Такая атмосфера создавала идеальную питательную среду для ссор, вражды и злобных козней в кругу приближенных Ричарда. Так случилось, что конфликт Болингброка и Моубрея, высветивший все аспекты тирании Ричарда, превратился в драму национального масштаба, и кульминацией этой драмы стало утверждение королем своего абсолютного права выносить судебные решения, касающиеся жизни, смерти и высшей политики.
Когда в октябре 1398 года Болингброк покидал Лондон, отправляясь в шестилетнюю ссылку, улицы заполонили сочувственно настроенные горожане, которые (согласно Фруассару) говорили изгнаннику: «Эта страна не будет счастлива, пока ты не вернешься».
Вряд ли кто-то из них мог предположить, как быстро это произойдет.
3 февраля 1399 года Джон Гонт скончался в замке Лестер. Ему было 58 лет. Похоронили его, как писал Адам из Аска, «с большой пышностью» в Лондоне, в соборе Святого Павла. Кортеж, продвигавшийся по сельским дорогам в Лондон, сопровождали одетые в черное плакальщики. Король нанес визит дяде, лежавшему на смертном одре; позже говорили, что перед смертью Гонт показывал Ричарду свои изъязвленные гениталии, таким вот образом предостерегая того от распутства.
Гонт на протяжении свой долгой политической карьеры не всегда был популярен, но он вел жизнь, полную приключений, и верно служил дому Плантагенетов, порой в очень сложных условиях. Он командовал армиями и блистательными дипломатическими миссиями. Он долго и трудно добивался для себя испанской короны – ее он так и не получил, зато выдал двух своих дочерей за королей Кастилии и Португалии. В Англии он неустанно отстаивал права монархии Плантагенетов в последние годы царствования Эдуарда III и герцогства Ланкастер в царствование Ричарда II. Он одним из первых стал поддерживать радикального религиозного реформатора Джона Уиклифа, он был ключевой фигурой в фракционной борьбе жителей Лондона. Но что важнее всего, Гонт обзавелся не имеющим себе равных земельным владением, которое мог передать по наследству. Годовой доход с него превышал 12 000 фунтов. Мало того, наследник герцогства Ланкастер унаследует и положение Гонта, самого богатого и могущественного магната в Англии (после короля, разумеется).
Больше всего кончина Гонта значила для его старшего сына, Генри Болингброка. Болингброк должен был унаследовать герцогство Ланкастерское целиком, и поэтому к 1399 году он представлял собой страшную угрозу для своего кузена Ричарда II.
После несостоявшейся дуэли в Ковентри Болингброк и Моубрей покинули Англию. Моубрей, лишенный своего герцогства, решил отправиться в паломничество в Иерусалим, но добрался только до Венеции, где скончался от чумы. Болингброк, чье изгнание многие считали несправедливым, поехал в Париж, ко двору Карла VI. Там ему оказали радушный прием, кроме того, оттуда он с близкого расстояния мог следить за ситуацией в Англии.
И что же он видел? Короля, который пытается захватить собственную страну. Одно за другим Ричард и его подельники прибирали к рукам великие и древние английские владения. Земли и замки, которые некогда принадлежали Уорику, Глостеру, Арунделу и Норфолку, вернулись в собственность короля. В 1398 году Роджер Мортимер, четвертый граф Марч и вероятный наследник Ричарда по женской линии через Лайонела Антверпа, был убит в Ирландии. Его сын Эдмунд был еще ребенком, и земли Марча также перешли под королевскую опеку.
Ричард формировал из новообретенных земель крупный силовой блок, что неизбежно сталкивало его с герцогством Ланкастер. Так и случилось, когда сферы влияния короля и Джона Гонта пересеклись и усилилась конкуренция за вассалов: огромные территории в центральных графствах были втянуты в этот конфликт.
