"Фодиатор" мчался по пыльным испанским дорогам на северо-восток, приближаясь к границе с Францией. Цель назначения – Петербург. Личная цель – спасти дочь.
Голос у Кати – он позвонил ей сразу же после разговора с корреспондентом "Йо флипо!" – был подавленным, хотя девочка и пыталась это скрыть. А судя по тому, что он видел в новостях, дела у неё были совсем плохи. Трон вот-вот вырвется из рук – одна из которых всё ещё болит после падения с лошади; да и на завод ей удалось устроиться только скромным онлайн-консультантом.
Ангелы разрушали жизнь Романовых: Изумительный отнял у Николая Константиновича жену, Головастиков забирает трон у Екатерины. Запретить бы это имя в России! А нельзя, к сожалению.
– Никеша, что это за Церковь Репки такая? – Василиса лениво потянулась, как разомлевшая на солнце золотистая львица. Супруга уютно устроилась в пассажирском кресле "Фодиатора". Просвечивающее тонкое платье дисгармонировало с серо-стальным мужским салоном и отвлекало Николая Константиновича от трассы похлеще навязчивой рекламы. – Мышки, брелки какие-то. Я, похоже, сильно отстала от российской жизни за последние двадцать три года.
– А, ну это сельхозмагнат один придумал, когда у него продажи овощей, и в особенности репы, упали. Лет пятнадцать назад.
Николай Константинович с трудом оторвал взгляд от соблазнительных изгибов спутницы и сосредоточился на небольшой автомобильной пробке перед пропускным пунктом. Впереди врезались в небо тяжелые железные конструкции с флагами, светофорами и ярко-синими плакатами, за которыми начиналась Франция. Страна, в которой приворотное зельё называют вином и подают к обеду. Страна, в которой простое увлечение русского цесаревича молодой актрисой – привлекательной, но совершенно ему не подходящей – переросло в истинную страсть, сжигающую здравый смысл, как свечку на столике парижского кафе.
– Кхм, о чём я говорил?
– О репе.
– О репе? – Капитан "Фодиатора" пристроился позади роскошного тёмно-синего "русско-балта" с французскими номерами (серия "Великие русские писатели", модель "Лермонтов" – с особой пневмоподвеской для горных дорог; которая, если верить телевизионной рекламе, "не позволит Кавказу взять вас в плен"). – Репа, репа… Репа животу не укрепа… Ах да, Церковь Репки. В общем, полуразорившийся сельхозмагнат подошёл к своей проблеме нестандартно. Насколько мне известно, идею подсказал ему Левинсон, креативный директор "Всемогущего", ещё на заре своей карьеры. Смысл в том, что это церковь для скептиков, которые не верят никаким церквям. А таких скептиков в последние десятилетия в России всё больше.
– Кто же поверит в божественность овоща?! – воскликнула Василиса. В бездонных глазах плескалось изумление. – Да ещё и не самого вкусного, честно говоря.
– А здесь уже поработали маркетологи, – кивнул Николай Константинович. – Признаться, я с восхищением следил за их бесстыдной деятельностью. Ребята основали целую теорию на том, как репа спасала русский народ в самые голодные и трудные времена. Да ещё наплели, что "Сказка о репке" – это что-то вроде Священного Писания, закодированное послание потомкам. Не случайно же репа – из семейства крестоцветных. Крест, понимаешь? Как в христианстве. Девиз у них: "Зри в корень!".
– Это же абсурд! Неужели люди купились? – продолжала сомневаться Василиса.
– Ещё как! Самые доверчивые приняли новую религию за чистую монету – и бросились исполнять её главную заповедь: "Ешь репу каждый день, дабы продлились дни твои на земле". Кстати, овощи ведь и правда полезны для здоровья! Ну а скептики, в основном молодёжь, отнеслись к этому конфессиональному театру, как и положено, с юмором – и присоединились к нему просто ради смеха. Им нравится, что глава Церкви называется "Репатриарх".
– И что, сумел твой сельхозмагнат-репатриарх выбраться из долгов? – поинтересовалась Василиса.
– После такого старта это оказалось проще пареной репы. Он в первой пятёрке российских миллионеров. Приглашал меня как-то на обед – поверь, никаких овощей ты на его столе не найдёшь. Исключительно замысловатая молекулярная кухня.
Французский "Лермонтов" бесшумно умчался вперёд, растворившись в тумане моря голубом, и "Фодиатор" наконец подкатился к окошку пограничника. Николай Константинович поднёс перстень к считывающему устройству. Электронная проверка личности, как правило, занимала всего несколько секунд, и капитан уже приготовился опустить правую ногу на педаль газа.
Однако вместо зелёной галочки на пограничном дисплее загорелся красный крестик. Устройство принялось истошно вопить.
– Что случилось? – забеспокоилась Василиса.
– Хотел бы я знать, – с тревогой отозвался Николай Константинович, не выносивший резких звуков и любопытных взглядов окружающих. Того и другого сейчас было в избытке.
Из будки тем временем выскочил возбуждённый испанский пограничник.
– Сеньор! Сеньор, я вынужден вас задержать, – непререкаемым тоном обратился пограничник к экс-императору. – И вас, сеньора, тоже, простите! – Он взглянул на Василису и довольно игриво ей улыбнулся.
Пожав плечами, Николай Константинович выбрался из-за руля "Фодиатора". Ситуация ему очень не нравилась. Российских граждан, путешествующих по миру, не задерживали без серьёзных причин. Имперский паспорт наподобие защитного шлема ограждал его владельца от мелких придирок иностранных блюстителей порядка.
– Что происходит? – пытался выяснить Николай Константинович, пока его – весьма настойчиво – заводили в пограничную будку. – Я гражданин Российской империи!
Испанцы молчали, подталкивая путешественников к простой деревянной скамейке в углу.
– Да что вы себе позволяете?! – всё больше заводился капитан "Фодиатора", подстёгиваемый недоумевающим взглядом Василисы. – Я император Всея Руси!
Тут он осёкся, вспомнив, что уже давно никакой не император. И возможно, скоро – даже не представитель правящей династии.
– Милые сеньоры, – включила свой магический, киношный голос Василиса, как бы невзначай поправив декольте. – Может, хотя бы намекнёте, за что нас задержали?
Отреагировал только игривый пограничник, и то не слишком охотно:
– Личное распоряжение короля, сеньора.
– Какого короля? Вашего короля? Луиса Второго? – Николай Константинович был обескуражен. – Ничего не понимаю, – обернулся он к Василисе. – Мы с Луисом, конечно, не друзья, но он мог просто позвонить и попросить к нему заглянуть.
– И ты заглянул бы?
– Ну, вот именно сейчас у меня абсолютно нет времени, – вынужден был признать супруг. – Нет, я всё же не понимаю, что за срочность такая, что Луис решился на такое! Это же преступление! Это ограничение нашей свободы передвижения! Какие-то средневековые методы! Инквизиция! Вы – вы, сеньоры, я к вам обращаюсь! – натуральные инквизиторы!
Николай Константинович, обычно сдержанный до бесчувственности, совершенно разошёлся. Крики экс-императора сотрясали весь пропускной пункт. Гражданин самой справедливой страны в мире впервые в жизни испытал на себе нарушение прав человека. Это перевернуло весь его внутренний мир.
