— Ты и вправду собираешься сегодня в «Фиэлин-Холл»? — спросил Эрн.
— Да, но тебя с собой не возьму, даже не проси. Спущусь тихонько вниз, когда все уснут. И вот что, оставлю-ка я Бастера на твое попечение, если не возражаешь, раз уж ты все равно спишь в сарайчике. А то он весь дом своим лаем перебудит, когда я буду уходить.
— Конечно, не возражаю, обрадовался Эрн, очень любивший веселого скотч-терьера. — Составит мне компанию.
— Ну ладно, мне пора домой, надо побыть немного паинькой, — встал Фатти. — На кухне тебя ждут ужинать. Ты для них больше ничего не написал?
— Не могу же я так быстро! — возмутился Эрн. — У меня на две строчки не меньше месяца уходит.
— Чепуха, — махнул рукой Фатти. — Помни о том, что я тебе сказал. Главное — дать волю языку, а остальное придет само. Все у тебя получится! Сочини только хорошую строчку для начала, Эрн, а остальное за тебя сделает твой язык.
Фатти ушел, а Эрн открыл записную книжку и поглядел на свои «стихотворения». Ах, если б он мог сочинять их так же легко, как Фатти! Вот было бы здорово — встать сегодня посреди кухни и продекламировать новое стихотворение!
«Ладно, попробую еще разок», — решил Эрн и встал. Немного поболтав языком, чтобы «дать ему волю», он разродился первой строкой:
— Жила-была бедная мышка…
Он отчаянно тряс языком, надеясь, что следующая строчка выскочит так же, как выскакивала всегда у Фатти, когда тот брался за стихи.
— Жила-была бедная мышка… мышка… Жила-была бедная мышка… ничего не получается, — вздохнул Эрн. — Наверное, у Фатти язык по-другому устроен… Интересно, что сегодня на ужин?
В десять часов вечера Фатти пожелал спокойной ночи отцу и матери и удалился в свою спальню. Примерно через полчаса он услышал, как родители поднялись к себе; через несколько минут щелкнул выключатель. Тогда Фатти быстро надел пальто и проскользнул вниз. Бастер очень тихо следовал за ним, вовсю виляя хвостиком. Вот здорово — внеочередная прогулка, и в такой поздний час!
На улице шел слабый снег. Фатти подкрался к сарайчику и тихо постучал. Эрн сразу же открыл дверь.
— Ты что, в одежде спать собираешься? — удивился Фатти. — Я же дал тебе пижаму!
— Я еще не ложился, — честно ответил Эрн. — Привет, Бастер. Заходи. Удачи тебе, Фатти.
— Спасибо. Я пошел.
Фатти зашагал по дорожке, и снежинки ярко сверкали в луче его фонарика. Эрн выждал несколько секунд, а затем тоже выскользнул на улицу, надев пальто. Бастер отчаянно залаял, когда Эрн затворил дверь, и принялся яростно бросаться на нее, глубоко оскорбленный тем, что и Фатти, и Эрн так вероломно его покинули.
— Ах. Черт! — вырвалось у Эрна. — Надеюсь, он не перебудит всех… Хорошо, что сарайчик стоит так далеко от дома.
И он заспешил к главным воротам. На улице в свете фонаря промелькнула фигура Фатти. Эрн ускорил шаги, неслышно передвигаясь по покрытой мягким снегом дорожке.
Фатти и в голову не приходило, что за ним кто-то крадется. Он быстро шагал вперед, стискивая в кармане ключ от задней двери «Фиэлин-Холла» и еще раз перебирая в памяти все, о чем говорил Эрн. Плита. Вонючая раковина. Протекающая труба. Угольный подвал. Пожалуй, подвал необходимо осмотреть в первую очередь. Лучше тайника не найти.
Вслед за ним крался Эрн. Фатти дошел до аллеи «Фиэлин-Холла» и осторожно свернул на нее, приглядываясь, нет ли в доме огней. Эрн повернул за ним, стараясь не упускать Фатти из виду.
