Вдалеке, еле различимая, из окна на них смотрю я, подперев подбородок руками. Мне лет семь-восемь, не больше.
Сложив распечатку, отдаю ее Калебу.
– До сих пор не верится, что ты здесь, – шепчу я. – Ты действительно покинул пределы Колорадо.
– Пришло время, – отвечает он.
Я резко вздыхаю. Его слова буквально сбивают меня с ног, словно грузовик.
Что?
Не веря своим ушам, я слезаю с шины и поворачиваюсь лицом к нему. Голос у Калеба низкий, но мягкий. Четкий и веский. Он заговорил.
Калеб заговорил.
Обогнув шину, он подходит ко мне.
– Мой дом там, где ты, – тихо произносит парень.
Я качаю головой. Понятия не имею зачем. То ли не верю, что наконец-то его слышу; то ли не могу поверить, что не помню, почему изначально разозлилась, черт побери. Будто камень с души упал. Это все, что я хотела услышать.
Парень тянется к заднему карману, достает серую книжку в мягкой обложке, которая кажется знакомой, и вручает мне.
– Я нашел книгу.
Забрав ее, вижу название. «Сирены Титана». Мы читали этот роман в рыбацкой хижине. Собирались закончить по возвращении домой, однако потом обнаружили, что случайно забыли его там.
– После твоего отъезда я вернулся в коттедж и начал читать сначала.
Внимательно слушая, я уже влюбляюсь в звук его красивого голоса, бархатистого и успокаивающего. Слова пока еще получаются растянутыми с непривычки.
– Вслух, – добавляет Калеб.
Он тренировал речь последние шесть недель, читая вслух.
Я вытираю уголок глаза.
Приблизившись, Калеб ласкает мое лицо и ловит слезу, прежде чем та упадет.
– Теперь ты слышишь себя лучше? В одиночестве?
Слабо улыбаюсь. Он нашел мою записку. Глаза парня по-прежнему выглядят грозно, зато тон… выдает неуверенность. Калеб беспокоится, что я больше его не хочу.
– Думаю, я готова слушать нас обоих, – отвечаю. – А ты?
Кивнув, он поясняет:
– Мне тоже нужно было этому научиться. Я должен был услышать себя. Прости… что это заняло так много времени.
Уголки моих губ приподнимаются в улыбке. Нагнувшись, Калеб целует меня. Я обвиваю руками его талию, и тепло мгновенно разливается по телу.
Калеб…
Он начинает неторопливо, постепенно ускоряя темп, погружает язык в мой рот, затем покусывает и оттягивает нижнюю губу.
– Куда ты, туда и я, – шепчет парень в перерывах между поцелуями.
– Ты везде будешь счастлив?
Я бы с удовольствием обосновалась в Чапел-Пик когда-нибудь. Или даже лучше в той хижине. Правда, после реконструкции и расширения. Но сперва у меня есть планы. Калеб отправится познавать мир со мной?
Сделав паузу, он смотрит мне в глаза и заявляет:
– Без тебя не буду. В этом я уверен.
Вот все, что я хотела знать. Если мы вместе – значит дома. Место значения не имеет.
– Я люблю тебя, – говорю ему.
Калеб касается моего носа кончиком своего.
– И я тебя люблю.
В груди все сотрясается. Я пытаюсь не разрыдаться, словно имбецилка. Хотя слышать это приятно. Наконец-то.
Мы целуемся и обнимаемся. Мысленно я уже планирую, как мы проведем месяцы, оставшиеся до начала занятий в школе дизайна.
– Продолжай говорить, – умоляю я.
Мне нравится его голос.
От низкого смеха Калеба голова идет кругом.
– Что я должен сказать?
– Что угодно. – Я улыбаюсь. – Может, почитаешь мне?
Подхватив под бедра, он поднимает меня и направляет мои ноги вокруг себя.
– Покажешь свои книги? – бормочет парень напротив моего рта.
– Они в моей спальне.
Поймав мои губы зубами, он произносит мрачным, многообещающим тоном:
– Я на это надеялся.
Улыбнувшись, крепко прижимаю его к себе, пока Калеб несет меня в дом.
Эпилог
Калеб
Пять лет спустя…
Я провожу большим пальцем по ее губам. Она раскачивается на мне сверху, трется и вбирает мой член в себя.
Боже, эта девчонка любит палатки. Черт возьми.
Тирнан выгибает спину, продолжая трахать меня; ее волосы спадают каскадом вдоль позвоночника. Откинувшись назад и опершись на одну руку, второй удерживаю ее за талию.
Твою мать, детка. Я испускаю стон.
– Калеб, – жалобно скулит она, впивается ногтями мне в плечи, наклоняется и целует мои губы.
От ее вкуса и жара голова идет кругом. Тирнан разбудила меня десять минут назад, на рассвете, и оседлала уже во второй раз за последние шесть часов.
Как легко во мне пробуждается желание к моей прекрасной девочке.
С пляжа доносится шорох и хруст гальки. Кто-то из лагеря уже проснулся. Сжав в кулаке ее волосы, крепче прижимаю Тирнан к себе, чтобы она не шумела.
Девушка замедляется, дышит более размеренно. Мы не хотели бы поставить себя в неловкое положение перед другими, однако она продолжает двигать бедрами. Неторопливо. Беззвучно. Ее язык касается моих губ, и в моем проклятом животе все переворачивается. Черт, Тирнан сводит меня с ума.
– С тобой так хорошо, – произносит она одними губами напротив моего рта. – Я люблю тебя, малыш.
Сердце переполняется чувствами. Лапая и сжимая пальцами ее грудь, мечтаю впиться зубами в податливую плоть.
Мой член пульсирует, разгорячается. Я задерживаю дыхание, а Тирнан продолжает трахать меня, доводя до безумия своим сексуальным телом.
Мы кончаем, прерывисто дыша, и стараемся сохранить молчание, пока ее влажная киска сжимается вокруг моего члена. Излившись в нее, запрокидываю голову назад, содрогаюсь и погружаюсь так глубоко, как только возможно.
Хватаю ртом воздух. Черт.
Она падает на мою грудь, и вместе мы валимся обратно на спальные мешки. Крыша нашей красной палатки усеяна каплями утренней росы.
За годы походов и путешествий, среди всех палаток, коттеджей, погрузочных платформ пикапов и мотелей, в которых мы ночевали, Тирнан особенно сильно возбуждается в палатках. Не знаю почему.
Я целую ее, сжимая волосы на макушке, и притягиваю к себе.
– Не хочу тебя отпускать, – выдыхаю. – Даже в туалет.
Она смеется.
– Придется. Сегодня твоя очередь.
После напоминания недовольно ворчу. Ненавижу кормить его этой отвратной мерзостью.
