У меня подступил ком к горлу. Все это время я представляла нас по разные стороны добра и зла – я эдакий неудачник, а она была хулиганом, – и я использовала это, чтобы разжигать в себе огонь. Не только чтобы оправдать свою потребность быть лучше, но и все остальное, например, почему у меня нет друзей. И в какой-то момент у меня вообще сложилось впечатление, что я одна против целого мира.
– Ты права, – выдавила я из себя спустя некоторое время. – Наша образовательная система действительно ужасна.
Я не была уверена, должна ли я извиниться. Если бы только мы смогли сразу все обсудить, все сложилось бы иначе. Но прежде чем я смогла принять решение, Пуджа встала и протянула мне свою руку, чтобы поднять меня на ноги.
– Похоже, они даже потратились на тележки с едой, – сказала она. – Не хочешь перекусить немного и посмотреть, как долго мы здесь протянем?
Я поняла, что ей были не нужны мои извинения. Наше соперничество было молчаливым, поэтому и извиняться вслух не было нужды. Мы были по разные стороны чего-то, что было трудно пересечь, но сейчас мы наконец-то шли рука об руку.
– Да, давай.
Мы хотели захватить парочку смузи, но в то время как алкоголь в организме Лэндона заставил его забыть о том, как правильно поддерживать беседу и как ходить по прямой линии, силы волшебного напитка не хватило на то, чтобы позабыть о галантности. Он сдержал свое слово и купил мне ужин – хот-дог с кетчупом и горчицей из соседнего фургона.
Он отвесил небольшой поклон и передал его мне.
– Хот-дог для бизнес-принцессы.
Я поморщилась. Мне почти четыре года удавалось держать в тайне связь между мной и империей «Высшей лиги бургеров», но внезапно моя удача не просто закончилась, но и ушла в минус.
– Спасибо.
Я не собиралась есть этот хот-дог. Как бы чванливо это ни звучало, это все-таки не наш «Грязный пес», рецепт которого мы с папой придумали, когда возвращались домой с игры Нэшвилл Саундс. Но откусила немного, потом еще немного, а потом съела его целиком. Я сделала это по большей части для того, чтобы занять рот и мне не пришлось поддерживать разговор с Лэндоном и его компанией.
И спустя час я очень, очень сожалела об этом.
– Серьезно, я бы не сказала, что у тебя лихорадка, – сказала Пуджа. – Хочешь где-нибудь присесть?
Честно говоря, я и не чувствовала себя как при температуре. Мне казалось, что мой желудок без конца пытается вытолкнуть свое содержимое обратно, откуда оно пришло. Мы бродили по Центральному парку, следуя за нашими одноклассниками, которых становилось только больше, потому что многие присоединялись по ходу гулянки. Но благодаря мне мы отстали от них.
– Нет-нет, все хорошо, – соврала я.
– Ты уверена?
Я остановилась на секунду и оценила ситуацию. Возможно, я просто перенервничала сегодня – из-за Волка, из-за Лэндона, из-за Дня прогульщика, который проходил совсем не так, как я себе представляла.
– Да, уверена.
Прежде чем Пуджа успела сказать что-нибудь еще, до нас долетел пронзительный крик Лэндона, и мы увидели, как он в кувырке падает на лужайку. Он приземлился на спину и стал хохотать так, словно услышал лучшую шутку за всю свою жизнь.
– Знаешь, что максимально глупо? – спросила Пуджа. В какой-то момент мы перестали идти за всеми и стали просто наблюдать со стороны. – Я пришла сюда из-за того, что была по уши влюблена в Лэндона.
Лэндон поднялся и заорал так громко, что, я была уверена, все птицы в радиусе ста метров улетели со своих гнезд.
– Как же хорошо, что теперь это в прошлом, – закончила Пуджа.
Я начала смеяться, несмотря на то, что живот начинал болеть от этого сильнее.
– Что? – спросила Пуджа, застенчивая улыбка расцвела на ее губах.
Я обращалась отчасти и к самой себе, когда сказала:
– Ты встретишь кого-нибудь гораздо лучше, чем Лэндон.
Пуджа зарделась.
– Да, точно. Поэтому, наверное, имеет смысл подождать до колледжа.
У меня опять скрутило живот, словно он был против самой этой идеи. Чем ближе становился колледж, тем сильнее я от него отдалялась. Я была слишком сконцентрирована на процессе подачи заявки, написании мотивационного письма, просто на том, чтобы не провалиться при поступлении. Но о том, что произойдет после, я еще ни разу не задумывалась.
– Я тоже так думаю, – сказала я вместо этого.
– Ой, да ладно. Скажи еще, что вы с Джеком до сих пор не встречаетесь? – спросила Пуджа, пнув камушек, который лежал на дороге.
– Нет, – ответила я слишком быстро. – Нет-нет, мы просто друзья.
– Знаешь, Пеп, есть в интернете люди, которые шипперят Джектрицию.
Меня передернуло от ее слов.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты пошутила и никто на этом свете не набирает название этого пейринга своими грязными руками.
– Я бы сказала, но это будет наглой ложью. – Она оглянулась на парней, которые стали играть в пьяную версию Али-Бабы, которая, определенно, закончится как минимум одной сломанной костью и двумя разъяренными тренерами. – В любом случае он не такой болван, как эти, так что можешь выдохнуть спокойно.
Я засмеялась, отворачиваясь в другую сторону, чтобы не смотреть на ребят, потому что они уже начали меня нервировать. Но в этот момент у меня перед глазами возникло лицо Джека в тот неловкий, выбивающий весь воздух из легких момент, который произошел между нами вчера. Весь день это воспоминание не давало мне покоя, оно прицеплялось к каждой моей мысли, поэтому сейчас я решила позволить ему привести меня туда, куда оно хочет, и тогда…
– Господи.
– Что?
Мой желудок издал один из тех зловещих звуков, и я умудрилась каким-то образом заставить себя сказать:
– Меня сейчас вырвет.
Пуджа не растерялась.
– Ладно. Стой тут.
Она побежала к урне и вернулась с бумажным пакетом как раз вовремя – я приложила его к лицу и выблевала в него половину содержимого моего желудка.
– Пеппер?
Кажется, это был голос Джека, но это просто нелепо. В любом случае второй приступ начался практически сразу после первого, а если учесть, сколько хот-догов я сегодня съела, это просто чудо, что я могла находиться в вертикальном положении. Я чувствовала себя извергающимся вулканом, только выходила из меня не лава. У Пуджи сработал дар провидения, потому что она быстро схватила мои волосы и подняла их наверх до того, как случилось самое ужасное. Но когда я повернулась, чтобы поблагодарить ее и извиниться, то поняла, что рука, придерживающая мои волосы, принадлежала Джеку.
«Что ты здесь делаешь?» – почти спросила я, но мне хватило ума не открывать рот – уверена, запах из него сейчас тот еще.
