Лена Сунд добралась до самой вершины откоса, и тут же стало ясно – это не спасет. Водная лавина накроет ее и здесь. Она побежала дальше, хромая и скуля от боли в подвернутом голеностопе. За спиной – предсмертный скрип ломающихся деревьев. Шале… ни за что не успеть.
В отчаянии оглянулась. Береза. Ухватилась за развилку сука и полезла. Выше. Как можно выше, насколько сможет. Изо всех сил обхватила ствол руками и ногами и зажмурилась.
И пришел удар. Береза согнулась чуть ли не пополам. Лена не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, будто кто-то водил по ней огромной грубой кистью.
Она сама стала акварелью.
Глава 16
Адольфа Павваля приятно вдавило в эргономичное яйцеобразное кресло. Как младенец в материнском чреве, подумал он и полуприкрыл глаза, наслаждаясь целеустремленным жужжанием саабовской восьмерки. Тональность стала повыше. Или показалось? Беспокойно глянул на тахометр – да нет, показалось. До предела еще далеко. Какой там предел – по такой дороге двести пятьдесят не поедешь. Бензина много, мотор не перегрет, никаких предупредительных лампочек.
Руки все еще дрожат.
Время от времени он поглядывал в зеркало заднего вида. Расстояние от вздыбившейся на горизонте пенной горы медленно, но увеличивалось. Да, “саабу” доверять можно. Отец год за годом нахваливал свою “вольво-245”: мотор выносливый, как верблюд, если что, так, по мелочам, самому легко починить – свечи там или мембрана в карбюраторе. Чудо надежности. Если бы гарантировали заправки на дороге, на луну бы съездил. Четыреста тысяч туда, четыреста обратно – о чем говорить.
Но “сааб”, да еще такой, – совсем другое. Речь не о надежности и не о легкости ремонта, а о радости вождения. Радость вождения – дело не последнее. Это, конечно, правда: в современных машинах и свечу поменять – полмотора выложишь на клеенку. А то и на станцию ехать – нужны, видите ли, специальные, патентованные инструменты. Все это так, но… а удовольствие? Даже сейчас, после пережитого, он наслаждался, слыша, как позвякивают бутылочки в мини-баре за спиной. Этот лимузин как сшитый у столичного портного смокинг. Шеститочечный ремень безопасности не то чтобы нигде не давил, о таком и думать нечего, – вообще не чувствовался. Капли дождя вспыхивали на лобовом стекле крошечными мгновенными фонтанчиками. Водная лавина за спиной постепенно удалялась. Он ее обгонял.
Натянул дьяволу нос. Лимузин спас его от верной смерти.
Слегка снизил скорость, и вовремя: из-за поворота на большой скорости навстречу ему летел голубой “опель-астра”. Комби. Адольф подергал изящную ручку дальнего света: остановись, остановись, поворачивай, черт бы тебя побрал! Какое там – короткий воющий аккорд, и “опель” просвистел мимо. Даже скорость не снизил. Он успел встретиться глазами с водителем – женщина, довольно молодая. Наверняка решила, что ее предупреждают: на дороге олени или что-то в этом роде. Она заметила опасность, но слишком поздно. Визг тормозов, зад занесло, но развернуться не успела. Адольф увидел в зеркало, как многометровый вал ударил машину в бок. “Опель” несколько раз перевернулся и исчез в кромешном хаосе. О дьявол… у женщины не было ни единого шанса спастись.
Надо срочно звонить… и как он раньше не догадался? Не снижая скорости, вытащил мобильник и, удерживая левой рукой руль, большим пальцем набрал номер экстренной службы. Но телефон мертв, даже сигнала соединения нет. Еще раз – без толку. Неужели здесь такое плохое покрытие? Попробовал набрать Анн-Марию в Люлео – та же история.
Отрезан от мира. Но надо же как-то предупредить людей. Господи, какая беда… Если сейчас запастись расстоянием, можно попробовать быстро сделать хоть какое-то заграждение. Подтащить поваленное дерево или что-то… какие-то вещи из багажника.
О дьявол… еще один.
Машина на встречной полосе. Старый красный “пассат” с выгоревшим лаком. С прицепом, укрытым полощущимся на ветру зеленым тарпаулиновым
[13] тентом.
Павваль опять начал лихорадочно дергать рычажок дальнего света. Должен же хоть этот понять – что-то не так! Надо остановиться! Водитель “пассата” после секундной паузы помигал в ответ. Не понял… ничего не понял. Подумал, что-то с прицепом не в порядке, – тент сорвало или что-то. Посмотрел в зеркало – вроде все на месте. И поехал дальше. Адольф надавил на сигнал и замахал рукой: остановись! Остановись же, черт бы тебя!
Успею, нервно подумал Павваль и снизил скорость.
У того, другого, остается несколько секунд. Всего несколько секунд, чтобы принять решение: жить или умереть. До Адольфа внезапно дошло, насколько нереально все происходящее. Водитель “пассата” наверняка в полусне после долгого дня за рулем. Дорога хорошая, встречного движения почти нет – и вот на тебе: всего несколько судорожно тикающих секунд отделяют его от гибели. И выход только один – бросить машину и искать убежище в шикарном лимузине неистово сигналящего чужака. Совсем молодой парень…
Нет, кажется, понял. Заметил приближающуюся лавину, что-то огромное и бесформенное. Пара мгновений, чтобы поверить в невероятное. И ударил по тормозам так, что завизжали шины. Прицеп начало мотать из стороны в сторону, занесло на встречную полосу. Адольф с ужасом осознал: столкновение неизбежно. Тяжелый, укрытый зеленым тентом прицеп, сзади торчат доски – наверняка парень надумал что-то строить. Еле успел вывернуть руль, но помогло мало. Доски, хоть и по касательной, задели бок лимузина. Адольф рефлекторно вывернул руль, и “сааб” съехал в неглубокую придорожную канаву.
Прицеп сорвался с крюка и перевернулся.
“Сааб” взревел, выбрасывая из-под колес гравий. Адольф уже слышал знакомый глухой рев, теперь гораздо ближе.
На этот раз не успеть.
Он намертво вцепился в руль, откинул голову и зажмурился.
Глава 17
За всю свою долгую жизнь Гуннар Ларссон так и не научился плавать. Так уж получилось. Хоть и вырос на берегу Стура Люлеэльвен. Река присутствовала в его жизни, она всегда была рядом, а вот плавать так и не выучился. В какой-то степени, наверное, виноваты и родители – строго-настрого запрещали ему ходить на берег без старших. И тем более одному. Крутой каменистый откос с невысоким, но все же обрывом. Мать чуть не ежедневно нудила про бездонные омуты и коварные воронки.
– Затащит – оглянуться не успеешь, – говорила она. – И поминай как звали.
А маленькому Гуннару представлялись огромные щуки, грызущие его тельце острыми зубами, пока не останутся только белые ребрышки.
К тому же вода в Стура Люлеэльвен очень холодная, даже летом. Как ни жарит солнце, войти в воду – как в холодильник влезть. Удивляться нечему, река берет начало на севере, в горных ледниках, и предназначена разве что для холоднокровных тварей – рыб там или миног… хотя миноги, кажется, тоже рыбы, пусть даже больше похожи на змей. И зачем вообще учиться плавать, если есть лодки? Водная поверхность разделяет мир на две половины, и лодки, слава богу, всегда выбирают правильную. Так что Гуннар Ларссон за годы рыбалки уверился раз и навсегда: лодки по умолчанию безопасны. И никогда не пользовался спасательным жилетом.
