Овцы и крупный рогатый скот страдали от эпидемий: сбор шерсти и поставки мяса в Англии были парализованы, отчего пострадали военные части, размещенные у границ Шотландии. Нехватка продовольствия и вечная сырость сделали жизнь на переднем крае голодной и грязной.
Но и в этих малообещающих обстоятельствах английские магнаты изо всех сил старались установить прочное политическое согласие. После унижения при Бэннокберне инициатива перешла к графу Ланкастерскому и его сторонникам. Вскоре после похорон Гавестона собрался парламент, и бароны в попытке стабилизировать финансовую ситуацию и разобраться с коррупцией, которая в центральном и местном правительстве казалась повальной, переписали Ордонансы, выгнали несколько королевских министров, заменили всех шерифов в Англии, приказали вернуть в казну все королевские пожалования и давили на Эдуарда, заставляя его выслушивать прошения и ходатайства со всех уголков страны. Чтобы оградить короля от негативного влияния, старшего Диспенсера и архиепископа Кентерберийского Рейнольдса лишили постов в правительстве. Но в других вопросах Ланкастер и Уорик с готовностью сотрудничали с магнатами-лоялистами, такими как Пембрук, и с министрами королевского двора.
Важность сотрудничества нельзя было переоценить: срочно требовали решения бесконечные вопросы внутренней и внешней политики. Умер французский король Филипп IV, ему наследовал его сын Людовик X. Новый король Франции потребовал возобновить дипломатическую миссию по закреплению статуса Гаскони. Шотландцы, воодушевленные успехом при Бэннокберне и смертью нескольких крупных лордов Северной Англии – в том числе графа Уорика, скончавшегося в августе 1315 года, – все глубже вторгались в английские земли. Брат Роберта Брюса Эдуард открыл второй фронт шотландской войны, в мае 1315 года возглавив вторжение в Ирландию.
Мерзкая погода и охвативший страну голод не давали Англии никакой возможности снарядить армию в дальний поход, чтобы отразить эту угрозу от своих границ. По этой причине Эдуард снова стал объектом интенсивного давления: в начале 1316 года в Линкольне собрался парламент, который назначил Ланкастера главой королевского совета с правом проводить в жизнь Ордонансы и реформировать королевскую администрацию.
К несчастью, Ланкастер оказался так же не заинтересован в правлении – или неспособен к нему, – как и его двоюродный брат. Он верил в принцип Ордонансов – необходимость контролировать власть короля, подчиняя ее коллективной воле баронов, – и сам аппарат власти рассматривал как средство для воплощения в жизнь этого принципа. Но дальше этого Ланкастер не заглядывал. Он упрямо настаивал на переиздании и подтверждении Ордонансов, однако его редко можно было застать в Вестминстере, и собственно управлению государством он уделял крайне мало времени. Ему больше нравилось раздувать щеки и обустраивать собственный двор на севере, а государственными делами он практически не занимался.
Ордонансы предусматривали отзыв королевских пожалований и вводили положение, согласно которому право опеки должно было утверждаться парламентом. Догматичное упрямство Ланкастера в этом вопросе без конца напоминало о разладе 1312 года и усиливало его изоляцию от остальных английских баронов, среди которых были и те, кто по-прежнему таил на него злобу за позорное убийство Гавестона.
В итоге квазирегентство Ланкастера продлилось всего несколько месяцев, и в апреле 1316 года он удалился в свои владения на севере, обосновавшись в замке Понтефракт. В 1316 и 1317 годах, пока Ланкастер отсутствовал, вошла в силу новая компания фаворитов Эдуарда. Раскол закрепился. Учитывая число вассалов Ланкастера и размер его земельных владений, он не перестал быть доминирующей силой в английской политике, а благодаря размерам владений на севере сделался критически важной фигурой в войнах с Шотландией. Однако сотрудничать Ланкастер не желал ни в одной области, только без конца требовал, чтобы король подчинялся Ордонансам, которые тот ненавидел.
