– Я подумаю, – говорит Ной.
– И кое-что еще, – начинаю я, набираясь храбрости, потому что хочу спросить очень интимное и важное для меня. – Я хотела бы увидеть все твои татуировки, точнее прочитать.
– Точно все, Обри?
– Конечно, все. Или… Они у тебя что, повсюду? – я снова краснею, а мой голос дрожит.
Ной раскатисто хохочет.
– Одна или две находятся в… очень интересных местах, – говорит он сквозь смех. – Я покажу их тебе как-нибудь в душе. В свою же очередь, я хочу увидеть, как ты будешь намыливаться. – Дыши, просто дыши, Обри. Черт подери, ничего не получается. Мне не хватает воздуха. Мой пульс учащенно бьется, словно я полчаса прыгала с канатом для кроссфита. Я быстро переворачиваюсь на спину и смотрю на потолок, на узкую, светлую полоску, которая проникает в комнату снаружи. Я безуспешно пытаюсь контролировать свое дыхание и эмоции.
Но Ной, оказывается, еще не закончил. В его голосе снова появляется этот сногсшибательный тембр.
– А потом я хочу увидеть, как ты кончишь.
Глава 18
Что ж, я сама ввязалась в этот разговор, хотя думала, что он будет безобидным. К сожалению, все оказалось не так. В Ное нет ничего безобидного. Я хочу выдавить из себя хотя бы «ммм», чтобы молчание не затягивалось, но простое междометие застревает у меня в горле.
– Обри?
– Д-да.
– Мне не стоило говорить это? Я рядом с тобой никогда не уверен, что могу говорить, а что нет. Если зайду слишком далеко, просто скажи мне, хорошо?
– Ты… я имею в виду… ты серьезно говорил?
– Да!
Я судорожно сглатываю.
– Тогда все в порядке. Потому что я… Мне нравится, когда ты говоришь то, что думаешь.
– Неужели?
– Просто я… – я должна признаться, что у меня еще не было интимной связи с мужчиной. То, что звучит для него совершенно естественно, для меня в новинку. Он ждет моего ответа. Это ожидание заставляет мой желудок сделать сальто. Я слышу его быстрое и прерывистое дыхание. Такое же, как и у меня.
Ной тихо стонет. От его голоса меня словно бьет током. Я явно слышу, как он расстегивает брюки. Это заставляет меня еще крепче прижать телефон к уху. Я слышу, как он шевелится, как шуршит ткань. Перед глазами всплывают откровенные картины. Очень откровенные. Представляю, как Ной прикасается к себе, и кусаю губу, хочу увидеть его сейчас.
– Обри? – шепчет он.
Дышать, Обри.
– Да, я… я здесь. – На все сто процентов. Мое сердце – на все двести.
– Ты сейчас трогаешь себя? – очень нежно спрашивает Ной. Он делает это так тепло и соблазнительно, что мне хочется сказать «да».
– Нет. – Интонация немного повышается, и ответ звучит как вопрос.
– Почему нет?
– Потому что… мы разговариваем по телефону.
– Правильно, – говорит он, – мы разговариваем по телефону. Ты разговариваешь не со студенческим советом и не просишь справку. Так почему бы и нет?
– Не знаю. – Мой голос дрожит, потому что я должна сказать ему. Я так не уверена из-за того, что у меня никогда не было секса. – Я… я… – Обри, да скажи уже! – …у меня никогда не было…
– Секса по телефону?
Я делаю глубокий вдох, теперь мне некуда отступать:
– Я имею в виду секса вообще.
– Как давно не было? – спрашивает Ной.
Мое горло сжимается так сильно, что теперь, чтобы произнести хоть звук, приходится приложить немалые усилия.
– Довольно долго, примерно с момента моего рождения. – Я задерживаю дыхание.
– Хорошо, но… – воцарилась мертвая тишина. – Что? – я слышу дребезжащий звук, а потом громкие ругательства Ноя. – Ай, черт!
– Что случилось?
– Я обжегся о лампу.
– О какую лампу?
Я вспоминаю, что у него на стене висит лампа с древней лампочкой, которая жутко нагревается, если позволить ей гореть слишком долго.
– Прости меня. – Не смейся, Обри, не смейся, сейчас не самое подходящее время.
– Блин… Ты так ошарашила меня, и я приложился тыльной стороной ладони к раскаленной лампочке.
Значит, он вытащил руки из штанов, чтобы не перегружать мою девственную чувствительную натуру. Хорошо, что это была всего лишь тыльная сторона руки. Мне ужасно хочется рассмеяться.
– Это… Ной, если у тебя останется шрам, что ты потом будешь рассказывать о нем внукам? – я прижимаю лицо к покрывалу, чтобы подавить хихиканье, вспоминая, что Айви спит рядом и может проснуться.
– Я расскажу им правду, что их дедушка был полным идиотом. Обри, ты серьезно? Ты что, издеваешься надо мной?
– Прости.
– Это… – Ной замолкает на мгновение и не произносит ни звука. – Ладно, хорошо, что мы прояснили этот вопрос. Мы все еще можем быть друзьями.
Я рывком встаю.
– Ной, не смешно.
– Ну, – протягивает он. – Я тоже не считаю, что это забавно. Но давай начистоту: я тебе не пара, ты еще девственница. Извини, если бы я знал это раньше, не позволил бы себе зайти так далеко.
– Ты что, издеваешься надо мной? Это не смешно, прекращай.
– Ты тоже прекращай издеваться надо мной.
– Но я говорю правду. Если тебе нужны доказательства, ну тогда, – я подражаю его тону, – ты их скоро получишь.
– Конечно, не сомневаюсь, – выдавливает он сквозь смех. – Забудь.
– Давай поспорим?
– Прямо сейчас? Обычно парни заключают пари друг с другом, что они переспят с девушкой, а не она спорит с парнем, что он лишит ее девственности.
– А почему бы и нет?
– Ну, не знаю, – отвечает Ной, – так не принято.
Мне хочется сказать, что мы можем все изменить, но я предпочитаю промолчать. Не знаю, какой реакции я ожидала, когда рассказала всю правду, но полный отказ точно не входил в мои планы. Теперь я не уверена, что стоило ему открываться.
– Ладно, – говорю я, – уже поздно. Может, нам стоит сейчас пойти спать?
– Все понятно, – грубо говорит он и внезапно становится серьезным. Вздохнув, Ной переворачивается на бок в постели. – Мне действительно нужно поспать. Я завтра весь день проторчу в центре визуальных искусств.
– Какой у тебя там курс? Центр визуальных искусств, хм, это не похоже на бизнес-менеджмент.
– Это и не он.
– Но… Но я думала, что ты изучаешь бизнес-менеджмент? Ты записался на еще один курс? – я же могла спросить об этом раньше. – Айви рассказывала мне прошлым летом, что ты восстановился в университете. И речь шла только о бизнес-менеджменте, поэтому… извини. – Я чувствую себя последней идиоткой, что так мало спрашивала Ноя о его жизни, хотя мне безумно интересно все, чем он занимается.
