— О-о, ты
помолвлен? — Кэролайн грациозно приподняла одно плечо. — Прости, я не знала об
этом.
— Ты не умеешь
лгать.
— Зато ты
делаешь это просто превосходно.
Ее замечание
достигло своей цели. Джеймсу стало стыдно. Отступив на шаг, он вдруг
почувствовал, что его одолевают сомнения.
— Кэролайн...
— Ты не должен
ничего мне объяснять.
— Нет, должен.
— Нет, не
должен, — сказала она, отходя от него. Похоже, ей не хотелось, чтобы он стоял
так близко. — К тому же я ничего не хочу слышать. У тебя передо мной есть
только один долг. Ты должен вернуть мне документы на мой дом.
— Я пришлю тебе
их.
— В самом деле?
Что ж, это правильное решение, — сухо заметила она. — А теперь прошу меня
извинить. Мне нужно вернуться к гостям.
Джеймс встал
перед ней, преградив дорогу.
— Мой брак —
всего лишь выгодная сделка, и не более того...
Кэролайн подняла
руку, давая понять, что ничего не желает слушать.
— Нет, — сказал
она, и Джеймс увидел в ее ясных глазах невыразимую боль (боль, которую причинил
он). Она моргнула, и боль моментально исчезла, уступив место холодному
равнодушию. — Между нами все кончено.
— Прошу тебя, не
говори так.
— Почему? Ведь
это правда, не так ли? Или ты думаешь, что я соглашусь стать твоей любовницей?
А сегодня ночью ты занимался со мной любовью для того, чтобы проверить,
насколько я хороша в постели?
— То, что
произошло между нами ночью, не имеет никакого отношения к тому, что происходит
между нами сейчас. Когда я на балу встретил леди Лэвенхем, она сказала, что не
даст своего согласия на мой брак с ее дочерью.
— Похоже, она
передумала, — едва слышно произнесла Кэролайн.
— Но я не знал
об этом. Кэролайн, ведь после того, как меня увезли с бала, я все время был с
тобой. Я только сегодня утром узнал о том, что официально помолвлен.
— Почему ты не
рассказал мне о том, что сделал предложение дочери графа Лэвенхема? Тебе просто
нужно было сказать: «Кэролайн, я предложил руку и сердце другой женщине». Ты
мог бы как-то предупредить меня, дать мне понять, что собираешься жениться.
Она права. Ему
следовало все ей рассказать.
— Я как-то не
подумал об этом, — проговорил Джеймс, понимая, что его оправдание звучит
довольно неубедительно. Даже для него самого. — Наши отношения развивались
довольно стремительно.
Кэролайн
молчала, пристально глядя на него. Так продолжалось примерно минуту. Потом она
покачала головой и сказала:
— Я верю тебе. Я
все еще нахожусь в плену романтических фантазий. Мне хочется верить тебе.
Смешно, не правда ли? Должно быть, я влюбилась, и это чувство затуманило мой
разум.
— Нет, это я во
всем виноват. Это я все разрушил. Кэролайн, Лине я совершенно безразличен. Я
даже противен ей. Я тебя люблю. Думаю, что все еще можно исправить и мы сможем
быть вместе. Я дам Лине свое имя, а моя любовь всегда будет принадлежать только
тебе.
— Джеймс,
неужели ты и в самом деле думаешь, что сможешь одновременно жить и с ней, и со
мной?
Если бы Господь
пообещал Джеймсу Феррингтону исполнить одно его желание, то он попросил бы
Создателя сделать так, чтобы он смог ответить на ее вопрос отрицательно.
Ответить честно и искренне, без колебаний и сомнений. Однако вместо этого он
прошептал:
— Я не хочу
расставаться с тобой.
Сделав шаг
назад, Кэролайн гордо подняла голову.
— Теперь решения
принимаю я, — сказала она. — Я никогда не соглашусь на роль любовницы. Это
противоречит моим убеждениям. Мне с детства внушали, что главное для женщины —
это честь. Неужели ты думаешь, что только у мужчин есть чувство собственного
достоинства?
— Кэролайн...
— Нет. Я хочу
высказать все, что думаю. Признайся, Джеймс, ведь ты примчался ко мне сегодня,
думая, что я, узнав о твоем предательстве, бьюсь в истерике и рыдаю от горя.
Что ж, как видишь, я совершенно спокойна. Сегодня ночью я сделала то, чего не
должна была делать. Однако это был мой выбор. Я в ответе за то, что произошло
между нами... В моей жизни больше нет места для тебя. Если я еще когда-нибудь
решусь отдаться мужчине, то выберу такого, который не будет меня обманывать.
— Кэролайн, я не
обманывал тебя.
— Но ты также
никогда не говорил мне правды. И в этом все дело, Джеймс. Это самое главное, —
тихо произнесла Кэролайн. Она скрестила руки на груди, так, словно пыталась
согреться, а потом снова заговорила громким и уверенным голосом: — Возможно, я
больше не смогу преподавать в пансионе мисс Элмхарт, и мне, может быть, даже не
разрешат появляться в церкви Святого Марка, однако я сохраню свою честь и
достоинство. И еще у меня есть такие друзья, как Минерва. Они никогда не
предадут меня и помогут в любой беде. Я все выдержу и смогу справиться со своим
горем. А тебя я больше не хочу видеть. — И, опустив руки, она добавила: — И я
никогда не буду делить тебя с твоей женой. Никогда. Где-то в глубине дома
послышался бой часов. Однако для Джеймса время утратило всякий смысл. Его жизнь
разбилась на мелкие осколки.
— Да, я понимаю,
— сказал он, отходя в сторону.
Кэролайн
моментально воспользовалась этим. Она обошла Джеймса и, открыв дверь,
обнаружила, что лорд Маршалл стоит, небрежно прислонившись к двери гостиной, и
довольно ухмыляется. За ним стояли два юных лорда, неловко переминаясь с ноги
на ногу и смущенно опустив глаза. Еще бы им не смущаться, ведь их застали на
месте преступления. Они просто-напросто подслушивали.
Джеймсу
захотелось врезать кулаком прямо в лицо смеющемуся Маршаллу.
Улыбка Маршалла
стала еще шире. Посмотрев на хозяйку дома, он спросил:
— Все в порядке,
Кэролайн?
Джеймс не
поверил ушам. Неужели она разрешила ему называть ее по имени?
— Все в полном порядке,
Девон, — ответила она, и Джеймс едва не задохнулся от ревности.
Горькое
разочарование смешалось с праведным гневом. Джеймсу хотелось ударить
что-нибудь, чтобы выпустить пар. И первое, что попалось ему под руку, было
смеющееся лицо Девона Маршалла. Сжав кулаки, Джеймс сделал два шага вперед для
того, чтобы встать с ним лицом к лицу, и с размаху врезал кулаком прямо ему в
челюсть.
Голова Маршалла
дернулась, и он, споткнувшись о порог, ввалился в гостиную спиной вперед и
рухнул на пол прямо у ног двоих юнцов.
Испугавшись,
Кэролайн издала громкий крик и бросилась к Маршаллу. Она опустилась на колени
рядом с ним и положила голову Маршалла к себе на колени. Маршалл же, разомлев в
объятиях Кэролайн, громко стонал, стараясь изо всех сил показать, как ему больно
и какой он несчастный. Джеймс видел, как беспутный лорд прижался головой к
груди Кэролайн, и ему захотелось поставить его на ноги и снова врезать.