Эдуард, со своей стороны, совершенно не стремился примириться с кузеном. В число новых фаворитов кроме двух Хью Диспенсеров входили еще трое баронов: Хью Одли Младший, Роджер Дамори и Уильям Монтагю. Трое приближенных – Диспенсер-младший, Одли и Дамори – обзавелись крупным состоянием благодаря бракам с сестрами молодого графа Глостера, убитого на второй день сражения при Бэннокберне. Они разжились королевскими пожалованиями и опеками, большая часть которых располагалась в Уэльсе и Валлийской марке. Все пятеро стали чрезвычайно богаты – в нарушение Ордонансов, требовавших, чтобы король возвратил в казну прежние пожалования, а все новые отдал на утверждение парламенту.
Более того, даже бароны, стоявшие на умеренных позициях, такие как Пембрук и Херефорд, которые не выслуживались перед королем, но поддерживали его из принципа верноподданности, получили выгодные контракты, поощрявшие их служить королю в мирное и военное время. Не надеясь на очевидную обязанность баронов и лордов поддерживать короля из обоюдного личного интереса, Эдуард платил своим людям королевские зарплаты, чтобы привязать их к короне. Он сделал монархию личным, а не государственным предприятием, взращивал культуру «своих» и «чужих» и все сильнее вынуждал кузена к сопротивлению.
На протяжении 1317 года кризис усугублялся. Летом Эдуард повел против шотландцев крупную армию и обнаружил, что Ланкастер собрал собственное войско в залитом дождями Понтефракте. Напряженность росла и углублялась, и казалось, что север вот-вот погрузится в насилие. Надвигалась анархия: Ланкастер исподтишка расшатывал авторитет короля (и король платил ему взаимностью), хаос нарастал. В сентябре рыцарь королевского двора сэр Гилберт Миддлтон остановил и ограбил Льюиса Бомона, епископа Дарема и двух сопровождавших его кардиналов, когда те выехали из Дарлингтона, направляясь на рукоположение Бомона. Это событие вызвало сильнейшее замешательство с обеих сторон. Когда Эдуард покинул север, вассалы Ланкастера атаковали замки, принадлежавшие фаворитам короля.
В этой ситуации единственно возможным исходом казалась гражданская война. Государственная власть была парализована, и, чтобы сохранить мир, умеренные бароны вроде Пембрука и Бадлсмира начали предпринимать отчаянные действия. Они попытались частным образом договориться с фаворитами Эдуарда: Роджер Дамори подписал один такой договор, в котором Пембрук и Бадлсмир обещали защищать его от всех людей (имелся в виду Ланкастер), а Дамори в обмен обязался не докучать королю, выпрашивая у него земли или что-то еще, что может причинить вред короне. Это был акт отчаяния. Королевской власти как таковой не существовало, и только благодаря посредничеству английских епископов, умеренных советников короля вроде Пембрука, Херефорда и Бадлсмира, а также посланников папы война в 1317 году не началась.
Пока длилось противостояние Эдуарда и Ланкастера, с королем случилось несколько диковинных происшествий. Эдуард в начале 1318 года был в Оксфорде, когда ко двору явился человек по имени Джон Паудерхэм. Кожевник из Эксетера предстал перед королем и заявил, что на самом деле именно он – сын Эдуарда I и что королевство Англия принадлежит ему «по праву рождения».
Он обвинил короля в том, что тот – подменыш, подброшенный в королевскую колыбель при рождении, и вызвал его на бой за корону. Паудерхэм сказал, что он – истинный король Англии, а Эдуард – самозванец. Человек был явно не в себе, но его история запомнилась. Согласно различным хроникам, где упоминается это происшествие, король был позабавлен эксцентричностью заявления, но страшно разозлился, когда по Англии поползли слухи о словах Паудерхэма. Таково было горе войны, потопа, голода и политического хаоса, что история о скандале и подмене нашла благодарную аудиторию, готовую поверить, что настолько беспомощный король не может быть отпрыском истинно королевской крови.
