И тем не менее Эдуард провел там больше года, организуя вылазки на территорию мусульман, обмениваясь письмами с монгольским вождем Абака-ханом, стоявшим в Мераге – городе в 700 милях от Акры, и встречая немногочисленные отряды с Запада, в том числе экспедицию брата Эдмунда. Он был намерен извлечь из своего похода максимальную пользу, даже в обстоятельствах, не обещающих ничего героического.
Вечером 17 июня 1272 года – в свой 33-й день рождения – Эдуард находился в Акре, лежал в кровати рядом с женой. Ему было что обдумать, погружаясь в сон. Небольшой отряд принца ужасно страдал от жары и дизентерии. Силы противника – предводителя мамелюков Бейбарса – намного превосходили его собственные и гораздо лучше снабжались. Гуго III, номинальный король Иерусалима, склонялся к миру, а не к войне и недавно согласовал десятилетний мир с Бейбарсом – что убивало всякую надежду Эдуарда обрести славу. Мирный договор привел Эдуарда в ярость: он отказался его подписывать. Наверное, в ту восточную ночь он, засыпая, все еще обдумывал сложившуюся ситуацию.
То, что случилось дальше, вошло в легенду. Когда Эдуард уже спал, прибыл посланник, заявивший, что он дипломат-перебежчик, предавший Бейбарса и прибывший к английскому двору. Он принес с собой щедрые подарки и якобы был готов открыть известные ему секреты. Что бы он ни наплел слугам и страже Эдуарда, это наверняка звучало убедительно и казалось срочным: они разбудили спящего принца и попросили его принять посетителя. Сонный Эдуард вышел из спальни прямо в ночной рубахе.
Как оказалось, посетитель приберег для Эдуарда особенный подарок на день рождения: смертельный удар. Эдуард единственный отказался подписывать мирный договор, и присутствие его сделалось опасным; Бейбарс хотел от него избавиться. Посланник напал на принца с кинжалом, целясь ему в бедро. Но Эдуард, славный воин, был на высоте. «Сарацин встретил его и ударил в бедро кинжалом, нанеся ему глубокую, опасную рану, – писал хронист, известный как Тамплиер из Тира. – Лорд Эдуард почувствовал, что ранен, и двинул сарацину кулаком по голове – тот в ту же секунду упал без чувств на пол. Затем лорд Эдуард схватил кинжал со столика в спальне, ударил сарацина в голову и убил его». В рукопашной мало кто мог противостоять длинноногому англичанину.
Но поднявшись от остывающего тела противника, Эдуард понял, что и сам серьезно ранен. Когда приближенные принца ворвались в комнату, все испугались, что кинжал мог быть отравлен. По легенде, Элеонора Кастильская попыталась отсосать яд из раны мужа, но, как оказалось, кинжал не был отравлен.
Сохранялась опасность инфекции, которая могла привести к мучительной смерти от гангрены, убившей Ричарда I при Шалю-Шаброле. Эдуарда спас от такой судьбы искусный хирург, который вырезал инфицированную, воспалившуюся вокруг раны плоть. В конце сентября, восстановив здоровье, Эдуард вместе с Элеонорой Кастильской и родившейся в Акре дочерью Джоанной покинул Утремер и направился в Европу. По пути домой они остановились на Сицилии, а затем двинулись в Италию, где провели Рождество. Именно здесь их нашел английский посланник, сообщивший им печальную весть: в ноябре, после скоротечной болезни, умер Генрих III. Ему было 65 лет. Королю устроили пышные похороны и погребли его в могиле, где до перенесения мощей покоился сам Эдуард Исповедник. Эдуард I наконец стал королем – после, пожалуй, самого яркого периода ученичества в богатой событиями истории семьи.
Он не торопился возвращаться в Англию. Препоручив управление королевством министрам, в том числе Роберту Бернеллу – самому его доверенному и опытному слуге, Эдуард жил за границей, пожиная плоды своей славы крестоносца. Он участвовал в турнирах во Франции, принес оммаж Филиппу III за свои французские земли и подавил возмущение в Гаскони, грозившее вылиться в мятеж. Затем, в самые жаркие дни лета 1274 года, он отплыл в Англию, назначив коронацию на 19 августа.
Эдуард сошел на берег в Дувре 4 августа, впервые за четыре года ступив на родную землю. Он вернулся в страну, которая терпеливо ждала начала его царствования и теперь с размахом его приветствовала. У англичан было достаточно времени подготовиться к прибытию принца. Более полувека прошло с предыдущей коронации. Вместе с Эдуардом страна приветствовала и всю семью короля. На коронации королева Элеонора была на первых месяцах очередной, десятой по счету беременности – принцесса Маргарита родится в 1275 году. После долгого и трудного царствования Генриха III страна радушно принимала новое поколение королевской семьи.
Граждане Лондона, несмотря на прежние трудности во взаимоотношениях с Эдуардом или, возможно, как раз благодаря этому нелегкому прошлому, воспользовались случаем устроить зрелищный и щедрый праздник. «Когда Эдуард процветает, взирайте! – писал один восторженный лондонец. – Он сияет, как новый Ричард!» К сожалению, подробных описаний церемонии не сохранилось, но известно, что здания были задрапированы золотыми тканями, а когда король и его свита въехали в город, их встретили пышным торжеством и массовыми гуляниями. Скорее всего, накануне коронации Эдуард переехал из лондонского Тауэра в Вестминстерский дворец и провел ночь в Расписанной палате, богато украшенной библейскими картинами и сценами из семейной истории Плантагенетов.
Наверняка аббатство было переполнено магнатами из Англии и соседних стран, которые с восхищением наблюдали, как Эдуард поднимается на огромный деревянный помост в средокрестии церкви. Они видели, как он с почтением приносил дары у алтаря, украшенного двумя позолоченными статуями – святого Эдуарда Исповедника и святого Иоанна Богослова. Затем король повторил те же коронационные клятвы, какие произносили все его предки. Следуя освященной временем традиции, Эдуард пообещал защищать Церковь, осуществлять правосудие в интересах народа, отменить дурные обычаи и отстаивать права короны. Но, в отличие от многих своих предшественников, Эдуард говорил от чистого сердца и готов был подписаться под каждым своим словом. Что бы он ни думал о частной власти лорда, монархию Эдуард всегда считал институтом, в основе которого лежит нужда в сильном, едином руководстве. Пришло время вернуть себе власть, утраченную прародителями.
Первоочередной Эдуард считал клятву защищать права короны. Чуть ли не сразу по завершении торжеств слуги короля начали составлять опись королевских привилегий, и работа велась с гигантским размахом, сравнимым разве что с составлением Книги Страшного суда в царствование Вильгельма I. Опись стала известна как «Сотенные свитки», потому что информация в них группировалась по сотням – административным единицам внутри английских графств, использовавшимся для управленческих и судебных целей. С ноября 1274-го по март 1275 года королевские поверенные нанесли визит в каждую английскую сотню. Они подробно опрашивали местных присяжных «о правах господина короля и свободах, которые были отчуждены, и о завышенных требованиях шерифов, коронеров, судебных приставов и других бейлифов господина короля, и любых других бейлифов, кто бы они ни были, каким-либо образом связанных или имеющих отношение к господину королю в третий год правления короля Эдуарда, в годы 1274–1275». По крайней мере, такая цель была указана в окончательном тексте описи, упорядочивающей информацию, собранную поверенными.
