Так я говорила себе, и тогда мне даже удавалось в это верить.
Страмбли пребывала в сознании, но в сознании крайне рассеянном, и сразу стало ясно: нам не удастся надеть на нее скафандр. На ране оставалась толстая повязка, и к нашей подруге еще не вернулась способность ходить. После недолгой консультации с Эддралдером было решено, что она вернется на корабль так же, как прибыла в больницу. Я прошептала ей несколько ободряющих слов, когда мы уложили ее в грузовой сундук, оставив крышку открытой. Не хотелось, чтобы она подумала, будто ее запирают в гробу.
На Лагганворе был скафандр Сурт, и было бы слишком сложно произвести обмен. Так что Сурт и Прозор довольствовались деталями, доставленными из дворца, а мы с Фурой нашли шлемы, достаточно удобные, чтобы добраться до катера. Нашим последним требованием было вернуть наше собственное оружие и кое-что добавить в качестве страховки. Глиммери к тому времени был уже не способен дать устный ответ, но кое-как просигнализировал свое согласие. Его состояние было плачевным, и я подумала, не слишком ли оптимистичен этот шестичасовой срок. Но наверняка Эддралдер все знает, что делает; наверняка им учтен каждый этап прогрессирования паралича. И конечно же, у Глиммери найдется слуга, способный сделать ему укол.
Прошло не более получаса после того, как Глиммери вцепился зубами в палку, и мы с Фурой, завершив сборы, вернулись к нему. Он по-прежнему сидел в своем кресле, набухшие мышцы оцепенели. Вокруг суетились подчиненные, не зная, что и предпринять. На самом деле у них был только один способ уменьшить дискомфорт хозяина: на свой страх и риск выбрать один шприц из шести.
Фура подошла к Глиммери, склонилась над ним вплотную:
– Все, чего мы хотели, – это вылечить Страмбли. Да, у меня были свои дела с Лагганвором, но это не должно было стать твоим делом. А теперь посмотри на себя.
Глиммери попытался заговорить, но изо рта вырвалось лишь глухое бульканье. Фура тыльной стороной перчатки вытерла слюну с его губ, нежно, как мать, ухаживающая за младенцем.
– Только подумай, насколько было бы лучше, – продолжала она, – если бы ты не мешал нам. Надеюсь, это послужит тебе уроком. Никогда не пытайся прыгнуть выше головы. – Она выпрямилась и отчеканила: – Мы больше не встретимся, так что пусть это будет прощание. Я Арафура Несс. Я уничтожила Босу Сеннен и захватила ее корабль, но это не значит, что я стала тем, кем была она. Я никогда не хотела взять ее имя и перенять ее обычаи. И я так не поступлю. И без того дел полно. – Она улыбнулась ему сверху вниз. – Все же должна признаться в том, что одна черта ее характера восхищала меня. В разгаре своего безумия она всегда была готова совершить необходимые действия. Так теперь поступаю и я, если от этого зависит мое выживание. Ты совершил очень серьезную ошибку, возомнив, что способен справиться с нами.
– Прощайте, мистер Глиммери, – сказала я.
Мы покатили Страмбли к лифту. Лагганвор и Эддралдер помогали Меррикс, а Сурт и Прозор, энергично тыча пистолетами и клинками, предупреждали любые резкие движения в нашу сторону. Лифт доставил нас на самый нижний уровень больницы, откуда мы беспрепятственно добрались до веревочного моста, спускающегося в Порт Бесконечный. На протяжении долгих, трудных минут, которые потребовались, чтобы протащить по мосту Страмбли, мы были как никогда уязвимы. На другом конце нас поджидал тот же отряд головорезов, и я подумала, что могут случиться неприятности. Но их явно предупредили. Они расступились перед нами.
– Молитесь, чтобы он продержался, пока вы не доберетесь до корабля, – процедил обладатель лягушачьего подбородка. – Если он умрет, я не дам никому из вас и пяти секунд.
