То есть желай того или нет, но, если нет устоявшейся школы с системой тренировки, дающей хорошую повторяемость результатов, тренироваться можно только по наитию. Интуитивно. Но, как показывает историческая практика, результат это хороший не даст. Просто достаточно сравнить показатели стрелков из лука на заре олимпийских игр и в наши дни. А ведь те стрелки во многом вышли из национальных школ, практикующих стрельбу из лука как историческую традицию…
Ну да ладно.
Пусть так. Но вдруг среди этих криворуких могикан встретился мастер своего дела? Нереально, но пусть. Вдруг еще один гость из будущего, очередной мастер спорта майор Чингачгук, провалившийся в древность? Сможет он показать олимпийский результат в том же IX веке, если выдавал его в XXI? Нет. И отрыв в показателях будет очень сильный.
Почему?
Луки и стрелы. Когда что-то делается на глазок, да еще из натуральных материалов, да без знания сопромата и физики, да вручную, результат, мягко говоря, будет плавать. И даже если случится чудо, БОЛЬШОЕ ЧУДО, и местный мастер сделает хорошо сбалансированный лук, то чем этот Чингачгук будет стрелять? Стрелами, геометрия, вес и балансировка которых скачут, как козлики на лугу?
Таким образом, у нас получалась «картина маслом». Достаточно кривые несбалансированные луки, у которых не было даже полочки для стрелы, не говоря уже о стабилизаторах и прочих прелестях, без которых точная стрельба на большие дистанции – фантастика. Несбалансированные и разные по весу да геометрии стрелы. И навыки, которые формировались по наитию, а не на основе крепкой школы, опирающейся на научный фундамент в области биологии, физкультуры и психологии. Что это давало? Да ничего хорошего. В таких условиях дальше двадцати-тридцати шагов вообще было лишено смысла стрелять прицельно. Только через массирование по площади. А хоть куда-то как-то уверенно и стабильно можно было попадать едва ли не в упор.
Подтверждение этой версии Ярослав и наблюдал на причале. До опушки леса было метров семьдесят. И тот десяток стрелков не мог накрыть одного человека. Все летело – в ту степь, давая довольно приличное рассеивание. А ведь они вон – старались, пытались прицеливаться. Однако ничего у них не выходило. И сам Ярослав боялся скорее случайной стрелы, чем точного попадания. Поэтому по возможности находился так, чтобы между ним и опушкой был хотя бы один человек.
Очень быстро отреагировали дружинники, что сопровождали Ярослава. Меньше чем за минуту они встали в «коробочку» и прикрыли своего конунга щитами. После чего обстрел сразу прекратился, а нападающие дали деру.
Обошлось, к счастью, без смертей. Но двоих из тех, кто сплавлял лес из верховьев Днепра, ранили. Легко, но все же. Да еще одного местного зеваку женского пола, что пришла посмотреть на дальних соседей. Ее тоже легко задели.
Ярослав осмотрел раненых. Понял, что тяжелых раненых среди них. И, грозно глянув, рявкнул:
– Сидите и не трогайте стрелы. Сейчас я лекарей пришлю!
Раненые нервно закивали.
После чего конунг бегом направился в крепость. Откуда буквально через пять минут выбежали две девочки и несколько дружинников с носилками.
А еще через минуту – отряд преследователей. Наш герой считал, что нападающих нужно догнать и допросить. Потому как почувствовал связь между отравленным кинжалом и вот этим нападением. Кто-то, очевидно, пытался его убрать. Зачем-то. И он не мог понять – кому это он так дорогу перешел. Это явно был не местный деятель. Тут так не принято. И не скандинав. У тех тоже такие подходы не приветствовались. Оставались только южане. Точнее, Византия и… возможно… Хазария. И там, и там хватало белых пятен. Особенно в отношении хазар, с которыми у Ярослава отношений вообще почти никаких не было. Разве что небольшая торговля с заезжими купцами.
Выдвинулись.
Но осторожно.
Конунг облачился в доспехи и, прихватив отряд из трех десятков дружинников, отправился к той опушке. Но было уже поздно.
Следы хорошо наблюдались. Как в формате отпечатков обуви, так и поломанных веточек. И труда не составило пройти по отчетливому следу через лес следом. С осторожностью, разумеется. Однако, заложив приличную петлю, отряд преследователей вышел к окраине Гнезда. И увидел уже маячившую вдали крупную лодку, что «под всеми парами» спускалась по течению, подняв парус и налегая на весла.
– Кто это? – хрипло дыша, спросил Ярослав.
– Надысь привалили к причалу. Дня не стояли, – произнес один дружинник.
– Да не, – перебил его другой дружинник. – Ночевали. С вечера они пришли.
– И откуда они?
– Да кто знает-то? Откуда-то с низовий пришли. Пеньку привезли.
– Кто с ними дела вел?
Его люди замешкались, пытаясь вспомнить. Ничего не прояснив, конунг отправился на пристань и стал расспрашивать. Но и там ничего не узнал. Оказалось – новички торговлю вести хотели. Однако до них очередь не дошла. И других желающих хватало. Причал и округа Гнезда были полны гостями торговыми, превратившись в своеобразную, постоянно действующую небольшую ярмарку. Кто транзитом шел. Кто целенаправленно с Гнездом работал. Поэтому никаких договоров никто с ними не заключал – не успели. Во всяком случае, кто с ними общался, никто не знал. Ну так – в два слова обмолвился. И все.
Прояснилось только то, что они от среднего течения Днепра пришли. Сборная солянка из нескольких племен. Вроде как кровные родичи, что скупили у своих соплеменников волокон конопляных и повезли их в Гнездо продавать. Дескать, прослышав, что там можно железными изделиями разжиться: топорами там, ножами и прочим.
В общем – залетные. Откуда-куда – неясно. Зачем и в чьих интересах действовали – тоже.
Но на этом история не закончилась.
Двумя днями позже Ярослав посетил дом хазарского купца. Строго говоря, это был не его дом. Просто купец сдружился с обитателем этой усадьбы и постоянно останавливался у него, когда прибывал в Гнездо. Поэтому в той усадьбе всегда можно было найти его товары и как-то обговорить дела.
Вот наш герой и отправился, пообщаться. Ему требовался опий в качестве обезболивающего. Он как-то упустил это из вида. А тут – вот – снова столкнулся и вспомнил.
Пообщались.
Хозяин, а точнее купец, что гостил у него, пригласил за стол дорогих гостей. Здесь-то и случился эксцесс.
Ярославу поднесли кубок с вином. Но выпить его тот не успел. Его сосед по застолью закашлялся, вроде как подавившись. А свое вино он уже успел выпить. Так наш герой не придумал ничего лучше, чем протянуть свой кубок, дескать, на, запей. И он запил. Весь кубок осушил, ибо жаден был до алкоголя. Тем более что пили тут не разбавленное вино по ромейскому обычаю, а нормальное. Но ему легче не стало. Поначалу-то вроде как отпустило, а потом стало резко хуже…
У нашего героя, глядя на происходящее, сразу возникло подозрение на отравление. Очень уж похоже все. Поэтому тут же началась возня и суета. Ярослав знал о том, что в эти годы яды используют нехитрые – или мышьяк, или ртуть. Во всяком случае, в таком вот обиходе. И то, что действенным средством от них было молоко да сырой яичный белок, выступающие как абсорбенты и нейтрализаторы всей этой пакости. Поэтому он сначала организовал промывание желудка отравившемуся, а потом поручил отпаивать его молоком. Козьим, которое уже появилось в Гнезде. Сам же начал заниматься расследованием. Ведь отравить хотели его.
