К тому же нашлось рациональное объяснение и загадке, почему не разлей вода Марк и Джонни теперь сторонились друг друга. По слухам в девичнике, наш Джонни, идеальный Ромео для Джульетты, успешно прошёл пробы на роль и с января приступает к репетициям, а затем гастроли в Токио, Хиросиме и Нагойе… заурядным статистом, без реплик. А в «Камелии» он, хоть и с репликами, но к рампе не подпущен. Марк же благодаря терпеливой «супруге» монополизирует авансцену и восхищает громогласным французским полторы тысячи зрителей, припавших к лорнетам – «Уж не Ален ли это Делон?» Но зато Джонни играет со знаменитостью в камень-ножницы-бумагу и тот, возможно, возьмёт неудавшегося Ромео под своё покровительство…
Я пощупала «ананас». С левой стороны он совсем растрепался – выпала «бриллиантовая» заколка. Наверное, отцепилась в тот момент, когда от меня отцепился размечтавшийся Марк. Надо было идти искать драгоценность – другой такой у реквизитора не было.
Сначала я порылась в ложбинке, разделяющей мягкое место на две половины – может, заколка скользнула по оголённой спине прямо туда? Затем покопалась в чашечках – порой инородные предметы попадают и туда. Спустилась с четвёртого этажа, тщательно осмотрев все ступеньки и лестничные пролёты, ковровую дорожку кулуара на первом этаже, потрясла чёрные шторы, проникла в закулисное пространство, шаря глазами по ковровому покрытию в полутьме арьерсцены.
У второй кулисы, взятый в блокадное кольцо мальвинами, господин Нагао рассказывал что-то весёлое. И заразительно смеялся, показывая девичнику все двадцать восемь, а то и тридцать два безупречно белых и непогрешимо ровных зуба. Увидев английскую леди, кумир растерялся, как будто на лице у дамы был начерчен иероглиф «прохвост» и стал пятиться, отрекаясь от девичьего флирта. Причём никакого лицедейства – чистый экспромт, без подготовки и репетиций. Так и хотелось верить, что оторопь маэстро являлась не махинацией актёра, а реакцией порядочного мужчины, почуявшего незаслуженный разлад с подругой.
Смятение и задний ход Кесаря не остались незамеченными в его свите, состоящей из пяти голубых бантов. И все пять дружно повернулись в мою сторону.
– Вот… Заколку обронила… Не могу найти – дала я шлифовщицам ложное направление к размышлению.
Осмотрев метр за метром настил под ногами актёрской братии, я нашла две больших пуговицы, силиконовый вкладыш для бюста и обёртку от леденца чупа-чупс. Затем пошла в гримёрную, где сидела Татьяна, одна, поскольку в отряд мальвин она не входила.
Антракт. Вернувшиеся голубые создания кто порхал, а кто и хмурился. Агнесса пошепталась с Татьяной и деловито предложила:
– Ну что, идём?
Подружки принялись с воодушевлением пудриться.
Мива вытащила из сумки большую тетрадь в переплёте, похожую на канцелярскую книгу, сунула её подмышку, разворачиваясь к выходу. Голос Кейширо-сан спутал все их планы. Девичник замер, подозревая, что это опять осточертевшая доставка фруктов.
– Кто потерял заколку? – вопросил за дверью адъютант его превосходительства.
– Я потеряла… Заходите, Кейширо-сан!
Уф-ф, это всего лишь заколка, не фрукты… У девичника отлегло от сердца, и все раскованно задвигались.
– Большое спасибо! А где вы её нашли? – отлегло от сердца и у меня по той же причине: слава богу, не фрукты.
– Там, прямо на границе поворотного круга и первой кулисы, – носком кроссовки «пограничник» провёл черту от левой створки двери к правой и забавно подвигал коленями, будто танцевал «буги-вуги». Реквизит на вешалках закачался от развязанного хохота и восклицаний соседок: «Кейширо-сан! Кавайи! Прелесть!»
– Подождите… Это ещё не всё… – промолвил кавайка
[103] и вытащил из-за двери пузатый целлофановый кулёк с яблоками от Нагао-сан, видимо, только что наспех купленный.
Девичий смех внезапно утих, а посему Кейширо-сан экстренно свернул знамёна и исчез. А кулёк с фруктами одиноко лежал на циновках, нетронутый…
Мне бы тоже не лишне было экстренно схватить сиди-плейер с наушниками и улетучиться как можно скорей. Согласно частоте и количеству доставляемых фруктов мозговитые шлифовщицы, функционирующие на женской интуиции и инстинктах, уже затачивали свои шлифовальные станки. А у меня, вместо того, чтобы дать дёру, расшалился логос, толкающий к домысливанию того, что скрыто от глаз, красноречиво недосказано и явно вдалбливается мне в голову: «Соседки любят калорийный шоколад, пончики от "Мистера Доната" и гамбургеры из Макдональдса, а я прошу у тебя прощения за давешнее веселье за кулисами с твоими соседками посредством одних лишь низкокалорийных фруктов, для фигуры… так сказать…»
Похоже, те три шага назад, вырвавшие хозяина из блокадного кольца капрона и сюсюканья, здорово отмутузили весь набор инстинктов у наших девушек, а в особенности звезданули по их инстинкту продолжения рода со звёздами. И больше мне их ничем не задобрить. Ни перестановкой цветочной композиции Огава-сенсея к туалету, ни частой уборкой гримёрной пылесосом с всасывающей турбощёткой, ни смачными кукисами, ни даже заменой грозного оружия с чашечкой D на миротворческий, как Гринпис, нулевой размер. У многих здесь был синдром Мэрилин Монро. Красотка из джаза, с очень объёмной грудью, устраивала истерики на съёмках, если у второй ведущей актрисы по какому-то недоразумению грудь оказывалась больше.
Напудренные Татьяна и Агнесса ушли, запнувшись о кулёк с яблоками. Мива с канцелярской книгой подмышкой и с канцелярской рачительностью перешагнула через угощение от Нагао-сан. Смех Каори и Рены растаял на лестничной клетке. Одна Аска сидела в гримёрной, и явно чувствовалось, что она ищет повод придраться ко мне.
Чтобы положить конец её мукам происков, я поместила яблоки в укромное место под реквизитом, затем с Брайаном Адамсом в ушах и Борисом Гребенщиковым в сердце спустилась к своим сапогам.
Неподалёку от служебного входа в театр кроме фруктовой лавки находилось и кафе «Старбакс», где я решила пересидеть бурю с чашкой капучино. Почти застегнув молнию, я обернулась на звук шагов в кулуаре. Это был господин Кунинава.
– Привет! Куда идём? Скоро третий акт…
– Да вот, сбегаю за крепким кофе… что-то в сон клонит, – отчиталась я земляку, сняв наушники.
– А что слушаем?
– Брайан Адамс… Вы наверняка слышали его хиты? Ну, например, «Please forgive me», или «Straight from the heart»? Певец – супер, и тексты у него богемные… похожи на поэзию Артюра Рембо
[104].
– Ох, заинтригован! Я ведь чуть не поступил на мастер-класс по Артюру Рембо в университете…
