2
Когда занятия закончились, я решила съездить на пирс, прежде чем вернуться домой. Причин для этого не было, но я чувствовала, что должна отдать дань уважения утонувшей девушке. Конечно, это ничем ей уже не поможет, но это хотя бы что-то.
На пирсе было, как всегда, оживленно. Туристы сновали между палатками, играли в разные игры. Влюбленные парочки прогуливались в обнимку. Я остановилась, глядя на клоуна в ярко-оранжевом парике — он выдувал огромные мыльные пузыри. За ними гонялись дети и визжали от восторга, когда те лопались. Мелоди когда-то была такой же: легко приходила в восторг, носилась вокруг в поисках новых открытий. Несколько лет спустя на этом самом пирсе стояли мы с Саймоном и наблюдали, как она идет за сахарной ватой.
— У меня от нее дух захыватывает, — сказал он.
Я пошла дальше и увидела желтую палатку, которую разбирали полицейские. На поручень рядом со мной облокотилась высокая стройная женщина в сером тренировочном костюме. Она внимательно следила за тем, как складывают палатку.
Внезапно она повернулась ко мне.
— Что-то случилось на пляже? — спросила она. — Столько полиции.
— Здесь вчера утонула девушка, — ответила я. — Ее пока не опознали.
Моя собеседница снова перевела взгляд на пляж.
— Вода, — заявила она. — Она всегда внушала мне страх.
Она весело посмотрела на меня, словно пытаясь отогнать беспокойство.
— Просто глупый страх. Я с детства ужасно боялась воды, даже отказывалась принимать ванну. Плавать я умею, но никогда не погружаюсь с головой.
— Кажется, вы боитесь не воды, а того, что можете утонуть, — заметила я.
— Да, наверное.
Она рассмеялась над этой беспочвенной тревогой, но я чувствовала затаенный ужас. Он сквозил в ее голосе, в ее глазах.
Она резко сменила тему, словно пожалев об излишней откровенности.
— Может, она была бродяжкой, — сказала она. — Я про эту утопленницу.
Она не отрывала взгляда от берега.
— Такое часто случается с подобными девушками.
— Да. Я куратор у одной девушки, которая раньше была бездомной. Выживать на улице очень трудно.
Мои слова пробудили в ней живой интерес.
— Вы говорите, что у вас в подопечных бывшая бездомная?
— Да.
— И она сумела вырваться?
— Ага.
— Как долго она вела такую жизнь?
— Год.
— Сколько ей сейчас?
— Девятнадцать.
— И она адаптировалась?
— Да, все хорошо. Нашла постоянную работу. Снимает квартиру.
Женщина протянула мне руку и представилась:
— Джулия Купер.
— Клэр Фонтен.
— Когда вы упомянули эту девушку, у меня в голове словно лампочка загорелась. Дело в том, что я внештатный корреспондент и как раз думаю написать статью о девушках, которые когда-то жили на улицах, но смогли выбраться. Как вы считаете, ваша подопечная согласится со мной поговорить?
— Не знаю, но могу спросить.
— Отлично. Я оставлю вам свой номер на случай, если она согласится.
Я достала телефон и добавила Джулию Купер в контакты.
— Я вам перезвоню, — пообещала я.
Она посмотрела на колесо обозрения, затем на меня.
— Мне пора.
Она улыбнулась.
— Надеюсь на скорый звонок. И звоните в любое время, я поздно ложусь спать.
Она ушла, а я повернулась к морю и продолжила думать о мертвой девушке.
Я не знала, как именно она погибла. Но что, если волны смыли с ее тела улики? Следы укусов стали неразличимы, синяки могли оставить обломки?
Что, если все, что могло помочь ее опознать, теперь похоронено на дне морском?
Она навсегда останется еще одной незнакомкой?
3
Уже дома я позвонила Дестини.
Мы немного поболтали ни о чем, и я перешла к сути дела.
— Днем я ездила на пирс Санта-Моники, — сказала я. — Там я познакомилась с одной женщиной. Она журналистка и работает над историями девушек, которые смогли вернуться к нормальной жизни. Она хотела бы поговорить с тобой.
Дестини тут же насторожилась.
— Зачем ты ездила на причал? — спросила она.
— Сама не знаю. Никак не могла выкинуть из головы ту мертвую девушку.
Дестини напряглась еще сильнее.
— Я ничего об этом не знаю.
— Статья вообще не о ней. Она напишет о тебе. И других таких, как ты, — тех, кто сумел выбраться с улиц.
Мне удалось привлечь ее внимание.
— И я буду типа как источник информации?
— Да.
Эта мысль ее заинтриговала.
— Мое имя будет в газетах, вау!
Дестини радовалась, как актриса, которой доверили главную роль.
Я пообещала, что свяжусь с журналисткой.
— Вау! — Дестини не могла успокоиться. — Про меня напишут.
Мы начали обсуждать что-то другое, но было ясно, что Дестини раздумывает, что же ей сказать журналистке.
Положив трубку, я на скорую руку соорудила ужин, почитала и стала готовиться ко сну.
На стене спальни висит всего одна картина — женщина в черном лежит на диване, отвернувшись. Ее явно захлестывают горе и чувство вины. Это репродукция Жана Беро Après la Faute, «После ошибки».
Дзынь! В папке «Входящие» появилось новое письмо. Отправитель — некий Наблюдатель. Короткое сообщение: Я слежу за тобой.
Меня охватила паника.
Вот и следующий ход Саймона.
Я нажала «Ответить»:
Я не дам тебе снова это сделать.
Я напряженно ждала, что ответит Наблюдатель. Я ощущала, как его невидимые виртуальные пальцы тянутся ко мне, касаются меня.
Но ответ так и не приходит.
Это один из его приемов, часть его стратегии.
Он знает, как заставить меня паниковать.
И это работает.
Спустя какое-то время мне уже казалось, будто Саймон повсюду и следит за мной. Что, если он проверяет мою страницу на «Фейсбуке» и объявления на сайтах по поиску работы? Он может увидеть изображения, которые я выкладываю на Pinterest. Что, если он пошел дальше? Нашел какого-нибудь хакера, который может узнать, что я покупаю, какие книги читаю, какие песни слушаю, и читает все мои письма и сообщения.
