Кэролайн
медленно поднялась на ноги. Она уже испытывала эти чувства. Это было сразу
после свадьбы. И она попыталась вспомнить, что чувствовала до того, как вышла
замуж, в то время, когда Трамбалл ухаживал за ней. Однажды она даже позволила
ему поцеловать себя. Это случилось в тот вечер, когда объявили об их помолвке.
Поцелуй предвещал страсть — страсть, которая так и не возникла после того, как
они поженились. Это был первый и единственный страстный поцелуй, который подарил
ей Трамбалл.
Он относился к
жене как к вещи. Его грубое и жестокое обращение убило в ней и желание, и
любовь, и нежность — словом, все те чувства, которые она испытывала к нему до
свадьбы.
Много лет назад,
когда Кэролайн была юной и наивной невестой, она спросила у матери, хорошо это
или плохо, если женщина хочет мужчину? Услышав ее вопрос, мать очень смутилась.
Такие вещи не принято было обсуждать. «Интересно, как бы Минерва ответила на
этот вопрос?» — подумала Кэролайн и нахмурилась. Именно Минерва виновата в том,
что мистер Феррингтон подумал, будто Кэролайн — развратная женщина. А что же
еще он мог подумать после того, что ему наговорила ее тетка? Да и сама Кэролайн
отчасти виновата в этом, ведь она с такой готовностью отвечала на его поцелуи.
Расхаживая по
комнате и обдумывая создавшееся положение, Кэролайн снова пришла в ярость. Она
должна вернуть себе свой дом. Ведь в конце концов, существуют суды, и они
созданы для того, чтобы защищать несчастных вдов от таких негодяев, как Джеймс
Феррингтон. Какое, однако, у него красивое и звучное имя...
И какому
бессовестному, беспринципному человеку оно принадлежит!
Завтра она
обязательно поедет к адвокату. Нет, не к адвокату семьи Пирсонов. Она сама
выберет, к кому ей обратиться. Это давно уже нужно было сделать, однако в то
время ей не хотелось раскачивать семейный корабль Пирсонов, да и денег лишних у
нее не было. Сейчас же она раскачает этот корабль до предела! И корабль мистера
Феррингтона тоже!
Однако сначала
ей необходимо поговорить с Минервой. И с этой задачей она справится довольно
легко.
Через час
Кэролайн уже входила в роскошный дом баронессы. Она сказала слуге, открывшему
дверь, что ей необходимо поговорить со своей теткой. Через несколько минут
слуга сообщил, что Минерва ждет ее в маленькой гостиной.
— Что случилось,
Кэролайн?
Кэролайн,
схватив свою тетку за руку, усадила ее на небольшой диван, стоявший в гостиной.
— Минерва, что
ты сказала мистеру Феррингтону? — спросила она.
Тетушка застыла
от удивления.
— Значит, это
правда. Ты сказала ему, что я хочу стать его любовницей, — произнесла Кэролайн,
густо покраснев.
«Почему при
слове «любовница» я всегда краснею?» — подумала она.
— Мы сказали,
что ты, возможно, сделаешь ему одно предложение.
— Мы?
— Да, мы:
Шарлотта, Виолетта и леди Мэри.
Изумленная
Кэролайн медленно опустилась на диван.
Как будто бы
прочитав ее мысли, встревоженная Минерва проговорила:
— Прошу тебя, не
сердись на них. Ведь они считают себя твоими крестными матерями. Они хотели
помочь тебе.
— Да, но они
сказали мистеру Феррингтону, что я собираюсь сделать ему предложение! —
воскликнула Кэролайн, тряхнув головой. — Это же просто бред! Как им такое в
голову могло прийти?
Положив руки на
колени, Минерва призналась:
— Это я им
сказала.
— Минерва, да
как ты вообще могла подумать, что я соглашусь на такую постыдную роль?
— Вчера ты вела
себя довольно странно. На прошлой неделе ты сказала мне, что не собираешься
выходить замуж во второй раз, а потом провела вечер с мистером Феррингтоном...
— Откуда ты
знаешь, с кем именно я провела вечер?
— Джаспер сказал
мне, в какое время ты уехала из дому, а потом ты пришла... — Минерва, понизив
голос, закончила фразу: — Практически босая, и по всему было видно, что ты с
кем-то страстно целовалась.
От смущения
Кэролайн снова залилась густым румянцем.
— А потом, сегодня
утром, — продолжала Минерва, — я застаю тебя за очень интересным занятием — ты
пишешь письмо мистеру Феррингтону. Вид у тебя при этом был такой виноватый, что
я просто не знала, что и подумать. Это леди Мэри решила, что ты хочешь завести
любовника.
— Любовника? —
изумленно повторила Кэролайн. Поднявшись с дивана, она прошлась по комнате. Ей
нужно было взять себя в руки. — Но почему она подумала, что мне нужен любовник?
Минерва подошла
к племяннице и осторожно погладила по плечам.
— Похоже, я
обидела тебя. Видит Бог, я не хотела этого. Ты всегда такая замкнутая, такая
напряженная. — Она печально посмотрела на Кэролайн. — Ты еще слишком молода и
не можешь жить одна. Это противоестественно.
— Мне не нужен
мужчина.
— Кэролайн, не
все мужчины такие, как Трамбалл.
— Что ты знаешь
о нем? — возразила Кэролайн, освобождаясь из ласковых рук Минервы.
— Я знаю, что он
обижал тебя...
— Он никогда не
поднимал на меня руку.
— Я не имею в
виду физическое насилие. Однако он внушил тебе отвращение к семейной жизни, и
ты больше не веришь в то, что на свете существует любовь.
Разговор принял
довольно неприятный оборот, и Кэролайн холодно заметила:
— Ты, Минерва,
читаешь мне лекцию о любви. Согласись, это довольно странно.
— О Кэролайн,
прошу тебя, отбрось гордость. Пойми, ты не должна взваливать на свои плечи груз
мировых проблем. Я люблю тебя как собственную дочь, однако то, что ты упорно
отказываешься принять чью-либо помощь, очень беспокоит меня. У тебя должны быть
друзья, которым ты можешь доверять. И у тебя обязательно должен быть любимый
человек.
Кэролайн
почувствовала, как на глаза навернулись слезы. «Неужели я сейчас расплачусь?
Какой ужас!» — испугалась она, и в этот момент слезинка покатилась по ее щеке.
Кэролайн подняла руку, затянутую в перчатку, чтобы остановить ее, и в этот
момент слезы ручьем хлынули из глаз.
— Неужели так
легко понять, что именно со мной происходит? Неужели ты без особого труда
можешь прочитать все мои мысли? — спросила она.
— На нашей
грешной земле нет ни одной женщины, которая не нуждалась бы в любви и в верных,
надежных друзьях.
— Я ни в ком не
нуждаюсь, — сказала Кэролайн. Открыв свою сумочку, она вытащила носовой платок
и приложила его к глазам для того, чтобы осушить горькие слезы. Ей необходимо
было как можно быстрее успокоиться. — И ты, Минерва, ошибаешься, я уже пыталась
побеседовать обо всем, что меня волнует, с одним человеком. Это была моя мать.
Кэролайн было
очень тяжело говорить об этом, однако она вдруг почувствовала, что ей нужно
излить душу.
