Бо пережил своего младшего друга на пятнадцать лет. И этот последний период жизни он прожил в комфорте и умиротворении в восточной столице Китая Лояне, занимая «тепленькое местечко» младшего преподавателя при небольшом дворе принца крови. Когда он путешествовал, его переносили на самых удобных носилках, его сопровождали виночерпии и музыканты:
Со мною слуги, способные в игре на трубе и струнных;
На лошадях за мной следуют хранители ковшей и кубков.
Вместе с весенним ветром, овевающим мне лицо,
Я повелеваю им остановиться и налить мне чашу вина15.
Его сад был заполнен редкими цветами, предметами искусства, которые он привозил из разных районов страны, из тех мест, где в разное время занимал государственные посты. Там были и белые лотосы и лодка, доставленная из самого Сучжоу, украшенная головой дракона на корме, важно вышагивающие цапли и кусок скалы интересной формы, привезенный из Ханчжоу. Он содержал десяток танцоров и музыкантов, которые развлекали его, иногда они играли на маленьком островке на озере. У него были девушки-певицы, ведь к тому времени не только аристократы содержали небольшие гаремы в закрытой части домов. Ивовая Ветвь была его любимой наложницей, но даже она не могла сравниться с Персиковым Лепестком, которую он знал много лет назад. Когда у него собирались друзья, винные чаши без конца передавались по кругу, свитки со стихами доставались из ларцов. Ивовая Ветвь пела для них, музыканты играли его любимые мелодии, например отрывки из музыки к даосскому представлению «Радужные юбки и серьги из перьев», которое он когда-то видел во дворце. А иногда он сам брал в руки лютню и играл «Осенние думы», традиционную китайскую мелодию.
Семидесятилетие в государстве было официальным возрастом ухода на покой, соответствующим 68, 69 годам в пересчете на наш возраст, так как считалось, что в день рождения ребенку один год, и после праздника Нового года все китайцы становились на год старше, поэтому ребенок, рожденный в конце года мог достичь возраста двух лет будучи рожденным на свет всего несколько недель назад, и такие счастливчики уходили на покой в возрасте шестидесяти восьми лет. Условия выхода на пенсию были невероятно великодушными. Бо оплачивали до ста дней по болезни, и половину жалованья он получал до конца жизни. Судя по стихам, сочиненным Бо в этот период, все указывало на то, что он получал огромное удовольствие от жизни, уйдя на покой:
В правилах ухода на пенсию есть ли пункт,
по которому запрещается пение безумных песен
или кружение в пьяном танце?16
Даже теперь он предавался наслаждениям неумеренно. Бедная Ивовая Ветвь была с большим сожалением отпущена.
Бо серьезно относился к своей посмертной славе. В 835 г. он закончил работу над полным собранием своих сочинений, которое было представлено в виде шестидесяти свитков, и перевез их в буддийскую библиотеку при Монастыре западного леса в Лушань. Он настоятельно потребовал, чтобы никто не имел доступа к свиткам без согласия на то монахов, и ни один из свитков никогда не был вынесен за пределы монастыря. Немного позже он передал полное собрание своих сочинений еще двум буддистским библиотекам, а в последний год жизни добавил к последнему экземпляру следующее послесловие:
Полное собрание моих произведений состоит из семидесяти пяти глав, в которых собрано 3840 произведений, длинных и коротких, в прозе и стихах. Один экземпляр хранится в Монастыре западного леса в Лушане, второй в библиотеке монастыря Наньчань в Сучжоу, третий в Хранилище монашеских уставов но внутреннем дворе Пагоды чаши для подаянии в монастыре Шэншань Лояне, один находится в распоряжении моего племянника Черепахи, а четвертый у моего внука Тань Гэтуна — это те, кто поклялся хранить переданные мною произведения в своем доме и передавать как семейную реликвию своим наследникам. Все иные труды, которые мне приписываются, но отсутствуют в собрании сочинений, не являются подлинными17.
