– О, снова конфетти из маленьких сердечек, – ехидно улыбается Айви. – Где Эррол? Я придумала новое изречение, которое ты обязательно должна записать.
Пока Айви объясняет Дженне, кто такой Эррол, я опускаюсь на корточки перед столом, чтобы вытащить из рюкзака ежедневник и ручку. Открыв свободную страницу, я кладу Эррола и ручку перед ней. Она снимает колпачок зубами и быстрыми движениями рисует на странице: Ты осыпаешь мою жизнь конфетти в виде сердечек.
Когда она защелкивает ручку, то внезапно вскрикивает.
– Проклятье, я прикусила язык. Несчастный случай из-за леттеринга.
Я весело фыркаю, а Дженна начинает неистово хохотать и падает с дивана. Увидев это, мы тоже громко смеемся и сползаем с дивана вслед за Дженной.
– Вы сошли с ума, – шепчет она.
Айви обнимает меня, когда наш смех стихает.
– Я так рада за тебя, Обри. Ты выглядишь очень счастливой. Надеюсь, Ной ничего не испортит.
– Не говори так, хорошо? Я правда не понимаю, откуда у тебя такое мнение о нем. Он самый понимающий и хороший парень, которого я когда-либо встречала. – Айви издает мучительный стон, а я быстро говорю:
– Давай не будем больше об этом. Мне тут пришло кое-что в голову, и это лишний раз доказывает тот факт, что фильмы далеки от реальности.
– Давай, валяй.
– У женщин в фильмах никогда не бывает критических дней.
– Это точно, – говорит Дженна, – потому что менструация – табуированная тема. – Ее голос возмущенно взлетает вверх. Кажется, она не в первый раз задумывалась об этом. – Никто не хочет слушать, как вы корчитесь в судорогах или мучаетесь с этими дурацкими тампонами, а то еще хуже, с менструальными чашами. Никто не хочет смотреть, как у девушки на брюках или юбке образовалось кровавое пятно из-за того, что она неправильно воспользовалась гигиеническими средствами или забыла вовремя поменять их. В фильмах никогда не показывают того, что затрагивает половину человечества пять дней каждый месяц! Зато киноиндустрия показывает со всех ракурсов постельные сцены…
– …с бюстгальтером, – заканчивает Айви гневную реплику Дженны.
– Да, именно. Эта часть нашей жизни уже полностью описана. Если я буду работать учителем в будущем, кратко обмолвлюсь об этом на уроке биологии. Мы должны говорить о том, что в жизни бывают разные ситуации и необходимо учиться находить быстрое и верное решение. Особенно о той ситуации, когда у девушки вдруг… Со мной было такое однажды, у моей тети. И из-за моей оплошности на ее диване осталось пятно. Я чуть не умерла от стыда, потому что мой… ну, мой… кузен заметил это.
– Томас? – спрашиваю я.
– А кто же еще?! Мне всегда везет на подобное дерьмо.
– Вот подстава, – в один голос воскликнули мы с Айви.
Представив эту ситуацию, я чувствую себя нехорошо.
– О, мне так жаль. Что он сказал?
– Он ничего не сказал, и это самое ужасное. Достал чистящее средство и убрал пятно.
– Он все сам убрал? – мы с Айви недоверчиво смотрим на нее.
– Без всяких дурацких комментариев?
– Да, – признается Дженна сквозь зубы. – Я бы предпочла, чтобы он как-нибудь прокомментировал случившееся, тогда можно было его хоть немного покритиковать. Но что сказать парню, который бросает на диван одеяло, чтобы прикрыть пятно, а потом говорит матери, что пролил свою выпивку. Я потом год не могла смотреть ему в глаза.
– О… вау, – восклицаю я, – он не выдал тебя, это…
– …просто вау, – повторяет Айви. – Он правда ничего не сказал? – В ее голосе звучит недоверие, словно Дженна только что рассказала, что ее похитили инопланетяне. После того, как Айви поведала мне о жизни в семье Ашера и Ноя, меня это нисколько не удивляет.
– Ни слова.
Мы несколько секунд сидим в полнейшей тишине, шокированные необычной историей.
– Я, конечно, не знаю Томаса, но, может, это была какая-то уловка? – спрашивает Айви. – У него писклявый голос? Может, он заикается? Или он республиканец, или вообще предпочитает парней?
– Он слесарь и привлекателен во всех отношениях.
– Очень привлекателен, – утвердительно киваю я, – и розовый цвет ему идеально подходит. А еще он пьет черный кофе с одной ложечкой сахара.
– О чем мне это может сказать? – спрашивает Айви.
– Что у него есть вкус. Я, например, тоже предпочитаю такой кофе. – Улыбаясь, я наливаю воды в стакан: от такого количества смеха и разговоров у меня пересохло в горле.
– Если бы он не был твоим кузеном, ты была бы обязана начать встречаться с ним.
– Айви, на самом деле он не мой кузен, – вздыхает Дженна, – его мама выросла вместе с моей мамой и ее братьями.
– Тогда это не считается незаконным, не так ли?
– Но Томас не мой кузен! – она уже несколько раз повторила это и теперь неуверенно смеется, потому что сама заметила это.
– Я как-то интересовалась этим вопросом и гуглила в интернете: в некоторых штатах кузену и кузине разрешено вступать в брак и иметь детей. – Айви не может упустить момент, чтобы не подразнить Дженну.
– Мы не кровные родственники! Томас… – она замолкает, но, когда видит наши лица, смеется. – Все, хватит.
– Раз мы заговорили об этом, что можно сказать насчет родов? – спрашивает Айви. – Я имею в виду в фильмах. Помимо того, что женщины всегда хотят иметь детей, даже если в начале фильма они настроены категорически против, когда они беременны, у них, разумеется, нет менструации. А как вам сцены с плодным пузырем, который обязательно лопается с громким звуком? И вообще, почему тему околоплодных вод не считают зазорным обсуждать, а вот про менструацию все молчат?
– Я тоже не понимаю. А как же уборщик? – поддакиваю я.
– Уборщик? Какой уборщик?
– Кто-то же должен вытирать околоплодные воды. – Ловя на себе непонимающие взгляды, я добавляю: – Ладно, признаю, это уже не стереотип о женщинах. Но в каждом дурацком фильме про старшую школу у входа обязательно стоит уродливый парень со шваброй.
Айви начинает так хохотать, что выплевывает мороженое.
– Посмотрите, – хихикаю я, – такого вы в кино не увидите – пускающая слюни главная героиня.
– Я не пускаю слюни, – подруга кидает в меня подушку.
– А еще в кино под рукой всегда есть подушка, чтобы бросить ее в кого-нибудь, кто надоел.
– Вы обе чокнутые, – замечает Дженна, – но вы когда-нибудь пользовались одним из этих автоматов с едой так, как показывают в фильме? Клянусь, я очень хочу попробовать. В каждом фильме они сначала наносят удар по автомату, прежде чем он выплюнет нужную шоколадку или упаковку чипсов. Только со мной такого ни разу не случалось, и я с нетерпением жду возможности излить свой гнев на машину, без угрозы ареста.
