он не вел себя, как некоторые наши прощелыги, перепрыгивающие из одной женской постели в другую
оставляющие детей-полукровок по всей Англии
вот она, безотцовщина
* * *
мы поженились и переехали в комнату в Тутинге, где делили с кучей других жильцов общий умывальник за занавеской в прихожей и унитаз в картонной клетушке
мы начали откладывать деньги на свое жилье в Лондоне, а в те времена у простых людей на это уходили годы
а потом у Кловиса родилась в голове хлюпая идейка: купить домик где-нибудь на юго-западе Англии
там, говорят, тепло, и я буду ловить рыбу
быть рыбаком – это мое, а не ишачить на фабрике, где ты делаешь минеральные удобрения и постоянно вдыхаешь токсичные химикаты
мы оба этим занимались по двенадцать часов за смену
Кловис мечтал о море, где можно по-настоящему дышать
а мне меньше всего хотелось быть женой-рыбачкой, с меня и отца-рыбака хватило
мне приходилось вставать в четыре утра и отправляться на баркасе вместе с отцом и братьями, а потом на рынке чистить рыбную чешую и извлекать кости, а летом я торговала морскими ежами, за которыми мои братья ныряли в коралловых рифах и приносили их домой в сетях – мне по сей день грезятся эти шевелящиеся черные иглы
мне приходилось раскалывать панцирь, вынимать ложкой золотистую мякоть и продавать этот деликатес на рынке
но что я могла ответить Кловису? в те времена, Рейчел, жена была обязана подчиняться мужу
развод считался постыдным делом, и его давали только при доказанном прелюбодеянии, так что брак был пожизненным приговором
мы приехали из Паддингтона в Плимут, и там он интересовался работой в портовых офисах и на траулерах в гавани
он был уверен, что с его-то опытом его сразу возьмут
я видела, как он подходил к рыбакам на верфи в своей английской матерчатой кепке и здоровенных ботинках, как он снимал кепку перед стариками с бакенбардами, похожими на персонажей из Ветхого Завета
когда он возвращался, ему не нужно было ничего говорить, по походке все понятно, и я жалела его и себя
там в основном жили бедняки
с какой стати они станут давать работу иностранцу, да еще такому?
как-то вечером мы сидели на продуваемой со всех сторон морской дамбе и ели рыбу и чипсы на грязной газете – так тогда было принято, можешь кривиться, скверный обычай, согласна
я пыталась его уговорить отказаться от пустой мечты и вернуться в Лондон
а он мне: Винни, я хочу проверить острова Силли к югу отсюда, там еще теплее, и рыбакам раздолье
я ему: Кловис, тогда почему бы нам не вернуться на родной Барбадос?
а он мне: я все решил, едем на Силли, у меня хорошее предчувствие
был бы этот разговор лет через двадцать, Рейчел, я бы от него ушла в ту же минуту
а был бы через тридцать, я бы сначала с ним пожила, прежде чем выходить за него замуж; в общем, я поняла, что не знаю этого человека, за которым должна следовать как дурочка, не имеющая своей головы
я ему сказала: Силли такое красивое название, может, нам там понравится
и взяла его под руку – поддержка, так сказать
вот мы и проверим, дорогая, заключил он
* * *
мы ехали по побережью на автобусах и поездах, а если что-то срывалось, шли пешком
Рейчел, представь, шестьдесят с лишним лет назад, двое цветных, Кловис, под сто девяносто, и я, на фут ниже, в эффектном платье и на каблуках, чтобы производить впечатление, у каждого в руке по чемодану, ходим по улочкам в глубокой провинции, где жители никогда не видели человека другого цвета кожи, машины притормаживали, кто-то просто на нас глазел, а кто-то выкрикивал угрозы
спали мы на вокзальных лавках, потому что в дома нас не пускали
я записывала и запоминала красивые названия городков, которые мы проезжали: Лу, Полперро, Фауи, Мевагисси, Сент-Мауэс, Фолмаут, Сент-Кеверн, Ящер, Муллион, Портлевен
в Пензансе мы сели на паром, ходивший раз в неделю до Сент-Мэри
«Самого большого острова архипелага Силли»
нас там встретили не просто недружелюбно, а откровенно враждебно – кто эти две обезьяны, приплывшие на наш чудо-остров?
все останавливались, когда мы проходили по главной улице, я вцепилась в Кловиса и чувствовала, как он дрожит
мне нужна была его поддержка
вам нельзя здесь работать, говорили ему в гавани
вам нельзя здесь есть, говорили нам в кафетерии
вам нельзя здесь пить, сказал нам бармен в пабе, где все повернулись в нашу сторону
вам нельзя здесь спать, потому что вы испачкаете простыни, сказала женщина, приклеившая на окне объявление о сдаче жилья
в те времена люди были грубыми и невежественными, они говорили, что думали, и не боялись тебя обидеть, ведь тогда еще не существовало антидискриминационных законов, которые заткнули бы им рты
уезжайте подобру-поздорову и не возвращайтесь, посоветовал нам полицейский, когда мы обратились с жалобой
мы сели на паром обратно до Пензанса, а там ночевали на пороге церкви; когда мы постучали пастору в окно, зашевелились занавески, но никто не отозвался
Кловис, говорю, я ж тебя предупреждала, что оно того не стоит, всё, мы возвращаемся в столицу, где люди попривыкли к цветным
Винни, не говори, что мне делать, я сам решу, попробую еще в Плимуте, на побережье, там теплее, чем в Лондоне, за городом хорошо, можно устраивать пикники, как на Барбадосе, уж ты мне поверь
все получится, вот увидишь
3
Кловис таки получил работу грузчика в Плимуте
таскал огромные бочки и тяжелые мешки с кораблей на склад, а оттуда в грузовики
он ладил с другими грузчиками, многие из них не один год поплавали по свету, поэтому они не считали, что он упал с Марса
в конце рабочего дня они шли выпивать, и домой он возвращался навеселе, если по-хорошему, и сильно пьяный, если по-плохому
после того как я уложила спать троих детей
все мое наследство
* * *
все дни и вечера я проводила одна с детьми
прохожие меня костерили, мало кто проявлял дружелюбие
в магазинах, даже если я стояла в очереди первой, меня обслуживали последней
автомобили нарочно заезжали в лужи, когда я толкала черную коляску с Шерли, а мальчики, пристегнутые ко мне лямками, шли по бокам
однажды я нашла на крыльце мертвую крысу
