Слабая армия, вызвавшая еще одну экономическую проблему, и незначительный прирост капитала предвещали большую беду. Правители династии Сун не усвоили урока правителей династии Хань — необходимости налаживания отношений с северными царствами. Династия Хань постоянно конфликтовала с сюнну, так же как и Сун с государством Ляо. Сначала они пытались наладить отношения, посылая северянам подарки. Но цена становилась все выше, а агрессия не утихала. И только тогда, когда У-ди изменил политику примирения на агрессию, проблемы взаимоотношений начали как-то решаться. Еще в 1004 г. император династии Сун предпринял попытку подкупить северян и установить мирные взаимоотношения между его государством и «дикими» соседями, так же как это делали его предки. Размер «подарка» был определен в 300 000 «единиц» — определенной валюте, которая давала возможность расплачиваться с разными народами за различного рода услуги; единицей было принято считать сверток шелка или фиксированное количество пшена, медные монеты или серебро. Спустя сорок лет цена за мир возросла втрое, а мира все не было. Суммы, хоть они и кажутся огромными на самом деле составляли всего лишь 2% от дохода династии Сун. Но подобная дань, больше похожая на выплату откупных вымогателям, была унизительной для династии.
Как и при правлении других династий, регулирование оттока капитала из государственной казны привело к тому, что на крестьян буквально обрушились. налоги, в то время как крупные землевладельцы и чиновники (в Англии Коббетт назвал их «пожирателями налогов») были освобождены от уплаты каких бы то ни было податей. Чтобы восстановить справедливость, Ван Аньши между 1069 г. и 1076 г. представил проект сомнительных реформ, сомнительных не только для того времени, но и для любого другого. Основная идея реформ заключалась в том, чтобы выплата основных налогов перекладывалась всех состоятельных людей, точно не известно, чем он руководствовался, предлагая такой способ решения экономических проблем, были ли его побуждения глубоко социалистическими или то была попытка практического решения сиюминутной проблемы, но доказательства говорят о последнем. Однако эта идея не получила одобрения многочисленных слоев населения, которые сопротивлялись ее реализации. Итог государственных проблем на практике эти реформы ни чему не привели.
В 1076 г. Ван был выдворен на пенсию, так мешал оппозиции, и в течение последующих сороки лет шла борьба между его оппонентами и беспринципными соратниками на политической арене; ситуация все ухудшалась. Это привело к восстаниям крестьян, которые на протяжении всей истории Китая были неизменным признаком невыносимого поведения правительства, и в 1120-х гг. император Хуэй-цзун отставил рисование картин и занялся решением важных государственных вопросов.
Появившееся на севере новое государство, которое называлось Цзинь, набирало все больше сил и было в состоянии справиться с варварами Ляо, надоедавшими империи. Император решил объединится с Цзинь в борьбе против варваров. Результат был абсолютно предсказуемый: когда варвары были побеждены, правители Цзинь не стали придерживаться условий заключенного соглашения: они начали завоевание земель, двигаясь в южном направлении. Вскоре они заняли Кайфэн, императорскую столицу, сместили императора с трона, захватили в плен его семью и всех придворных — всего примерно 300 человек. К власти императорская семья больше не вернулась.
Один из принцев смог бежать, потому что отсутствовал в столице, когда город пал. Цзиньцы продолжали двигаться в сторону Янцзы, но на юге от Желтой реки китайцы все же сумели их остановить. После нескольких лет смуты новый император и члены его правительства смогли укрепиться в Ханчфоу. Здесь династия Южная Сун, правившая лишь половиной страны, просуществовала еще один век. Хаос, обрушившийся на Китай при наступлении северян, ярко отражен в истории одной из самых известных китайских женщин-поэтов Ли Цинчжао. В её стихах присутствует та страсть к древности, которая была присуща Оуян Сю, императору Хуэй-цзуну и многим другим в то время.
В 1100 г., в возрасте девятнадцати лет она вышла замуж за молодого ученого Чжао Минчэна. Увлечением всей его жизни было коллекционирование манускриптов на камне и бронзе. Она так описывает начало их совместной жизни:
Когда мы поженились, моему мужу был двадцать один год, он учился в Бяньланской Национальной Школе. Наши семьи были бедны, мы были вынуждены экономно распоряжаться деньгами. Но каждый месяц, когда мой муж получал стипендию, он закладывал кое-какую одежду в ломбард и, получив в итоге 500 монет, мы отправлялись в храм Сянго, для того чтобы приобрести несколько копий манускриптом, а на обратном пути заходили на рынок, чтобы купить, небольшое количество фруктов. Вернувшись домой, мы вместе перечитывали эти манускрипты, и в это время мы были так счастливы, как будто жили в царстве небесном.
Через два года мой муж получил официальное назначение в провинцию. Теперь мы были обеспечены едой и могли позволить себе покупать новую одежду, а он получал удовольствие от того, что теперь мог удовлетворить свою страсть к интересующим его манускриптам из любого уголка империи. Через некоторое время он собрал великолепную коллекцию... Но он был одержим своим собирательством, и когда видел очередной экземпляр рукописи или картины какого-нибудь известного художника или бронзовое изделие, датированное прошлым веком, или даже более раннее, он опять закладывал свою одежду, если ему не хватало средств на покупку18.
Они с удовольствием проводили ночи, рассматривая и обсуждая картины и различные бронзовые изделия, и ложились спать только тогда, когда догорали свечи. Иногда после ужина они сидели в библиотеке с чашечкой чая и играли в забавную, на наш взгляд, игру. Они давали друг другу задание найти какой-нибудь отрывок из многочисленных книг, которыми были заставлены все полки. Победитель имел право первым приступить к чаепитию: «И иногда, — рассказывает Ли Цинчжао, — я так смеялась, что весь чай проливался мне на одежду, и нечего было пить». Но то было время обострения политической ситуации в стране:
Мы услышали, что варвары внезапно атаковали столицу. Мы в спешке начали упаковывать нашу драгоценную коллекцию в коробки с дурным предчувствием, понимая, что у нас больше нет возможности ее хранить.
В последующие три года после падения Кайфэна молодая пара переезжала с места на место по мере того, как их изысканная империя сокращалась. И каждый раз они были вынуждены оставить или продать часть коллекции. В 1129 г. Чжао был назначен на новую, более опасную, нежели ранее, должность. Он принял решение отправить жену и остатки коллекции в более безопасное место. Сначала они путешествовали вместе по реке, но потом он вынужден был продолжить свой путь в одиночестве верхом на лошади.
Он стоял на берегу, и сердце его было бесстрашным, как у тигра, а глаза сверкали. Когда мы прощались, и я стояла в лодке, меня охватил ужас. Я спросила его, что мне делать, если я узнаю, что ситуация в городе ухудшилась.
Он ответил, что я должна, в первую очередь, избавиться от тяжелого багажа, лишней одежды и одеял, затем я могу продать книги и картины, а лишь в крайнем случае старинные изделия из бронзы, но изделия из фарфора он приказал оставить у себя и хранить до конца. Он вскочил на лошадь и умчался по пыльной дороге в неизвестность.
Она больше никогда его не видела. Позже она узнала, что он умер от болезни, совсем не на поле брани. Постепенно она продавала его коллекцию, чтобы как-то содержать себя, очень много ездила по стране, навещая те места, где они бывали вместе:
