Я изучаю его, пока он пролистывает каталог фильмов. Не совсем понимаю, о чем Ной говорит, но, исходя из услышанного, все началось еще до моего появления. Стянув плед со спинки дивана, укрываю ноги и отпиваю пиво.
В гостиной воцаряется тишина, пока мы выбираем, что посмотреть, правда я едва обращаю внимание на экран. Ной в черных пижамных брюках и белой футболке без рукавов. Его кожа по-прежнему очень загорелая, гладкая. Хочется закатить глаза от того, что я это заметила. Просто мне редко выдается шанс побездельничать с ними. Парни часто засиживаются допоздна, смотря телевизор, но я к концу дня бываю настолько измотана, что изнываю по своей постели. В итоге он останавливается на каком-то фильме с молодым Томом Крузом.
Не выпуская пиво из рук, откидываю голову назад и пытаюсь увлечься просмотром.
Единственное, что знаю про этот фильм – герой танцует в нижнем белье. Я ловлю себя на том, как постоянно поглядываю на Калеба в надежде увидеть любые признаки воодушевления. Или, возможно, притопывание ногой в такт музыке.
Однако его лицо скрыто за изгибом спинки кресла, а тело почти не меняет положения.
Саундтрек в исполнении Tangerine Dream вполне достойный. К сожалению, Том (или Джоэл) – хороший мальчик, который старается потерять девственность по указу своих глупых друзей, когда его родители уезжают из города на несколько дней. И что же он делает? Нанимает шлюху и превращает родной дом в бордель. Это всего-навсего мужская подростковая фантазия. Поверить не могу, что данный фильм принес Крузу широкую известность.
Закатив глаза, скрещиваю руки на груди.
– Какое идиотское кино.
– Да ну? – спрашивает Ной, наблюдая за сценой, где Джоэл и Лана занимаются сексом… при людях… в поезде. – Твой смех посылает мне противоречивые сигналы.
Я ни разу не засмеялась. Комедийная составляющая тут никудышная.
Сделав глоток пива, Ной сообщает:
– Я примерно так же лишился девственности.
Посмотрев на него, вскидываю бровь.
– С проституткой?
– С женщиной постарше, которая хотела от меня только одного.
– Твоих денег?
Слышится тихий смех. Перевожу взгляд на Калеба и замечаю, как его грудь и живот слегка сотрясаются. Неужели я только что?.. Неужели он?..
О боже. Он посмеялся. Над моей шуткой.
Допив пиво, ставлю бутылку на кофейный столик. Темную комнату освещает лишь огонь в камине.
– Что ж, я сожалею, что для вас обоих сегодняшний вечер не закончился лучше.
– Ты о чем?
– Последний шанс пригласить ночных посетительниц, – поддразниваю я. – Теперь всю зиму не с чем будет играть.
Несколько секунд Ной сидит молча с таким видом, будто над чем-то размышляет.
– Возможно.
Я прищуриваюсь.
Возможно…
– Ты прав. Вы ведь не можете быть единственными людьми на этой горе, да? – спрашиваю, кивнув. – Здесь должны жить и другие горцы.
Он устремляет взгляд на меня.
– Извини, что?
– Больше теплых тел, – поясняю я, сохраняя невозмутимое выражение лица. – Наверняка есть еще коттеджи, в которых зимуют другие мужчины, не так ли? Все в порядке. В тюрьмах такое случается – люди на время заточения становятся геями.
Его брови взлетают ко лбу.
– Извини, что?
Прежде чем я успеваю ответить, Ной бросается на меня, хватает за ноги, притягивает к себе и начинает тыкать пальцами под ребра.
Безуспешно пытаюсь сдержать смех.
– Перестань.
– Что ты сказала? – Он щекочет внутренние поверхности моих бедер, а я шлепаю его по рукам.
– Ну, ты немного метросексуал.
– И что насчет тебя?
– Что насчет меня? – Я сворачиваюсь в клубок, защищая живот от его пальцев.
– Я видел, как ты танцевала с Сэси на гонке. – Склонившись надо мной, парень продолжает атаку. – Может, однополая страсть заводит тебя.
Жалобно посмеиваясь, смотрю на него с мольбой в глазах.
– Остановись. – Отталкиваю его руки, однако Ной каждый раз возвращается обратно. – Все нормально. Вам ведь нужно как-то справляться с изоляцией, верно?
Он рычит, ловит мою ступню и щекочет подошву. Брыкаясь, громко смеюсь.
– Хватит!
Вдруг Ной подхватывает меня за воротник, усаживает к себе на колени, обвивает талию руками и шепчет на ухо:
– Хочешь увидеть, как мы на самом деле справляемся с изоляцией?
Улыбка сползает с моего лица, смех затихает. Я наблюдаю, пока парень пролистывает файлы в телевизоре и наконец-то кликает на один.
Моя задница плотно прижата к его бедрам, спина касается его груди, и я остро ощущаю тело Ноя под собой через тонкие ткани нашей одежды.
Черный экран погружает комнату в темноту, за исключением огня камина. Ной откидывается назад, утягивая меня с собой.
Я напрягаюсь.
Мягкое свечение снова озаряет помещение, но я боюсь поднять глаза, зная, что он включил.
Не могу смотреть. Однако уходить тоже не хочу.
Слышатся звуки поцелуев. И шум дождя.
Актерская игра ужасна. Мое лицо вспыхивает от стыда за них, только… Не знаю.
Все равно остаюсь сидеть на коленях у Ноя.
Герои – парень и девушка – подростки. Они целуются в машине. Судя по разговору, дождливой ночью в лесу. Одни, вдали от посторонних.
Или так им кажется.
Я поднимаю взгляд, постепенно фокусируясь на деталях порнофильма: стекла запотели, ливень барабанит по крыше машины. Вдруг вспыхивают лучи фонариков, и два копа стучат в их окно.
Ной держит меня, поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей кисти. Мы не отрываемся от экрана.
– Нет, пожалуйста, – умоляет парень полицейских. – У меня нет столько денег. Я позже заплачу. Мы можем просто забыть об этом?
Очевидно, на этого неудачника выписано несколько ордеров за просроченные штрафы и страховку. Ему грозит арест.
Разумеется, дальше копы освещают фонариками салон машины и присматриваются к его маленькой подружке.
Коп № 1 склоняет голову набок, предлагая идиоту «карточку бесплатного освобождения от тюрьмы»
[19]. Облаченные в форму офицеры вытаскивают девушку из машины, заставляют ее подчиниться. Бойфренд может идти домой, штрафы аннулируются, а ее папочке не придется забирать дочь из участка. Если она даст им то, чего они хотят.
Дождь пропитывает ее белую блузочку, которую она завязала под грудью. Соски и кожа просвечивают сквозь мокрую ткань. Полицейский голодными глазами пялится на них. У меня между ног начинает сладко ныть, пульсировать и теплеть.
