когда она в следующий раз пришла на собрание
Элейн терлась с другой женщиной
а ее не видела в упор
больше она туда не ходила
Амма и Доминик опустошили не один бокал красного вина, пока их не выставили из заведения
они решили основать собственную театральную компанию, чтобы их актерская карьера состоялась, ибо ни та ни другая не собирались ради приглашения на работу приносить в жертву свои политические взгляды
или просто сидеть и помалкивать
вот же самый очевидный путь вперед
они набросали варианты на толстой туалетной бумаге, прихваченной в уборной
лучше всего их цели отражало название – театральная компания «Женщины из буша»
в театре, где царит молчание, зазвучат их голоса
там будут рассказываться истории о чернокожих и азиатских женщинах
они создадут театр по собственным законам
это стало девизом их компании
«по нашим законам
или ни под каким видом»
2
Жилые помещения превратились в репетиционные комнаты, старые колымаги перевозили реквизит, костюмы покупали в магазинах секонд-хенд, декорации строили из мебели, выброшенной на помойку, приглашали подруг в помощницы, всему учились на ходу, вместе ловили удачу
заявки на гранты печатали на старенькой пишущей машинке с отсутствующими клавишами, для Аммы бюджет казался чем-то вроде квантовой физики, сама мысль о том, что она будет прикована к рабочему столу, приводила ее в ужас
всякий раз, когда она опаздывала на административные совещания и уходила раньше времени, ссылаясь на головную боль или месячные, это сильно удручало Доминик
дело кончилось выяснением отношений, когда она вошла в канцтовары и тут же выбежала на улицу с жалобами на внезапную паническую атаку
она устраивала Доминик разносы, когда та не успевала написать обещанный сценарий, прогуляв полночи в клубе, или забывала свои реплики во время шоу
полгода после основания компании они постоянно ругались, будучи друзьями
и уже начинали догадываться, что не могут вместе работать
Амма назначила у себя решающее объяснение
за вином и заказанной китайской едой Доминик призналась, что получает больше удовольствия от подготовки гастролей, чем от выхода перед зрителями, то есть ей больше нравится быть собой, чем примерять на себя чужие роли
Амма же призналась, что любит писать пьесы, ненавидит административную работу и не уверена, что она хороша как актриса: вспышки гнева выходят у нее отлично, но этим ее диапазон, похоже, ограничивается
в результате Доминик стала менеджером, а Амма худруком
они нанимали актрис, режиссеров, художников по костюмам и рабочих сцены, устраивали гастроли по стране, продолжавшиеся месяцами
их пьесы «Как важно быть женщиной», «Дезорганизованный брак», «Хитрые уловки» и мюзикл «УЖГ»
[1] игрались во дворцах культуры и библиотеках, в экспериментальных театрах, на женских фестивалях и конференциях
они раздавали листовки зрителям, входившим и выходившим из театра, а по ночам нелегально развешивали постеры на рекламных щитах
о них начали писать в альтернативных массмедиа, они даже попробовали выпускать самиздатовский ежемесячный журнал «Женщины из буша»
но из-за низких продаж – и, если уж говорить всю правду, низкопробных статей – свет увидели всего два номера после громкого запуска проекта летним вечером в Сестринском писательском клубе
куда женщины приходили, чтобы выпить на халяву, а заодно потусить и поболтать
* * *
Амма подрабатывала в бургерной на площади Пикадилли
где продавала гамбургеры из переработанного картона, украшенного регидратированным лучком и резиновым сыром
и все это она съедала бесплатно во время обеденного перерыва, отчего на лице выступали красные пятна
регламентированный оранжевый нейлоновый костюм и шляпка превращали ее в обслугу, к которой посетители подкатывались с предложениями
в эти часы она не была той эффектной, артистичной и в высшей степени индивидуалистичной бунтаркой, какой являлась по своей сути
она бесплатно раздавала поджаристые пирожки с ароматизированными леденцами бежавшим из дома и снимавшим дешевое жилье парням, своим новым дружкам, работавшим рядом с железнодорожной станцией
ей в голову не могло прийти, что спустя годы она будет их хоронить
ребята не понимали, что небезопасный секс – это танцы со смертью
а кто тогда понимал?
ее домом была заброшенная фабрика в Дептфорде – бетонные стены, обваливающийся потолок и полчища крыс, неподвластных никаким ядам
позже она не раз переезжала в такие же грязные норы, пока не оказалась в самой желанной норке Лондона, в бывшем офисном квартале, чем-то напоминавшем советский, на задворках Кингз-Кросс
ей повезло: она узнала о нем раньше, чем туда нахлынули желающие
там она жила на верхнем этаже, пока в один прекрасный день судебный пристав не велел подогнать к главному входу гидравлический экскаватор
за этим последовали буйные ответные меры и тюремные сроки для головорезов, посчитавших, что судебному приставу хорошо бы надавать по заднице
они окрестили это «битвой за Кингз-Кросс»
а само здание получило известность как Свободомия
им всем повезло, так как владелец, некто Джек Станифорт, проживающий в свободном от налогов Монте-Карло и получающий доходы от семейного бизнеса – производства столовых приборов в Шеффилде, проникся симпатией к жильцам, когда до него дошли новости от его компании по недвижимости
в свое время он служил в интербригаде, принимавшей участие в гражданской войне в Испании
плохое вложение капитала в здание, расположенное в одном из самых убогих районов Лондона, можно было проигнорировать как ненужное примечание к его доходным статьям
если жильцы будут содержать дом в приличном состоянии, то они могут там проживать бесплатно
написал он
жильцы прекратили нелегально подключаться к электросетям и открыли официальный городской счет
то же самое с газом, который до сих пор шел после брошенной в автомат пятидесятипенсовой монетки
понадобилась система управления, и однажды субботним утром жильцы собрались в вестибюле для обсуждения повестки
марксисты потребовали учреждения центрального комитета Рабочей республики Свободомия, что Амма сочла перебором, их «принципиальное противостояние правящей клике капиталистов» выглядело в ее глазах просто как отговорка, чтобы не работать
