Качаю головой, прекрасно понимая: он не стал бы возражать, останься я здесь навсегда, и был бы рад получить заверения прямо сейчас.
Мне нравится быть желанной.
Но впереди маячит колледж. Скоро я должна буду принять решение.
Ной смотрит на меня.
– Ты ведь нас не оставишь, да?
Я смеюсь, не зная, как ответить.
Вместо этого дергаю подбородком в сторону дяди.
– Можно мне настоящего пива в мой день рождения?
Он в курсе, что я пользуюсь послаблением штата, позволяющим лицам, не достигшим двадцати одного года, употреблять алкоголь на территории частной собственности под присмотром родителей.
Поэтому давайте вернемся домой на территорию частной собственности, чтобы я могла выпить.
Правда, у Джейка иные планы.
– Идемте в бар.
Мои глаза округляются. Я подскакиваю со стула раньше остальных.
Мы с Ноем, взявшим меня за руку, и Калебом направляемся к выходу, пока Джейк оплачивает счет, преодолеваем длинный коридор и оказываемся в шумном салуне, соединенном с рестораном. Из музыкального автомата гремит кантри, арахисовая скорлупа хрустит под моими подошвами. Миновав в тусклом свете ламп столы для бильярда и барные стулья, проходим дальше.
Люди, собравшиеся в разрозненные маленькие кучки, мгновенно устремляют взгляды в нашу сторону. Внезапно я чувствую, что слишком вычурно оделась, как и предполагал Джейк.
Во время ужина в ресторане несколько пар заинтересованных глаз оглядели мой наряд с головы до ног, потому что я еще не знакома со многими горожанами, и они, скорее всего, гадали, кто я такая, а сейчас… Моя кожа вспыхивает под их взглядами. Ощущая легкий дискомфорт, сильнее сжимаю ладонь Ноя. Тут все в футболках, джинсах, с бородами. Какая идиотка припрется в бар, одетая будто для коктейльной вечеринки в Малибу?
Я заглядываю в глаза нескольким посетителям, проходя мимо столиков, за которыми пьют и курят.
Калеб бросает деньги на барную стойку и указывает бармену на всех нас, но парень подозрительно смотрит на меня, склонив голову набок.
– Все в порядке, Майк, – вдруг раздается сзади голос моего дяди.
Обернувшись, вижу, как он улыбается бармену. Этого, похоже, достаточно, потому что тот кивает, достает из кулера четыре бутылки Bud и открывает их.
– Пошли. – Ной подталкивает мою руку.
Следую за ними к настольному футболу, где объединяюсь с Ноем против Джейка – Калеб исчез, получив свою выпивку. Игнорируя взгляды, явно направленные мне в спину, делаю глоток пива, затем ставлю его рядом с бутылками парней.
– В настольный футбол играли в фильме «Парень-каратист», верно?
Глаза Джейка загораются.
– Очень хорошо.
Я едва не смеюсь над восторженным выражением его лица. Похоже, я не безнадежна.
Мы играем несколько раундов, Джейк побеждает каждый раз, несмотря на наше численное превосходство. Мне приходится перекинуть волосы через плечо к тому времени, как мы заканчиваем третью игру, потому что я начинаю потеть.
Здешний музыкальный репертуар не совсем в моем вкусе, зато публике, шумной и радостной, нравится. Я почти не замечаю порывов холодного воздуха, врывающихся через входную дверь каждый раз, когда кто-нибудь приходит или уходит. Появляется какой-то старикан, отряхивающий снег со шляпы, однако ничто не мешает хорошему времяпрепровождению.
– Возьму еще одну, – говорит Джейк, завершив раунд, и указывает на свою бутылку.
Он уходит, а я, подняв со стола свое нетронутое пиво, оглядываю помещение. Гонщики сидят в дальнем углу. Узнаю некоторых парней и девушек, которых видела в доме дяди, у барной стойки замечаю женщину в дешевой короткой фате с компанией подруг. Они опрокидывают стопки с крепким алкоголем. На ее обтягивающей черной футболке мерцает фраза, украшенная стразами: «Последний загул Мариссы».
Очередная песня затихает, несколько пар, танцующих на крошечном пяточке свободного пространства, отпускают друг друга и возвращаются за столики.
– Хочешь сыграть в пул? – спрашивает Ной, перекрикивая шум.
Я смотрю на музыкальный автомат, поднеся бутылку к губам.
– Мне бы хотелось выбрать песню, – отвечаю с виноватой улыбкой и протягиваю руку за деньгами. – Пожалуйста?
Он закатывает глаза, но выуживает из кармана немного мелочи для меня. Мои деньги у Джейка. Ной знает, что я не попрошайничаю.
Выхватив пару предложенных купюр, говорю:
– Спасибо. – И иду к автомату.
Джейк беседует с каким-то парнем у бара. Его старшего сына я не видела с момента нашего прихода сюда. Остановившись у джук-бокса, осматриваюсь по сторонам в поисках Калеба. После вручения ремня я почти не попадала в поле его зрения. Что-то гложет меня из-за этого подарка, и я не пойму, в чем причина.
Он сделал ремень сам. Своими руками. Для меня.
Калеб знал о моем предстоящем дне рождения.
Каждый из них задумался о том, что мне понравится. Это очень приятно, хотя они вообще не обязаны были ничего дарить. Здорово открывать подарки с вещами, которые я могла бы купить сама себе, вместо показушной ерунды за баснословные деньги, предназначенной лишь для того, чтобы тебя впечатлить.
Парень потратил на эту работу множество часов. Мысль о том, как он тихо трудится в своей мастерской в амбаре, склонив голову над ремнем, всегда один… Ради меня.
Качаю головой. Нет, я сверханализирую. Вероятно, ремень уже был готов и валялся без дела. Калеб просто подхватил его на выходе из своей комнаты. К тому же со всеми этими отверстиями у него есть какой-то странный сексуальный подтекст, судя по словам Ноя.
Пролистывая список песен, наконец-то нахожу что-то не из кантри, вставляю в аппарат банкноту, затем нажимаю букву и номер. Звучит Do You Want to Touch Me There Джоан Джетт, и внезапно из зала доносятся одобрительные возгласы. Оглянувшись через плечо, вижу участниц девичника, вскинувших руки вверх и направившихся ко мне, уже пританцовывая.
Я улыбаюсь, приготовившись уступить дорогу, однако девушки начинают выкрикивать текст. Одна из них хватает меня за руку и утягивает вслед за собой. Не зная, что делать, смеюсь и ищу взглядом дядю или Ноя, чтобы они пришли на помощь. Через мгновение я лишаюсь обзора, мы толпимся на тесном танцполе. Мне едва хватает места, все вокруг прыгают и раскачиваются, громко топоча по деревянному полу.
Остальные закрывают глаза. Спустя несколько секунд я глубоко вдыхаю и делаю то же самое, позволяя себе подпитываться энергетикой музыки и людей.
Голова идет кругом.
Я всегда чувствовала себя нелепо рядом с другими женщинами. Всегда. Обычно я либо беспокоюсь о том, что им придется держать меня за ручку в социальных ситуациях, либо раздражаюсь, когда они это делают. Ненавижу быть обузой, ненавижу, если со мной обращаются, словно с недалекой младшей сестрой, которую нужно взять под крыло.
