пересекает железнодорожную станцию Ливерпуль-стрит с ее галактическим сводом из стекла и стали, поддерживаемым коринфскими колоннами
впереди эскалаторы и парящие в вышине окна, озаренные утренним сиянием
она проходит мимо табло, сообщающего об отправлении и прибытии поездов
живая россыпь светящихся букв и цифр, таблички постоянно переворачиваются, обновляя информацию под завывания из динамиков – ваша платформа такая-то, промежуточные станции такие-то
конечная станция такая-то
и очередное опоздание поезда – из-за вандализма, из-за нападавших листьев, из-за лежащего на железнодорожных путях пассажира
какое необдуманное действие… нет, она так не считает
броситься под механического зверя весом в тысячу тонн, летящего со скоростью сто сорок миль в час?
сознательно выбрать жестокий и драматичный финал?
кто-кто, а Кэрол знает, что доводит людей до такого отчаяния, внешне ты можешь выглядеть вполне нормальным, а внутри у тебя все ходит ходуном
ты в одном шаге
от толпы на платформе, всех этих людей, которые надеются, что их пронесет
а ты уже качнулся
один шаг
отделяет тебя
от вечного покоя
хотя в последнее время она чувствует себя бодрячком и, как говорят у них на работе, «ищет новые окна возможностей»
а пока в качестве добровольного члена оркестра участвует в какофонии самой оживленной лондонской станции – сто пятьдесят миллионов пар топающих ног в год, сообщество безымянных пассажиров, генетически идентичных на 99,9 %, вне зависимости от внешней упаковки и мозговой электропроводки – искривленной, спутанной, обрезанной и даже перегоревшей
все сохраняют идеальную уравновешенность и самоконтроль, все изображают из себя разумных членов общества в это понедельничное утро, а личные драмы загоняют внутрь
взгляните на ту же Кэрол
безукоризненно сидящий костюм, покатые плечи, как у балерины, прямые волосы собраны сзади в боевой пучок, брови выщипаны с каллиграфическим изяществом, не бросающиеся в глаза, но недешевые украшения из платины и жемчуга
Кэрол
по орбите ее дневного лексикона вращаются ценные бумаги, фьючерсы и финансовые модели
она любит погружаться во вселенную, где фискальные клетки, расщепляясь, создают мириады себе подобных, и они заполняют собой прекрасную бесконечность
такие чудесные звезды преуспевания, благодаря которым пока вращается Земля
на ночь глядя она внимательно читает материалы о бизнес-прибылях и планах заокеанских вложений в африканские и азиатские рынки
сумерки проникают в ее офис через старомодное окно с подъемной рамой
ее лицо кажется голубым от светящегося 24-дюймового гипнотизирующего, наркотически затягивающего экрана iMac’а
кажется, она одна игнорирует параллельную реальность социальных медиа, считая их ненужными соблазнами и напрасной тратой времени
по крайней мере, ее пристрастие к материнской плате продуктивно, как пытается она себя убедить, кликая все новые и новые монетарные веб-сайты, выскакивающие в киберпространстве: НАСДАК, «Уолл-стрит джорнэл», лондонская фондовая биржа
а еще она мониторит международные новости, влияющие на рынок, погодные условия, влияющие на урожай, терроризм, дестабилизирующий страны, выборы, меняющие торговые соглашения, природные катастрофы, способные уничтожить целые индустрии, сельское хозяйство и общины
если же новости не имеют прямого отношения к работе, то и читать необязательно
* * *
но с учетом того, что новости меняются поминутно, уследить за ними невозможно, как и избавиться от гиперактивной привычки перескакивать с одной гиперссылки на другую
даже когда мозг уже не способен ничего воспринимать, когда она уже не помнит, на каком сайте только что была, и стоило бы закруглиться, иначе она сейчас уснет за рабочим столом, что часто и происходит во второй половине дня, а когда просыпается, глаза красные и пора теперь уже в кровать
мозговые волны грозных богинь Теты и Дельты
опустошают ее сознание
сон – единственное спасение
когда все пошло не так
у непослушной девчонки
которая
сама
напросилась.
2
Кэрол ступает на серебристую ступеньку эскалатора, как и другие пассажиры в костюмах строгой офисной палитры, и он возносит их из подземелья к небу, а точнее, к улицам в районе Бишопсгейта
ей предстоит утренняя встреча с новым клиентом из Гонконга, чей чистый капитал в разы превосходит ВВП иных бедных стран
лучше бы он на меня не смотрел, когда я войду в зал заседаний, думает она
длинная стеклянная стена с видом на Сити
противоположная стена вся украшена подлежащими налогообложению произведениями искусства общей стоимостью с хороший жилой дом во второй зоне
а то еще посмотрит и решит, что я из тех, кто должен вкатить тележку с заваренным кофе, разными чаями (на травах, зеленый, черный, цейлонский) и корпоративными бисквитами в индивидуальной упаковке
она привыкла к тому, что ее не замечают клиенты и новые коллеги, ждущие более важную персону
она подойдет к клиенту, твердо (но по-женски) пожмет ему руку и, глядя ему в глаза с теплотой (помноженной на уверенность) и невинной улыбкой, представится с отчетливым нормативным произношением, продемонстрировав красивые (слава богу, не слишком толстые) губы, слегка тронутые розовой помадой, и идеальные зубы, пока он привыкает к несовпадению реальности с его ожиданиями и старается этого не показать, а она тем временем берет ситуацию под контроль
толстосумы пытаются подмять ее под себя, она же изредка признает за ними эти маленькие победы
возможно, он неожиданно почувствует к ней влечение – те, кто поумнее, стараются это скрыть, в отличие от нигерийского нефтяного магната-миллиардера, который несколько лет назад пожелал расширить свой инвестиционный портфель за счет добычи меди
он пригласил ее на рабочий ланч в «Савойе», и только уже на месте выяснилось, что речь идет о его личной столовой в королевских апартаментах
он устроил ей экскурсию по восьми комнатам, обставленным с особым размахом: греко-римская колоннада, люстры от «Лалик», античные бюсты на постаментах, обшитые шелком стены с английскими пасторальными пейзажами
он обратил ее внимание на матрас в будуаре – каждая пружина вручную обернута кашемиром
ты словно паришь в воздухе, мисс Уильямс; он показал ей карточку с серебряным тиснением, на которой предлагалось «меню подушек»