После похорон Гонта Ричард поехал в Кингз-Лэнгли – любимую резиденцию Эдуарда II, место, где было захоронено тело Пирса Гавестона и где Эдуард размышлял об отмщении своему давнему сопернику Ланкастеру. Когда Ричард добрался до Кингз-Лэнгли, он уже принял решение. По словам его верного слуги сэра Уильяма Багота, Ричард объявил, что скорее восстановит в правах наследников Глостера, Уорика и Арундела, чем позволит Болингброку вернуться в Англию. Багот послал Болингброку весточку и уведомил его, что с этого момента тот стал «окончательным врагом» короля. Тем временем Ричард 18 марта созвал Совет в Вестминстере, где официально аннулировал право Болингброка наследовать герцогство Ланкастер и приговорил его к вечной ссылке.
Беспрецедентный захват земель состоялся. Случилось именно то, чего так боялся Гонт в последние годы жизни. Весной 1399 года огромные земельные владения конфискованного наследства Ланкастера были распределены между ключевыми сторонниками Ричарда: Ланкастер, Татбери и Кенилуэрт отошли герцогу Суррею; уэльские земли – графу Эксетеру; Лестер, Понтефракт и владение Болингброк были пожалованы герцогу Альбемарлю. Остальное оставалось в руках короля, и внушительные доходы теперь стекались напрямую в сокровищницы, которые Ричард устраивал в королевских замках. Всем в Англии стало ясно, как сказал Уолсингем, что Ричард отправил кузена в ссылку не из-за конфликта с Моубреем, но «потому что это была отличная возможность присвоить собственность герцога». Ричард был не королем, он был беспутным грабителем, отнимавшим земли своих подданных, врагом общего блага. Он сам подписал себе приговор.
Когда новость о лишении наследства достигла в Париже Болингброка, вряд ли он очень удивился. Он знал Ричарда всю жизнь, был непосредственным участником и свидетелем всех кризисов, через которые пришлось пройти стране: от Крестьянского восстания 1381 года, когда он прятался в шкафу в Тауэре, и до противостояния с Ричардом на стороне лордов-апеллянтов. Он знал, что Ричарду нельзя доверять.
Удивить его могла другая новость: Ричард – как будто бы не подозревая, какие опасности может навлечь на него атака на наследство Ланкастеров – готовился ко второму вторжению в Ирландию. С собой за Ирландское море он собирался взять своих сторонников и большую часть личных вассалов, оставив Англию без защиты на несколько месяцев.
Такой возможностью было грех не воспользоваться. У Ричарда было полно врагов как во Франции, так и в Англии, и Генри связался со всеми. Первым на его сторону встал Томас Фицалан, бывший архиепископ Кентерберийский, которого Ричард снял с должности и отправил в изгнание, казнив его брата, графа Арундела. Ланкастеры и Арунделы не всегда ладили, но ненависть к королю объединила их. В Англии они связались с настроенными против короля лордами: Генри Перси, графом Нортумберлендом и Ральфом Невиллом, графом Уэстморлендом. Вести из Англии убедили герцога, что его вторжение с целью вернуть себе наследство может оказаться успешным, поскольку найдет поддержку среди достаточного количества лордов.
Ричард отправился в Ирландию в конце мая и высадился на острове 1 июня. Наверняка он предполагал, что вторжение возможно или даже весьма вероятно, иначе зачем бы он захватил с собой короны и регалии Англии – важнейшие символы монархии Плантагенетов, – а также Генри Монмута, сына Болингброка. Взял он с собой и большинство лояльных ему лордов, а также армию латников и лучников и с этими силами принялся за покорение ирландских вождей.
Генри покинул Францию в июне, не встретив препятствий со стороны французского правительства, которое пришло в полное расстройство из-за повторяющихся приступов безумия короля Карла VI. 4 июля 1399 года он сошел на берег недалеко от Равенспурна, в устье реки Хамбер. Он высадился с крошечным отрядом не более 100 человек, что вряд ли было похоже на грозное вторжение. Но как только он сошел на берег, пишет киркстоллский хронист, «огромное множество рыцарей и дворян пришли к нему». Явилась в том числе широкая коалиция северных графов и рыцарей и сам Гарри «горячая шпора» Хотспур – сын Нортумберленда, считавшийся лучшим рыцарем Англии.
