Она извивается подо мной, высвободив руки. Кровь приливает к моему паху из-за ее движений.
– Я ненавижу тебя, – выпаливает Тирнан, нанеся очередной удар. – Ненавижу. Ты просто гребаное посмешище.
Зарычав, стараюсь поймать ее кулаки. Вот же маленькая сучка.
– Родители отправили меня к тебе из ненависти. – Она пытается оттолкнуть меня. – Им хотелось, чтобы я страдала, и ты оказался худшим, что они могли со мной сделать.
– Может… – огрызаюсь, перебив ее. – Может, они чувствовали вину за то, чего меня лишили, и поэтому отдали тебя мне. – Крепко сжимаю волосы на затылке девушки и притягиваю ее к своему рту. – Ты была платой за их долг. Вот что ты из себя представляешь, Тирнан. Гребаную плату.
Она дрожит и смотрит мне в глаза с той же отчаянной страстью, какую я видел на кухне той ночью, когда в первый раз ее поцеловал.
– Плата, которая никогда тебе не достанется, потому что ты слишком старый и озлобленный, чтобы правильно ею воспользоваться.
Мои глаза вспыхивают гневом. А член становится тверже камня.
Я обрушиваюсь на ее губы, проглатываю ее дыхание и целую так крепко, что Тирнан стонет, однако отвечает на поцелуй. Твою мать, да, она отвечает.
Распахнув ее куртку, запускаю руку под свитер и рубашку, сжимаю ладонью ее округлую грудь.
Тирнан снова испускает стон, поворачивая голову то влево, то вправо, исступленно покусывает и целует меня, затем резко расстегивает мои охотничьи брюки, просовывает руку под джинсы и обхватывает мой член.
– Ах, – хрипло восклицаю я, качнув бедрами ей навстречу. – Тирнан.
Она трет мою плоть, проникает языком мне в рот, чтобы почувствовать мой вкус и наполнить меня своим. Мир кружится перед глазами. Я хочу ее в своей постели. Я хочу ее сейчас.
Прильнув лбом ко лбу девушки, прижимаю ее к себе. Она превосходна.
И принадлежит нам. К черту ее отца.
Наши тела начинают двигаться; я упираюсь в ее ладонь, она раскачивает бедрами. Мы целуемся, часто дыша. Я уже готов сорвать с Тирнан чертову одежду, но из-за гребаного мороза не могу сделать это здесь. И в то же время не хочу останавливаться, ведь домой добираться слишком долго.
– Твою мать, чувак, смотри под ноги! – выкрикивает Ной, и я резко вдыхаю ледяной воздух.
Она продолжает осыпать поцелуями мою шею, однако потом замирает, вместе со мной прислушиваясь к их шагам по хрустящему снегу.
Черт.
Отпустив ее грудь, опускаю рубашку со свитером, после чего убираю руку девушки со своего члена.
– Садись в гребаный пикап, – рычу шепотом.
Встаю и вижу Ноя, идущего вслед за своим старшим братом. Калеб взвалил оленя на плечи. Сразу же отвернувшись, застегиваю штаны.
Твою мать.
Тирнан должна быть с одним из них. Почему я остановил их той ночью? Если бы не вмешался, сейчас между нами ничего бы не происходило.
Она поднимается с земли. Я забираю ее ружье, подхватываю свое и возвращаюсь к машинам, чувствуя, как Тирнан идет следом.
– Мы поедем за вами, – говорю мальчикам, пока они грузят животное на платформу черного «Шеви». – Начинайте свежевать оленя.
– Ага, – щебечет Ной, сняв охотничий костюм, и открывает пиво.
Заведя мотор второй машины, включаю обогреватель. Тирнан открывает заднюю дверь с противоположной стороны, стягивает куртку и штаны, и бросает их на погрузочную платформу. Я захлопываю свою дверцу, огибаю пикап, на ходу снимаю куртку, одной рукой бросаю ее туда же, а второй обвиваю талию девушки.
Прижимаю Тирнан к себе, вдыхаю аромат ее волос, пряча нас от парней за кузовом машины.
Она разворачивается, запускает руки под мою футболку, скользит ладонями вверх по животу, в то время как я пытаюсь снять с нее свитер.
– Йоу, Тирнан! – кричит Ной.
Я вскидываю бровь и смотрю на обледенелое окно открытой двери. Он не видит нас, пока я раздеваю ее. Наши тела соприкасаются. Она расстегивает свою фланелевую рубашку.
– Поехали с нами, – окликает мой младший. – У нас есть пи-и-и-иво.
Девушка часто дышит, глядя на мой рот. Схватив за бока, резко притягиваю ее к себе.
– Они могут отвезти меня домой, – шепчет Тирнан напротив моего рта. – Если хочешь.
Из груди вырывается хриплый стон. Мой гребаный изнывающий член растягивает ткань джинсов.
Вновь заключаю ее в крепкие объятия и глубоко целую.
– Нет, – произношу беззвучно, касаясь ее губ. – Останься со мной.
Она с отчаянием сморит на меня, кивая.
Расстегнув ее джинсы, просовываю руку внутрь и ласкаю ее киску. Вцепившись в мою рубашку, Тирнан жалобно скулит.
Я улыбаюсь.
– Езжайте! – кричу мальчикам. – Я привезу ее домой!
Мои веки трепещут. Ее гладкая кожа такая нежная. Жар ее киски проникает в мою руку, распространяется выше, по всему телу. Боже, Тирнан великолепна. Скольжу губами по ее лбу, целую, продолжая поглаживать.
– Подстрелить оленя – это не единственная составляющая добычи еды! – рявкает Ной. – Ей нужно научиться разделывать тушу!
Она испускает стон, а я рычу.
– Тирнан и так сегодня постаралась! – ору в ответ. – Уезжайте!
Тихо засмеявшись, девушка прокладывает дорожку из поцелуев по моей шее. Закрыв глаза, слышу, как второй пикап трогается с места.
Да, черт возьми.
Я обхватываю ее шею сзади и притягиваю к себе, накрываю ее рот своим. Хвостики Тирнан вот-вот расплетутся. Она жадно кусает мои губы. Не отрываясь от ее рта, смотрю в сторону, наблюдаю за удаляющимся светом задних фар, пока машина не скрывается за холмом. Солнце уже село. Скоро стемнеет, но мне плевать.
Преодолев поворот, пикап… окончательно пропадает из виду.
Срываю с себя фланелевую рубашку, Тирнан стягивает с меня футболку. Наклонившись, припадаю губами к ее шее и снимаю с нее брюки.
Когда спускаю джинсы и кальсоны с ее задницы, скольжу взглядом вниз, продолжая гладить ее обнаженную киску.
– Без трусиков? – выдыхаю.
Рубашка девушки спадает с ее рук; она запрокидывает голову назад. Я целую ее шею, опускаюсь к красивым упругим грудям, потом к животу и между бедер. Облизываю и покусываю, оттягиваю кожу. От ее тепла и вкуса голова идет кругом.
Тирнан держится за мою голову, пока я целую ее киску, одновременно пытаясь стянуть узкие джинсы с ее ног.
– Мне холодно, – всхлипывает она.
Поднявшись, обвиваю ее руками и вновь накрываю губы поцелуем.
– Не могу остановиться даже для того, чтобы затащить тебя в проклятый пикап, – говорю, хохотнув.
