– Ариана, это ты?
Ответа не последовало, если не считать очередного раската смеха.
А потом лампы на потолке принялись моргать.
Они загорались и тухли.
Загорались и тухли.
Загорались и тухли.
– Ариана! – снова позвала Виви.
Чувство холодного оцепенения, которое она испытывала, глядя на куклу для наведения порчи, вернулось, только теперь оно не исходило от определенного объекта – его будто бы источал сам воздух, оно подкрадывалось все ближе, наполняло девушку изнутри при каждом вдохе. Она потянулась к стене, чтобы нашарить выключатель, но коснулась не прохладной штукатурки, как можно было ожидать. Нет, пальцы мазнули по чему-то твердому, неровному, копошащемуся. Стена шевелилась. Виви, вскрикнув, отдернула руку.
– Что за…
Она посветила на стену фонариком мобильника и завопила. На стене кишели громадные темно-коричневые тараканы, они наползали друг на друга, падали с крышек ящиков. Их были тут сотни, – нет, тысячи! – они волной накатывали на Виви, пол потемнел под их телами.
Голова девушки пошла кругом от ужаса, она шагнула назад, судорожно ища объяснение происходящему. Раздался еще один далекий смешок, ему вторило шуршание насекомых. «Мы наслали на нее иллюзорных пауков», – так говорила Скарлетт, рассказывая, как они поступили с Гвен. Может, тараканы ей тоже только мерещатся?
Виви побежала на звуки смеха; от трещащих под ногами хитиновых тараканьих панцирей ее чуть не стошнило. «Они не настоящие, – твердила она себе, молясь, чтобы так оно и было, – не настоящие, не настоящие».
Сфокусировав всю свою энергию на потолочных лампах, она повторяла заклятье, которое должно было заставить их снова загореться, и после нескольких повторов они действительно загудели, возвращаясь к жизни. Девушка прищурилась от яркого света, едва успев заметить исчезающую за углом темноволосую фигуру.
Фигуру, которая выглядела в точности как Гвен.
Глава двадцать шестая
Скарлетт
Торопливо пересекая двор, Скарлетт чувствовала, что другие студенты наблюдают за ней, хоть и не знала, что тому причиной: не подобающая истиной леди спешка или совершенно нехарактерная для нее одежда. Девушка не появлялась в кампусе в джинсах с самого поступления в Вестерли, а туфли без каблуков не носила с тех самых пор, как они вышли из моды. Однако сейчас ей впервые в жизни было плевать на внешний вид: она слишком уж вымоталась, да и забот у нее было по горло.
С похищения Тиффани прошло уже тридцать шесть часов, но Воронихи все еще ничего не обнаружили. Они прошерстили все архивы, попробовали разнообразные заклинания вызова, обзвонили выпускниц – в том числе и мать Скарлетт, – но результатов это не дало. Сама Скарлетт тайно пыталась выследить Гвен, но та уже несколько дней не возвращалась в свою квартиру. А когда она попыталась найти Гвен при помощи колдовства, той не обнаружилось нигде, и это ужасно тревожило. Значит, она либо умерла, либо заметает следы ворожбой. Скарлетт казалось, что часы отсчитывают секунды в такт биению ее сердца. Каждая потерянная минута означала, что Тиффани провела в одиночестве, ужасе и боли.
Скарлетт не привыкла к ощущению такой беспомощности, оно страшно ей не нравилось, но отчаяние толкало сделать то, что не нравилось еще больше – попросить о помощи. Потому-то она и шла сейчас по кампусу, шагая размашисто и целеустремленно. Занятия у нужного ей человека закончатся через несколько минут, и упустить его было нельзя.
Когда двери аудитории распахнулись, она заметила его. Парень прищуренным напряженным взглядом смотрел куда-то вдаль – именно этот взгляд всегда выделял его из общей массы беспечных студентов Вестерли.
– Идем со мной, – скомандовала она, подхватила Джексона под руку и повела по укромной тропинке, которая петляла среди учебных корпусов.
– Ты меня похищаешь? – спросил он таким голосом, будто ситуация отчасти забавляла его, а отчасти нагоняла тоску; будто Скарлетт – неугомонный игривый щенок, который никак не отвяжется. Она поморщилась от выбранных им слов, и лицо Джексона чуть смягчилось. – Что происходит?
Его тона, в котором неожиданно зазвучала заботливая нотка, почти хватило, чтобы девушка расклеилась и к собственному ужасу почувствовала, как у нее защипало глаза. «А ну соберись!» – велела она себе. Плакать при людях не годилось, плакать при Джексоне – в особенности.
– Послушай, я знаю, что не нравлюсь тебе, и ты мне тоже не особенно нравишься. Но я думаю, мы можем помочь друг другу.
– Эй, я ни разу не говорил. – Джексон остановился и вскинул руки ладонями вверх. – Я просто не доверяю Каппам. Всем Каппам.
Скарлетт не спросила почему, ей это было незачем. Чувство вины, не отпускавшее в последние два года, снова встрепенулось в груди, и вся ее наспех возведенная защита рухнула.
– Мне ужасно жаль, Джексон. То, что произошло с Харпер… у меня слов нет, как я об этом сожалею, – сказала она, заставляя себя смотреть прямо ему в лицо, хоть оно и исказилось от боли. – Ты прав, это просто кошмарно. Не вступи она в Каппу, была бы до сих пор жива. – Вот и все, что она могла сказать.
Парень, сжав зубы, замолчал на долгое мгновение. Когда он наконец заговорил, его голос звучал напряженно, будто ему требовалось все его самообладание, чтобы не заорать.
– Дело не только в том, как она погибла, Скарлетт, а еще и в том, что происходило до того. В детстве мы с ней были по-настоящему близки. Она мне как родная, мы делились всеми секретами. Потом она вступила в ваше сестринство, и внезапно… – Он с отсутствующим видом смотрел куда-то вдаль. – Она как будто вдруг стала другим человеком. В ее жизни появилось многое, о чем она не могла рассказать мне. Тайные традиции, ночные встречи, на которые больше никому нельзя приходить. Она так говорила о Каппе, что, буду честен, казалось, будто ее в какую-то секту заманили.
Внутренности привычно завязались в узел от чувства вины, да так, что дышать стало почти невозможно. Воронихи сделали ее мир гораздо ярче и просторнее, но она не переставала думать о тех, кого оттеснили в тень.
– Мы можем быть немного излишне сплоченными.
– Ты и сама понимаешь, что это далеко не все. То, как вы сомкнули ряды после ее гибели… Даже Гвен, которая по идее вроде как была ее лучшей подругой, почти со мной не разговаривала. – Джексон покачал головой. – Вообще-то я тут как раз поэтому. Может, тебя это и шокирует, – саркастично добавил он, указывая на свои потертые джинсы и футболку с изображением Хендикса, – но я изначально вовсе не целился на этот кампус для богатеньких и стильненьких. У меня уже все срослось в Колумбии, и тут Харпер погибла. И я понял, что надо ехать сюда, иначе мне не смириться с тем, что случилось.
Обычное для него сардоническое выражение лица на мгновение испарилось, и перед Скарлетт предстал испуганный растерянный мальчишка, отказавшийся в память о сестре от своей мечты. Последовавший за призраком. Потом ее снова кольнул страх.
