— Нет, прошу
вас, не бойтесь. Я не хотел вас напугать, — произнес Феррингтон. Его голос
оказывал на нее почти гипнотическое воздействие. — Вы, наверное, не привыкли к
комплиментам?
«О нет, сэр, вы
ошибаетесь», — подумала Кэролайн. Она едва не расхохоталась, но усилием воли
заставила себя успокоиться. Его предложение, конечно, очень заманчиво, но
абсолютно неприемлемо. Покачав головой, она с тревогой посмотрела на дверь и
сказала:
— Прошу прощения,
но я не могу остаться. Это будет не очень...
Он прервал ее,
подняв руку.
— Нет, позвольте
еще раз высказать свою просьбу. — Он отошел от нее на два шага. Кэролайн с
удивлением обнаружила, что ей намного легче дышится, когда между ними есть
небольшое пространство. Феррингтон расправил плечи и откашлялся. Сейчас он был
похож на актера, который готовится произнести свой монолог. — Леди Пирсон, так
случилось, что сегодня вечером мне придется ужинать в одиночестве, — произнес
он со скучающе-высокомерным видом. — Не окажете ли вы мне честь, согласившись
поужинать со мной? — спросил он, отвесив ей такой изящный поклон, который
сделал бы честь любому галантному кавалеру.
Это была глупая,
но довольно забавная игра, и Кэролайн улыбнулась.
— Прошу вас, —
добавил он уже обычным голосом и протянул руку.
Кэролайн
посмотрела на нее, а потом, подняв голову, взглянула ему в глаза. В них плясали
веселые огоньки.
— А теперь,
когда я протянул вам руку, вы должны подать мне свою и кончиками пальцев
прикоснуться к моим пальцам, — подсказал он ей. — По крайней мере, так требует
этикет, а такие снобы, как я, во всем стараются его соблюдать.
Кэролайн
покачала головой.
— Вы не
производите впечатление сноба, — сказала она. — И еще мне кажется, что вам
нравится нарушать общепринятые правила.
В его глазах
блестели озорные огоньки, и Кэролайн не могла не улыбнуться.
— Так оно и
есть, — сказал Феррингтон. — А вам это нравится?
Кэролайн очень
хотелось сказать «да», однако она все-таки сдержалась. Ей не следует вести себя
так легкомысленно.
Он заметил ее
замешательство.
— Леди Пирсон, я
не хотел вас обидеть, — сказал Феррингтон. — Я просто ненавижу ужинать в
одиночестве. Скучнее этого нет ничего в мире. Однако я все понимаю. Вы все-таки
носите траур.
Кэролайн
вздрогнула. «Неужели он решил, что я могу проявить неуважение к памяти
Трамбалла?» — подумала она.
— Мой муж умер
несколько лет назад, — пояснила она. — Я имею в виду, что официальный траур уже
давно закончился. Да, я все еще ношу черное, но я уже не в трауре, — сказала
она тихим голосом.
— Вы меня очень
обрадовали. Значит, вы можете принять мое предложение и поужинать со мной?
— Мистер
Феррингтон, — покачала головой Кэролайн, — я действительно не могу...
— Нет, можете.
Кэролайн
посмотрела на его протянутую руку, а потом, подняв глаза, взглянула на его
невероятно красивое лицо.
— Это будет
слишком смело с моей стороны, — сказала она и подумала: «Боже, как же мне
хочется принять его предложение!»
— Я бы никогда и
мысли не допустил, что вы, леди Пирсон, можете совершить что-либо недостойное.
Она снова
посмотрела на его руку. Как было бы хорошо хоть раз поужинать с кем-нибудь,
кроме Минервы и Джаспера. Минерва редко ужинала дома, и Кэролайн по вечерам
обычно ела в своей комнате, одновременно проверяя благотворительные счета
преподобного отца Тилтона. На самом деле она уже много лет ни к кому не ездила
на ужин. Трамбалл же никогда не ужинал вместе со своей женой.
Кэролайн приняла
решение и почувствовала, как от волнения у нее бешено забилось сердце.
— Если я
останусь, вы отдадите мне документы на дом? — спросила она.
— Даю вам
честное слово, — ответил Феррингтон, улыбнувшись. — Кроме нас с вами об этом
никто не узнает. Вам нечего бояться.
Он был прав. В
этом нет ничего предосудительного. Осторожно протянув руку, Кэролайн коснулась
его пальцев.
К ее удивлению,
мистер Феррингтон поднес ее руку к губам и поцеловал затянутые в перчатку
пальцы.
Женщине
показалось, что она увидела яркую вспышку света, и по ее руке, а потом и по
всему телу пробежала дрожь.
— Я поужинаю с
вами, — прошептала Кэролайн каким-то странным, чужим голосом.
Его глаза просто
сияли от счастья. Ей было до ужаса приятно осознавать, что она смогла доставить
ему такую радость.
«Нужно
действовать как можно быстрее, пока она не передумала», — решил Джеймс. Он
осторожно подвел Кэролайн к двери и, открыв ее, крикнул:
— Каллео, леди
Пирсон согласилась поужинать со мной. Предупреди шеф-повара.
— Непременно,
саиб, — ответил слуга, слегка склонив голову. Он хлопнул в ладоши, и перед ним
появились два лакея в темно-голубых ливреях.
Этот громкий
хлопок заставил Кэролайн очнуться, и волшебный туман, которым окутал ее Джеймс
Феррингтон, рассеялся. Их пальцы больше не соприкасались. И тут Кэролайн
поняла, что она согласилась поужинать с мужчиной, которого едва знает. А ведь
она пришла в его дом одна, без компаньонки.
Ее охватила
паника, но... когда Феррингтон, повернувшись к ней, улыбнулся
лениво-добродушной улыбкой, она моментально успокоилась. Он был просто
великолепен. Такого сильного, мужественного и красивого мужчину ей еще никогда
не доводилось встречать. Кэролайн почувствовала, что испытывает к нему сильное,
почти непреодолимое влечение. «В конце концов, это — деловой визит» — напомнила
она себе. К тому же она уже не молоденькая, неопытная девушка. Она сможет
справиться с волнением.
Джеймс стоял,
прислонившись к двери. Ему нравилось смотреть на нее. В прекрасных глазах, как
в зеркале, отражались все ее чувства — и нерешительность, и неуверенность, и
сомнение. «Она либо авантюристка, либо великолепная актриса. Нет, пожалуй, для
авантюристки она слишком робка и застенчива», — подумал Джеймс. Ему пришлось
призвать на помощь все свое обаяние для того, чтобы уговорить ее остаться. Его
удивило то, насколько важным оказалось для него получить ее согласие.
Впервые в жизни
ему пришлось, что называется, добиваться согласия женщины. Обычно
представительницы слабого пола сами вешались ему на шею.
— Вы любите
карри? — спросил он.
— Я никогда не
ела ничего подобного.
— Я
пристрастился к карри, когда жил на Востоке. Мой шеф-повар готовит великолепный
карри. Вы обязательно должны его попробовать.
— Да, я согласна
с вами. Мне непременно нужно попробовать это блюдо, — сказала Кэролайн и
улыбнулась ему удивительной, немного застенчивой улыбкой.
Джеймс
почувствовал, как его сердце сжалось от сладкой боли. Такого ему еще никогда не
приходилось испытывать.
