Он подхватил свою дорожную сумку.
– Куда же ты пойдешь? – мягко спросила она, хотя ответ ее мало интересовал.
– Возможно, поеду в Лион. По идее, именно там я сейчас и нахожусь, – ответил он, распахнул дверь и с шумом ее захлопнул. Фанни стояла, опершись на стол и слушая, как затихает в коридоре звук его шагов. Потом она закрыла глаза. У нее немного кружилась голова. Она медленно сняла куртку, юбку, лифчик и босоножки, стянула трусы и, полностью голая, но в шляпе, долго смотрела в зеркале ванной на свое отражение. Затем достала из сумки флакон духов “Солстис” и попрыскала на подушки, чтобы они не пахли Эдуаром. Сняла шляпу, положила ее на постель и погасила свет. Легла и смежила веки. Шляпа так и осталась лежать поверх одеяла, окутанная лунным светом. Фанни коснулась рукой мягкого фетра и провалилась в сон.
Луч зимнего солнца проскользнул сквозь запертые ставни и упал пятном на обнаженную грудь Фанни. Она открыла глаза. Воспоминания о событиях вчерашнего дня возвращались к ней постепенно, обрывками, вытесняя недолговечную память о сновидениях. Вот Эдуар лежит в постели и слушает ее; вот он резко поднимается; вот разглядывает инициалы на подкладке шляпы. Вот хлопает дверь. А, вот еще. Как он сказал?
“Незачем было меня сюда тащить. Только выходные зря пропали”? Вот стихает звук его шагов по коридору. Значит, все это ей не приснилось. Она и в самом деле с ним порвала. Больше она никогда не вернется в этот отель в квартале Батиньоль. Не будет больше тайных свиданий в Париже или в каком-нибудь нормандском порту. Она больше не станет вскакивать по ночам, чтобы проверить, не пришло ли на Алину-3615 сообщение от Альфы75. Все кончено. Неужели это так просто – взять и исчезнуть из чьей-то жизни? Так же просто, впрочем, как в ней появиться… Случайное знакомство, пара-тройка фраз, и – начало романа. Потом какое-нибудь случайное событие, снова пара-тройка фраз, и роману конец. До того – ничто. После того – пустота. Что осталось от Эдуара? Ничего. Ни одного, даже пустякового подарка, при взгляде на который у нее в душе всколыхнулись бы горькие сожаления. Ни зажигалки, ни брелока, ни шарфика, не говоря уже об общей фотографии или письме, написанном его рукой. Ничего. Она долго лежала не двигаясь, подставив солнечному лучу грудь и живот, а потом повернула голову налево. Шляпа по-прежнему покоилась рядом с ней, она никуда не делась. Фанни вспомнилось дурацкое суеверие, запрещающее класть шляпу на постель, такое же дурацкое, как рекомендации не проходить под лестницей или избегать черных кошек. Фанни не верила в эти глупости. Надо же, все из-за какой-то шляпы! Интересно, кто он такой, этот Ф. М.? Если б он только знал, какой шквал событий спровоцировала забытая им шляпа… Фанни попыталась представить себе лицо человека, которого выдумала вчера вечером, – того самого потрясающего любовника, что подарил ей шляпу – копию своей собственной – и выбил на ней инициалы Фанни Маркан – как признание в любви. Ни один из ее знакомых мужчин не был способен на подобный жест, ни одному не хватило бы вкуса и блеска. Как он выглядит? Высокий? Худой? Среднего роста? Брюнет? Блондин? Седой? Воображение отказывалось давать ей подсказку. Да, она солгала, как не лгала уже давно, но ее ложь сработала. Эдуару и в голову не пришло воскликнуть: “Я тебе не верю! Ты врешь!” У него не зародилось ни малейшего сомнения в ее искренности. Впрочем, он ведь не прочел ни одного из ее рассказов. И тут ей вспомнилась тема литературного конкурса. “Быль”. История из жизни. Что ж, история ее любви к Эдуару завершилась. И конец ей положила шляпа. Вот об этом она и напишет.
С того момента, как она села за столик в маленьком кафе на площади Феликса Лоближуа, ее ручка летала по бумаге не останавливаясь. Она заполняла своим круглым почерком страницу за страницей в розовой тетради, вместо точек привычно ставя над каждой буквой i крохотный кружок. Она рассказывала о своем разрыве с Эдуаром, о странной истории со шляпой и о всей сложной гамме владеющих ею чувств: облегчении, тревоге, грусти, сожалении. Почти в самом конце она написала: “Я больше не нуждалась в этой шляпе. Она сыграла свою роль. И хотя на ней были мои инициалы, я решила где-нибудь ее оставить”. “Оставить шляпу? – Фанни погрызла кончик ручки. – А что, романтично… Сесть в поезд, оставив шляпу в Париже… Так сказать, вернуться к реальности”. Кстати, не исключено, что эта малая жертва принесет ей удачу. Вся во власти сомнений, она подняла голову и увидела, что к ее столику подходит цыганка с девочкой. Фанни улыбнулась обеим и слегка покачала головой:
– Мне ничего не нужно.
