Ной тормозит передо мной. Хлопья снега падают все гуще, хлещут нам в лица.
Приподняв очки и потерев глаза, парень смотрит на карту.
– Я думала, ты знаешь дорогу, – говорю, остановившись сбоку от него.
– Отстань. – Он переворачивает карту и сверяется с ландшафтом. – За всю свою жизнь я бывал там раз пять и то до двенадцати лет. Это Калебу и папе нравится в том домике, а не мне.
– Чудесно. – Качаю головой.
Забрав у Ноя заламинированный лист бумаги, изучаю рисунок Джейка. Он составил карту этой местности много лет назад, отметив собственные ориентиры – пруды, ручьи, пещеры. Ориентиры, знакомые лишь ему.
Для меня это китайская грамота. Все горы и деревья на карте выглядят одинаково. Оглядевшись по сторонам, отдаю ее Ною и тяжело вздыхаю. Разве не существует всяких приборов с GPS? Приборов, которые подключаются к спутнику? Я подгибаю пальцы в сапогах, мои ноги слегка дрожат. Сделав шаг, проваливаюсь в снег по колено и снова осматриваюсь вокруг.
Хвоя на увешанных шишками ветках сверкает белым. Слева замечаю узкий овраг и достаю из сумки термос с водой. Когда нам пришлось бросить снегоходы из-за изменившегося рельефа, мы взяли с собой все, что можно было унести, прикрепили оружие к рюкзакам, и с восьми утра шли пешком.
Я опять поднимаю глаза к небу. Солнца не видно. Но сейчас около двух часов дня, наверное.
– Калеб сказал, что хижина расположена «в долине», – сообщаю Ною. – Где течение реки очень медленное, а ветер сильный.
– Калеб сказал?
Глянув на парня, бормочу:
– Я нашла дневник. Своего рода.
Он несколько секунд смотрит на меня, после чего переводит взгляд в сторону горизонта над пустынным белым лесом.
– Долина с рекой… – бубнит Ной себе под нос.
Еще раз проверив карту, он озадаченно покусывает обветренную губу.
– Не знаю, – выпаливает парень. – Ничего подобного я здесь не вижу. Он упомянул еще что-нибудь?
– Среди скрежета? – говорю, не уверенная, что правильно прочитала. – Там слышен не шум ручья, а именно скрежет.
Ной выпрямляется, уставившись вдаль. Винтики явно закрутились у него в голове. Я двигаюсь вперед и встаю перед ним, развернувшись спиной к ветру.
Черт, как холодно.
– Что такое?
Он моргает.
– Это было похоже на треск в дымоходе. Лощина очень узкая, окружена горами и деревьями. Если дул ветер, он проносился по ней со звуками, напоминающими шум в дымоходе.
Вздернув подбородок, Ной расправляет плечи и выдыхает. Раздается раскат грома. Обнимая себя, бросаю взгляд на небо.
– А тающий снег стекал с пика водопадом, который не виден за скалами, но поток разделялся на два ручья. В одном мы рыбачили, а другой… – наконец вспоминает парень и смотрит мне в глаза. – Я знаю, где Калеб.
Мои веки опускаются. Слава богу.
Больше не сказав ни слова, он бросается влево, к оврагу, для лучшего обзора стягивает капюшон, оставшись в черной шапке, хватает мою руку, и мы вместе спускаемся с холма.
В небе снова гремит, ветер проносится по долине, жаля наши лица снегом. Я натягиваю балаклаву на рот и нос. Заметив сверкнувшую молнию, обеспокоенно оборачиваюсь.
– Черт! – восклицает Ной, быстрее утягивая меня за собой. – Идем.
Мы движемся по глубоким сугробам так быстро, как только возможно. Мои мышцы горят, пальцы в перчатках мерзнут. Я сжимаю кулаки.
Порывы ветра, заточенного между двух горных хребтов, лишь усиливаются. Кроме пульса, отдающегося в ушах, я ничего не слышу.
– Далеко еще?
– Понятия не имею! – отвечает парень, указывая на полосу снега среди деревьев. – Нам просто нужно следовать вдоль этого оврага!
Внезапно молния ударяет в ель, растущую на склоне у нас над головами. Я вскрикиваю, а он от неожиданности падает. Наклонившись, ловлю его.
– Ной!
Стиснув зубы, всеми силами пытаюсь помочь ему подняться.
Он надевает капюшон и приобнимает меня, чтобы согреть.
– Погода будет ухудшаться. Нам нужно поставить палатку и переждать!
– Мы не будем возводить палатку с металлическим каркасом на горе во время грозы! – говорю, пятясь назад. – Не останавливайся!
Возглавив путь, веду нас по долине. Я напеваю про себя, перелезая через покрытые снегом валуны, и сжимаю пальцы, стараясь разогнать кровь. Каждый шаг приближает нас к Калебу.
Я боюсь, что с ним случилось что-то плохое. Прошло слишком много времени.
А еще беспокоюсь, что мне захочется убить его за то, что вот так исчез. Как он смеет жить тут, словно ему все безразлично? Плевать, если мы поругаемся. Вообще-то, я даже жду этого. Лишь бы Калеб оказался в коттедже и был жив.
По капюшону начинают барабанить какие-то камешки. Беспорядочно, но сильно. Я поднимаю лицо, и ледяные гранулы молотят по моим щекам.
Опустив голову под натиском стихии, приседаю на корточки.
– Град!
– Твою мать, это что, шутка какая-то? – рычит Ной.
Он берет меня за руку, и мы бежим к пещере, которую замечаем впереди. Нырнув туда, укрываемся от ветра, снега и льда. Я стягиваю с себя капюшон и балаклаву, вытираю щеки ладонью, облаченной в перчатку.
– Ты в порядке? – интересуется парень.
– Да.
Мое лицо горит. Страшно подумать, как оно выглядит. Я буквально слышу Джейка. Зачем вы пошли на такую глупость?
И он будет прав. Мы поступили глупо.
Однако я, наверное, все равно отправилась бы на поиски Калеба.
Дрожа, Ной сбрасывает куртку и выдыхает на руки.
– Мне казалось, ты вырос здесь? – дразню его.
– Заткнись.
Я улыбаюсь. Неженка.
Собираясь снять рюкзак, чувствую, что снежинки продолжают падать на мои щеки, и запрокидываю голову. Сверху струится свет. И справа тоже.
Это не пещера. А тоннель.
Сжав лямки рюкзака, опять натягиваю капюшон и выхожу наружу. С этой стороны тоже идет снег и мелкий град, но ветер дует слабее. Гораздо слабее.
Над нами возвышаются деревья, пихты и ели, укутанные снегом, слышен шум воды. Лощина размером вдвое меньше футбольного поля с обеих сторон окружена скалистыми утесами. Других путей доступа, помимо того, откуда пришли мы, я не вижу. Местность защищена горами и лесом. Несмотря на преграды, непогода все равно прорывается сюда, хоть и не так яростно.
Подняв взгляд, замечаю домик на вершине холма.
– О, благодарю тебя, Господь! – выкрикивает Ной позади меня.
Мое сердце подпрыгивает в груди. Я закрываю глаза и улыбаюсь.