– Он продержится шесть часов, – сказал Эддралдер, останавливаясь, чтобы открыть зонтик. – Я очень редко ошибаюсь в расчете доз, а в данном случае особенно старался. Он получит необходимую информацию, как только капитан Несс сочтет, что нам не грозят никакие репрессивные меры. А теперь, джентльмены, не окажете ли любезность, не проводите ли нас до пристани?
– В сторону! – раздался возглас. – Раненых несут!
Они поднимались по грязному склону, приближаясь к больнице. Одни в вакуумных скафандрах, а другие в плащах с капюшонами; кто-то шел сам, кому-то помогали. А некоторые с трудом катили тележки с телами, покрытые одеялами, и под этими одеялами угадывались очертания тел. Дождь превратил скафандры в блестящие манекены, он струился с плащей и с импровизированных навесов над тележками. Катившие скользили по жирной земле. Замыкали шествие, сгибаясь на крутом склоне, двое в плащах; они двигались знакомой шаркающей поступью.
Мы замедлили шаг. Фура и я, шедшие по бокам от тележки Страмбли, продвигались вперед по коварной земле, пока не сократили вдвое расстояние до группы капитана Рестрала. Я не нуждалась в подтверждении, что это были они.
– Стой, где стоишь, – приказал один из ходячих раненых командным голосом, но надломленным, как у человека, дошедшего до предела своих возможностей. – Мы знаем, кто вы. Немедленно сдавайтесь.
Ростом он был не меньше Эддралдера и носил вакуумный скафандр до шеи, но без шлема. Ему было на вид лет шестьдесят пять – семьдесят. Лицо, некогда аристократически утонченное, а теперь осунувшееся, несло на себе печать отчаяния; над высоким лбом, испещренным пигментными пятнами, топорщилась копна белых волос. Правой рукой он нацелил на нас длинноствольный пистолет, а левой не было: рукав скафандра заканчивался грубо заваренным обрубком, наплывы металла поблескивали – сразу видно недавнюю работу.
– Капитан Рестрал, я полагаю? – спросила Фура. – Слышала, что вы получили ранение, сэр.
– Сдавайтесь, – повторил мужчина, переводя пистолет с одной из нас на другую. – Кто из вас Адрана Несс? А кто другая?
– Я Адрана, – сказала я. – И я очень сожалею о случившемся, капитан Рестрал. Но мы не сдадимся. – Я склонила голову набок, глядя на людей у основания веревочного моста. – Скажите им!
Долговязый бандит сложил ладони рупором и заревел, перекрывая шум дождя:
– Они под защитой мистера Глиммери. Их нельзя задерживать по пути в порт. Высокий, док Эддралдер, впрыснул Глиммери яд, и если они не выйдут в открытый космос, он не скажет, как его нейтрализовать.
Рестрал слушал, и дождь струился по его лицу, облепленному длинными прядями волос. Он поднял культю с серебристым торцом, как будто хотел стереть влагу с глаз, но забыл о своем увечье.
– Это правда, доктор?
– Да, и я сдержу обещание. Но нам нужен проход. Мне жаль ваших раненых и жаль, что я не смогу позаботиться о них. Но их будут лечить в меру возможностей больницы.
Из толпы вышел человек намного моложе капитана. Я заметила, что в пути он помогал другим – похоже, не пострадал. Он был немного ниже меня ростом, и вместо вакуумного скафандра на нем была обычная корабельная одежда: брюки, рубаха и ботинки со шнурками, все теперь грязное и мокрое, как будто он несколько раз поскользнулся, пока шел сюда от пристани.
– Адрана Несс? – спросил он, встретив мой взгляд. – Я Часко. Я говорил, что буду рад познакомиться с тобой, и теперь рад возможности поговорить лицом к лицу. Надеюсь, вы с сестрой сгорите за то, что натворили.