– Я гадалка, – сказала цыганка – черноволосая женщина с пучком на затылке и в ярко-красном платке. На переносице у нее красовалась татуировка; под нижней губой виднелся шрам. – Я скажу тебе, что тебя ждет.
– Нет-нет, я не хочу, – повторила Фанни и снова улыбнулась. – Правда, не хочу.
Она перевела взгляд на девочку – та смотрела на нее как-то странно.
– А я все равно скажу.
Фанни затрясла головой и спрятала руки за спину. Цыганка коснулась смуглой, словно пергаментной рукой шляпы, но тут же отдернула ее, словно обжегшись.
– Эта шляпа не твоя! – В глазах цыганки вспыхнуло нечто вроде страха. Она провела рукой над шляпой. – Эта шляпа принадлежит мужчине. Очень могущественному мужчине, – пробормотала цыганка и перекрестилась.
– Эй ты! – раздался голос. Кричал официант с седой бородкой. – А ну давай отсюда! Нечего приставать к клиентам!
– Нет-нет, пусть говорит, – возразила Фанни. – Никаких “пусть”, барышня! Это моя терраса, и я не желаю, чтобы по ней шастали тут всякие!
– Кто этот мужчина? – не собиралась сдаваться Фанни.
– Ты его знаешь. Его все знают.
– Вы ошибаетесь, я его не знаю!
– Нет, знаешь.
– Тогда скажите, как его зовут.
– Давай деньги. 20 франков.
– Нет, 20 франков не дам.
– Ладно, давай 15.
– И 15 не дам. – Кому сказал, отстань от девушки! – Цыганки засеменили прочь: на них надвигался официант, встряхивая на весу полотенцем, словно собирался гонять котов. – Болтают чего ни попадя, а потом у клиентов кошельки пропадают, – ворчливо сказал он. – Вот на той неделе был случай…
Фанни смотрела, как цыганка с девочкой исчезают за углом улицы. “Ты его знаешь”. Идиотизм какой. Как можно знать, кому именно принадлежит шляпа, которую ты просто нашел? Ладно, нечего отвлекаться. Надо дописать рассказ. Поставить точку в истории, длившейся два с половиной года. Если она получит за него Премию Бальбека, это будет лучшей компенсацией за горести несчастной любви.
Спустя час с четвертью Фанни начала всерьез сомневаться, что в городских парках может происходить хоть что-нибудь интересное. Ноги увели ее далеко от квартала Батиньоль, к бульвару Курсель, и принесли к парку Монсо. Она вошла в парк, влившись в ряды обитавшей здесь живности, в основном представленной детьми и пенсионерами. Перед ней расстилалась центральная аллея, по сторонам которой стояли скамейки.
“Почему бы не оставить шляпу здесь”? Четвертая скамья пустовала; Фанни положила на нее шляпу, а сама села напротив – посмотреть, что будет дальше. Никто не видел, как она подкинула шляпу. Оставалось только подождать. И вот она сидела уже второй час, но за все это время ни один человек не остановился возле скамейки с черной фетровой шляпой и даже не посмотрел на нее. Фанни снова охватили сомнения. Может, она напрасно предприняла эту попытку? Зря повелась на романтику? В конце концов, шляпа принадлежала ей, на ней даже значились ее инициалы. Ну да, финал рассказа будет не таким, как в жизни, но какое это имеет значение? Она уже собиралась встать и забрать шляпу, когда перед скамейкой остановился бородатый мужчина в джинсах и подбитой мехом куртке. Чуть поколебавшись, он все же сел на скамью. Навскидку ему можно было дать лет шестьдесят, он носил круглые очки в черной оправе. Повернув голову, он принялся разглядывать шляпу как некое экзотическое животное, про которое точно знал, что оно в здешних краях не водится. Затем он протянул руку к шляпе, взял ее и перевернул, зачем-то поднес к носу и понюхал. Улыбнулся, бросил взгляд на часы, встал со скамейки, обернулся на шляпу, чуть замешкался… Схватил шляпу и зашагал прочь. Фанни следила за тем, как он удаляется. Он нес шляпу в руке, не надевая ее на голову. Вскоре он исчез в воротах парка.
