– Двойные, тройные, плевать. У тебя было два партнера, и, боюсь, на этом все.
– Хочешь, чтобы мой второй партнер был моим последним? – улыбнулась я.
– А что, вам было бы этого мало, мисс МакАлистер? – подначил меня он.
– Не знаю, зависит от вашего трудолюбия, мистер Харт, – ответила я прежде, чем он закрыл мне рот поцелуем…
Мы сошлись на том, что он не будет вмешиваться в отношения Сета и Анджи, как бы ни хотелось. В конце концов, может быть, они вовсе не начнут встречаться. Может быть, мой брат просто потаращится на нее пару дней, потом решит, что этот орешек ему не по зубам, и отчалит обратно в Дублин?
Тем вечером мне долго не спалось. Я заварила себе чай и вышла на крыльцо. Синие сумерки опустились на землю, небо усеяли звезды, воздух пах морем и мокрой травой. Луна выплыла из облака и осветила спящий сад голубоватым светом.
Сквозь ряды сбросивших листву деревьев я разглядела парковку нашего дома, на которой стояли три машины: черный седан Гэбриэла, серебристое купе Анджи и внедорожник Сета. Анджи сидела на капоте машины, слегка откинувшись назад. Сет склонился над ней. Они были так близко друг к другу, что их фигуры сливались в одно. И целовались так, словно это был их последний вечер на Земле.
* * *
Утром, когда мы с Гэбриэлом спустились вниз на кухню, то увидели Сета и Анджи, мило воркующих на диване у камина. Я даже не была уверена, ложились ли они спать. Возможно, так и просидели здесь всю ночь у огня.
Думаю, Гэбриэл заметил это тоже. Глаза детектива не знают покоя. Он сам однажды сказал мне об этом. И что внимание к деталям – оно и благословение, и проклятие одновременно.
– Утро доброе, – протянул Харт, останавливая взгляд на Сете, который в этот момент весьма опрометчиво взял руку Анджи и принялся пересчитывать на ней пальцы. – Можно с тобой поговорить?
– Надо же, – кивнул тот. – А я как раз хотел поговорить с тобой.
Они вышли в сад, плотно прикрыв за собой дверь. Мы с Анджи сварили себе кофе и стали наблюдать за ними в окно, стоя бок о бок с чашками.
– Думаю, Гэбриэл хочет сказать Сету пару ласковых по поводу меня, – сказала Анджи и добавила, очень смешно пародируя голос Гэбриэла: – Только попробуй залезть к ней в трусы, говнюк, и я тебя вздерну вот на этой яблоньке.
Я расхохоталась до слез, потом ответила, пародируя голос Сета:
– И это говорит мне подлец, похитивший мою сестру и увезший ее на свой таинственный остров! Я бы бросил перчатку тебе в лицо и объявил войну, да у меня нет перчатки.
Парни разговаривали довольно-таки спокойно, но с нашей озвучкой картина была просто уморительной.
– Тебе придется сильно постараться, дорогуша, чтобы получить мое благословение, – сказала басом Анджи. – Справка о доходах, о несудимости, заключение психолога, сертификат о высшем образовании, отсутствие аварий и действующие водительские права, характеристика из полицейского участка по месту жительства, все профайлы на социальных платформах, политические и религиозные убеждения и автобиография, заверенная родителями.
– Может, тебе еще член линейкой померять? – сказала я голосом Сета, уперев руки в бока.
– Член линейкой померять входит в предсвадебный пакет, – пророкотала Анджи, дико смешно копируя Гэбриэла, – пока можешь жить спокойно.
Мы просто чуть не померли со смеху прямо посреди кухни. Потом устали пародировать их и просто взялись за завтрак.
– Я рада за вас, – сказала она. – Гэбриэл без ума от тебя. Я поняла это с той первой минуты, когда увидела вас вместе. Смотри не разбей ему сердце. Он никогда не соберет осколков, если ты сделаешь это.
– Я буду держать его сердце очень осторожно, – заверила ее я. – И надеюсь, что Сет не разобьет твое.
– О, обо мне не переживай. Я больше не затеваю серьезные отношения, – сказала Анджи.
– То есть? – спросила я, не слишком понимая.
– Мужчины – большие собственники и часто делают женщину своей вещью. Начинают указывать ей, как жить, куда ходить и что делать. И слетают с тормозов, стоит напомнить им, что ты не их собственность. С меня хватит этого дерьма. Я не против интимных отношений по взаимному согласию, но я скорее отдам свое сердце на трансплантацию, чем вручу кому-либо. Сет, если что, уже в курсе. Я сразу обозначила свои правила.
– И он согласился?
– Что ему оставалось? – усмехнулась Анджи.
Парни вернулись из сада как раз в тот момент, когда на кухне что-то испеклось и на всю гостиную пропищал сигнал. Сет схватил варежки и побежал к духовке.
– Готов мой шедевр! – гаркнул он из кухни. – Киш-лорен с сыром бри, руколой и клюквенным соусом! Всем мыть руки!
– Он меня пугает, – шепнул мне Гэбриэл, усаживаясь рядом со мной за барную стойку, и я рассмеялась.
– Ты тоже выглядел весьма устрашающе, когда вышел с Сетом на улицу. О чем вы говорили?
– О девчонках, о ком же еще, – усмехнулся он.
– О девчо-о-онках, – протянула я. – И как? Разговор вышел интересным?
– Очень. Мы сошлись на том, что с девчонками нужно вести себя хорошо. А не то можно получить в чердак и потом долго лечиться.
– О боже, ты что, угрожал Сету?
– Совсем чуть-чуть. А он в свою очередь поугрожал мне, так что мы квиты.
– Я говорила, что мне безумно нравится в тебе одна черта?
– Какая?
– То, как яростно ты готов защищать то, что тебе дорого. Меня, например, или сестру. Обычно парни много говорят, но, когда дело доходит до поступков, сворачивают удочки. Ты другой…
Я поцеловала его, и он ответил мне. Я тихонько сунула руку под его футболку, а Гэбриэл шепнул мне, что не стоит, а не то ему придется есть киш-лорен Сета со стояком в штанах, а Сет может понять это по-своему…
– Думаешь, слишком возгордится? – хихикнула я и добавила, пародируя голос Сета и растопырив пальцы веером: – У людей встает на мою стряпню!
Гэбриэл расхохотался. Потом посмотрел на меня и просто сказал:
– Меня заводят ваши грязные шуточки, мисс МакАлистер.
– А я знаешь, что заводит меня?
– Что?
Я прошептала ему пару слов, касаясь губами его уха. Он слушал, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, потом взял меня за руку.
– Идем-ка помоем руки перед едой, – сказал он и повел меня за руку в ванную. Закрыл за нами дверь и повернул в ней ключ.
– Кое-кто очень сильно напрашивается все утро, – усмехнулся он, припирая меня к стенке и ласково касаясь губами моих губ.
– Мне нужно запастить гормонами удовольствия впрок. Можно?
– Тебе все можно, – ответил он.
– Прямо все? – прошептала я, расстегивая его ремень.
