – а самых больших в мире.
– Я полагаю, – сказал юрист Гроббс, – что означенную денежную сумму должно уплатить правительство, а никак не наш город.
Но тут агент по продаже земельных участков вскочил с места и крикнул:
– Не согласен! Вношу предложение, чтобы наш город сам уплатил требуемую сумму. Потому что, пока мы станем заполнять все необходимые документы, отправлять их в Вашингтон и дожидаться ответа, будет уже поздно.
– Поддерживаю второе предложение, – сказал парикмахер.
Публика зашумела. Мэр постучал ладонью по столу, призывая к тишине, и, когда она в конце концов установилась, сказал:
– Поступило предложение, чтобы город уплатил Далси Дунеру одну тысячу триста тринадцать долларов и тринадцать центов в виде компенсации за его расходы и труд по выращиванию сорняков, а также за то, чтобы вышеуказанные сорняки были уничтожены. Ввиду отсутствия времени, так как в любую минуту созревшие бутоны могут лопнуть… – Мэр закрыл глаза и содрогнулся, но взял себя в руки, снова открыл глаза и продолжал: – Ввиду всего этого голосование будет открытым, а не тайным. Итак, все, кто «за», скажите «да».
– Да! – загремело в зале.
– Кто против? – спросил мэр. – Воздержался?
Воздержавшихся тоже не было.
– Большинство решает, – сказал Далси. – Как приятно, когда можно решать серьёзные проблемы свободным голосованием.