Его выбор именно буддистских монастырем для хранения рукописей был не очень удачным. Ненависть правительства к буддистам росла, в 845 это вылилось в осквернение монастырей, а произведения искусства, хранившиеся там, были разграблены. Бо прожил достаточно долго и за всеми переменами следил с широко открытыми от ужаса глазами. Он умер в возрасте семидесяти четырех лет в 846 г. По его скрупулезное редактирование работ себя оправдало: его сочинения сохранились именно в том виде, в каком он и хотел их видеть.
Разногласия между даосизмом и буддизмом обострились особенно, когда пришлая религия стала более влиятельной, чем собственно китайская. В эпоху Северных и Южных династий (420―589) в маленьких царствах возникали стычки на религиозной почве: в 446 г. даосы в сговоре с конфуцианцами настоятельно требовали от императора У в Северной Вэй издать указ об уничтожении буддистских храмов, картин, манускриптов и казни монахов. В следующем столетии политика изменилась: император У, основатель династии Лян на юге, принял буддизм и в 517 г. приказал уничтожить все даосские храмы. В 574 г. император династии Северная Чжоу (в это время каждый правитель маленького царства называл себя императором), которого также звали У, хоть и преследовал буддистов, но, к удивлению советников, запретил даосам использовать их храмы. И наконец в 845 г. началось самое масштабное наступление на буддизм, организованное даосами и конфуцианами: было уничтожено 4000 монастырей и еще в десять раз больше храмов и гробниц; более четверти миллиона монахов и монахинь обязали вернуться к мирской жизни, огромное количество плодородных земель перешло к государству. Удивительным было то, что и на этот раз их гонителем стал другой император У.
Прежде чем рассмотреть, как гонения на буддистов отражались на каждом отдельном монахе, попавшем в водоворот истории, следует отклониться от темы, обратив внимание на императоров разных династий, которых звали У. Именно из-за этой путаницы с именами в западной исторической науке можно найти так мало образов китайских императоров того времени, которые представали бы из документов как яркие индивидуальности (возможно, это произошло еще и потому, что никто из них не внес особого вклада в историю своего времени, ведь чиновники-историки не интересовались причудами характеров своих правителей). У — это имя клана, означающее «военный». Единственной женщиной-императрицей, в чьих руках сосредоточилась вся власть в государстве, была императрица У, потому что она родилась в клане У. Могущественный император, правитель династии Хань, который во II в. до н. э. расширил границы своей империи, выбрал себе имя У-ди, «Воинственный император», как отображение своих амбиций. Ничего нет странного в том, что императорское имя У было столь распространенным; например, в европейской истории мы насчитываем, по крайней мере, восемнадцать королей с именем Людовик. Единственной сложностью в китайской истории, по сравнению с европейской, является то, что китайцы наотрез отказывались от уродливой привычки нумеровать правителей с одинаковыми именами. Для нас является нормальным встретить на страницах книги имя Людовика XVIII, но если бы мы наткнулись на что-нибудь подобное в другой культуре, то обязательно отметили бы это как отсутствие фантазии, что-то типично бюрократическое, особенно если лишить римские цифры их фальшиво светского подтекста. Китайцы, как никакой другой народ, получают удовольствие от произнесения имен, поэтому они конкретизируют, расцвечивают имя правителя, а не нумеруют. Так император У-ди, живший во II в. до н. э. — Хань У-ди, то есть «Воинственный император династии Хань», он также известен как Сяо У-ди «Младший Воинственный император». Точно также император, который устроил расправу над буддистам в 845 г., официально именовался Тан У-цзун, «Воинственный первопредок династии Тан». Такие уточнения, конечно же, помогают разобраться кто есть кто, но для обыкновенного читателя, не специалиста в области китайской истории, подобные уточнения в именах только запутывают и сбивают с толку.
