Дядя Дженны морщит нос, словно я попросила его раздеться догола.
– Аккумуляторы недавно заменили, их не надо проверять.
– И все-таки я хотела бы проверить, если вы не возражаете. – Похоже, я сегодня самый требовательный клиент. Теперь дядя Джозеф выглядит раздраженным.
– Я не возражаю, – он фыркает, – почему я должен быть против?
Покачав головой, он нажал на первую попавшуюся кнопку. Похоже, он понятия не имеет, как включается смартфон.
– Тебе нужно нажать одновременно две кнопки, дядя Джозеф, – Дженна закатывает глаза, – правую и левую, потом надо подождать некоторое время, пока он включится.
– Я знаю. Я не дурак. Почему вы, молодежь, всегда думаете, что я ничего этого не знаю? У нас тоже были телефоны, когда вы еще даже не родились.
– Да, – тихо шепчет мне Дженна, – если только раскладушки.
Я с трудом подавляю усмешку. Дядя бросает на Дженну злобный взгляд, а затем издает победный крик: экран телефона загорается.
– Ага!
– Можно? – Дождавшись его согласия, я беру телефон, касаюсь иконки браузера и запускаю его. Я нажимаю на пустую строку поиска, появляется клавиатура на непонятном мне языке. – О, здесь не установлен английский язык.
– Конечно, нет, – говорит дядя Дженны с гордо поднятой головой. – Быть чероки – значит говорить на языке чероки.
Звучит как цитата, но не знаю, кто ее автор.
– А разве можно установить язык чероки на телефон?
– Только на клавиатуру, – ворчит дядя Дженны.
– Обри не чероки, – бросает Дженна. – Ты же не чероки, не так ли? Давай, я установлю тебе английский язык, – говорит она и забирает у меня из рук телефон.
Ее дядя скрещивает руки на груди и критически смотрит на меня.
– Естественно, она не чероки. Итак, что теперь? Ты будешь покупать его или нет?
Я не решаюсь спросить о другом смартфоне, но это не значит, что меня можно обмануть и обобрать до нитки.
– Зависит от цены.
Джозеф качает головой. Его жемчужная коса при этом качается взад и вперед. Он оперся обеими руками на прилавок, его жилет из гладкой кожи натянулся на животе. На его кожаном ремне прикреплены различные инструменты, хорошо виден шестигранный ключ, болтающийся сбоку.
– На ценнике стоит шестьдесят долларов, но это старая цена. Спрос вырос. Мне пришлось отказать трем парням, которые хотели купить мобильный телефон. Между прочим, они были из моего племени. Тебе я продам за восемьдесят.
Дженна бросает на меня многозначительный взгляд. Дяде, кажется, нравится все происходящее. Он заражает меня своим азартом торговли.
– Но если цена старая, получается, что телефоны давно валяются здесь, не так ли? Думаю, что пятидесяти долларов будет достаточно.
Дженна резко вдыхает и толкает меня ногой, но в глазах ее дяди появляются веселые огоньки.
– Ты думаешь, что я меняю ценник каждый раз, когда приходят покупатели? С тех пор, как У-ка-ша-на живет в Белом доме, мне приходится откладывать что-то на жизнь. Кто знает, что он еще придумает.
Я понимающе киваю.
– Дженна рассказывала мне, что объединение Коренных американцев в Дартмуте почти не получает пожертвований.
– Дерьмо все это. – Он медленно качает головой, прежде чем его взгляд снова фокусируется на мне. – Семьдесят долларов – мое последнее предложение.
Я задумчиво поджимаю губы. Если я сейчас уступлю, то он, вероятно, будет разочарован.
– У меня есть встречное предложение. Я даю вам пятьдесят долларов и пожертвую еще двадцать для NAD. Что думаете об этом?
Дженна закатывает глаза.
– Обри, ты не должна этого делать.
– Почему бы и нет? – быстро говорит ее дядя. – В конце концов, вам нужны деньги. Как ты собираешься платить за обои? Ты что, думала, что у меня есть лишние обои, которые я тебе подарю?
– Но ты ведь сказал, что они тебе не нужны и лишь занимают место на складе.
– Д-а-а-а, – протягивает он, – но это было на прошлой неделе. Сейчас у меня опять появилось свободное место, да и обои никогда не бывают лишними.
Дженна открывает и закрывает рот, беспомощно поднимает и опускает плечи.
– Но у тебя осталось всего лишь три рулона. Этим нельзя даже туалет оклеить!
– Я не знаю, какие туалеты в вашем общежитии, но туалет в моем доме просто крошечный, тремя рулонами я могу его хоть два раза обклеить.
– Но обои-то, розовые!
– Розовый – очень даже хороший цвет, и не только для женщин. Твой кузен Томас носит рубашки розового цвета.
– Он носит их только потому, что должен. Я постоянно выслушиваю, как он жалуется, что его компания заставляет его носить эти рубашки. Кроме того, он не мой кузен!
– Конечно, он твой кузен.
– Все в порядке, – говорю я, прежде чем они продолжат спор. Я достаю двадцатидолларовую купюру и протягиваю ее Дженне. Потом протягиваю ее дяде кредитную карточку через прилавок. Он хватается за нее так быстро, что его косичка качается вперед. С усмешкой дядя Дженны вставляет карточку в терминал. Дженна заплатила за обои десять долларов. Когда мы выходим на улицу, за нами звенит дверной колокольчик. Дженна ошеломленно качает головой.
– Я знала, что он бесчувственная скотина, но чтобы настолько! Я обо всем этом расскажу маме!
– А мне твой дядя, кажется, нравится.
– Серьезно?
– Да, он классный. Мобильный, кстати, тоже. Если аккумулятор не сядет через пару часов, то я буду абсолютно счастлива. Сделка была справедливой, он получил ту сумму, которая была указана на ценнике.
– Я верну тебе десять долларов прямо сейчас.
– Оставь себе в качестве платы за проезд. Я очень рада, что ты взяла меня с собой, спасибо, Дженна.
Она покачала головой.
– Тогда я положу их в нашу кассу для оплаты расходов на кофе. От имени NAD я говорю тебе большое спасибо!
Дженна везет меня в ближайший Волмарт, чтобы я могла купить новую SIM-карту от AT & T
[12]. Уже в машине я вставляю карту и загружаю WhatsApp, чтобы отправить Айви сообщение.
Новый номер, новое начало. По крайней мере, я надеюсь на это.
Глава 8
На следующий день я не видела Ноя. К счастью, мне не нужна его помощь. Весь день я провела на кровати с ежедневником на коленях. Разговаривая с Айви по телефону, я попросила ее передать Ною мой новый номер телефона, чтобы он связался со мной, если ему что-нибудь понадобится из комнаты, а меня в ней не будет. Никому, кроме Айви, мамы, агентства и Дженны, я больше не дала свой номер, даже Тейлору и Дженнифер. Как же хорошо, что я снова могу включать уведомления и никто не будет отправлять мне отвратительные сообщения. Только сейчас я понимаю, как сильно тяготил меня этот постоянный страх. Теперь стало гораздо легче дышать, как будто я распахнула все окна в комнате и как следует ее проветрила.