Света нигде не было видно, но ведь электричество, конечно, к дому еще не подключили. Если те двое опять пожалуют, им придется светить себе фонариками. Сами Смиты пользовались масляной лампой, ведь и газ, и электричество были отключены.
«Они переедут сюда очень скоро, на следующей неделе наверняка, — думал Фатти. — Вряд ли, что они и в самом деле купят дом. Они хотят только найти свою давнюю добычу — спрятанные в доме алмазы. Конечно, раз уж у них есть ключи, они могут переехать сюда, когда им угодно, а уж зайти вообще в любую минуту».
Неслышно проникнув в дом, Фатти оставил открытой дверь кухни на случай, если понадобится быстро удирать. Проскользнув через буфетную и кухню, он открыл дверь в холл. Там он постоял, прислушиваясь, но в доме стояла тишина.
Сняв ботинки, он мягко прокрался через темный холл к лестнице. В огромном доме было очень темно и очень тихо.
«Как будто дом тоже прислушивается. — Подумал Фатти. — Ну что ж, раз никого нет, я могу спокойно осмотреть угольный подвал. Он, видимо, во дворе. Что-то не помню, чтобы я видел вход в него внутри дома».
Он опять надел ботинки и выскользнул через кухню во двор. Эрна, застывшего, как статуя, в тени кустов неподалеку, он не заметил, а Эрн, заметив луч света от фонарика Фатти, понял, что тот идет осматривать угольный подвал.
Подвал «Фиэлин-Холла» был и вправду огромен. Вход в него закрывала большая тяжелая решетка. Фатти отодвинул ее и заглянул вниз. Крутая деревянная лесенка вела в обширное помещение, больше похожее на подземную комнату, чем на угольный подвал. Как и рассказывала Эрну миссис Смит, лесенка была совсем ветхой, так что Фатти решил не рисковать.
Он посветил вниз фонариком и пришел к выводу, что если б алмазы были спрятаны в подвале, то их бы уже нашли: угля в подвале почти не оставалось, только мелкая россыпь на каменном полу.
Фатти вернулся в дом и осветил фонариком плиту. Нет ли у нее сзади тайника? Да нет, вряд ли. Он методично прошелся по комнатам, стараясь припомнить, что они не успели осмотреть днем. Внезапно он услышал тихий звук и застыл как вкопанный.
Вот опять. Что это может быть?
Неужели кто-то открыл переднюю дверь, а затем затворил ее? У Фатти бешено заколотилось сердце. Если это те двое, то они, конечно, пожалуют в поисках сокровищ именно сюда, в заднюю часть дома. Фатти выключил фонарик и, напряженно прислушиваясь, замер в крохотной ванной.
Внезапно что-то мягко коснулось его макушки, и он испуганно вздрогнул. Похоже было, будто ему на волосы сел мотылек, но ведь в январе не бывает мотыльков!
И вот опять — мягкое прикосновение к его волосам. Фатти поднял руку и потрогал макушку. Мокро! Мальчик облегченно вздохнул. Видно, вода откуда-то капнула, может, из той самой протекающей трубы, о которой говорила Эрну миссис Смит.
Фатти стоял в темноте, прислушиваясь, не донесется ли еще какого-нибудь звука, но больше ничего не было слышно. Наверное, просто померещилось. Фатти шагнул вперед и, опять включив фонарик, направил его на трубу поглядеть, где она протекает.
«Это из того расшатанного коленца, — подумал Фатти, осмотрев стык двух кусков трубы. — Черт, ну и нагнала же она на меня страху!»
Он протянул руку и потрогал коленце. Ого, как разболтано. Не удивительно, что протекает. И тут у Фатти перехватило дыхание от внезапно вспыхнувшей мысли. А вдруг это… нет, не может быть, чтобы он так легко нашел то, что ищет!
