— Неужели?
— Это было в
Египте. Помнишь, мы там с тобой немножечко занимались контрабандой? Да, именно
в Египте нам и рассказали эту историю. Эта дама — француженка. Она прекрасная
охотница (говорят, что она даст фору любому мужчине). А еще поговаривают о том,
что она была любовницей Наполеона.
— Нет, этого не
может быть! — воскликнул Джеймс.
Дэниел пожал
плечами.
— Говорили
также, что Наполеон считал ее непревзойденной.
— Неужели ты
знаешь всех женщин? Да у тебя не голова, а энциклопедия!
— Я помню не
только всех женщин (хотя это самая приятная информация, которая хранится в моей
голове), но и твой распорядок дня, — ответил Дэниел. — Кстати, сейчас, когда ты
наконец обратил на меня свое внимание, напоминаю тебе о том, что ты сегодня
обедаешь у Лэвенхемов.
— Разве я обещал
графу приехать к нему на обед?
— Да, обещал.
Сегодня утром, когда принесли приглашение. Я сказал посыльному, что ты будешь
несказанно рад отобедать у графа.
— Черт тебя
побери!
— Я знал, что ты
согласишься. Не забывай, Лэвенхем нам нужен. Кроме того, он прислал такое
трогательное письмо, так просил тебя принять его приглашение, что отказать ему
было бы верхом неприличия.
— Нужно проучить
тебя как следует, чтобы ты не читал мои письма.
— О, мне всегда
было интересно читать твои письма, — улыбнувшись, ответил Дэниел.
В этот момент в
дверь тихо постучал Каллео.
— Войдите, —
ответил Джеймс, вставая с кресла.
Дэниел
последовал его примеру.
Дверь открылась,
и в кабинет вошли четыре пожилые и довольно красивые женщины. Три из них были
знакомы Джеймсу — он видел их в доме Кэролайн Пирсон. Во главе маленькой группы
была та сама миниатюрная леди, которая открыла ему дверь и взяла у него ее
туфли. За ней стояла высокая, величественная женщина в черной меховой
охотничьей шапочке, украшенной кисточками. Одета она была по последней
лондонской моде (этот стиль назывался a la militaire
[10]
).
На ней была модная бело-голубая накидка, напоминающая гусарский ментик, а
элегантное платье было отделано золотистыми кистями.
В отличие от
нее, третья гостья казалась милой и скромной женщиной. На ней была простая
соломенная шляпа и платье из плотной коричневой ткани с голубой отделкой.
Джеймс почему-то сразу представил эту даму с молитвенником в руках.
Четвертая
женщина вошла в кабинет не сразу. Она подождала, пока переступят порог ее
подруги. Эта дама имела весьма внушительные размеры. Ей пришлось нагнуть голову
и повернуться боком для того, чтобы в дверной проем поместились ее широкие юбки
и высокий напудренный парик, поверх которого была надета замысловатая шляпа с
широкими полями. Протиснувшись в дверь, дама подняла голову и улыбнулась.
— Дэниел, оставь
нас, пожалуйста, — сказал Джеймс.
Его друг с
нескрываемым интересом разглядывал женщин, пытаясь, по-видимому, найти среди
них скандально известную Виолетту Миллз.
— Что? О да,
конечно, — пробормотал он и поклонился дамам. — Прошу меня извинить, леди.
— Спасибо,
Дэниел, — ответил Джеймс. Он подождал, пока его друг выйдет из комнаты, закрыл
за ним дверь, а потом снова подошел к столу.
Миниатюрная
женщина, опираясь на трость, вышла вперед. Зеленые перья на ее элегантной
шляпке грациозно покачивались.
— Мистер
Феррингтон, я мисс Минерва Пирсон, тетка Кэролайн Пирсон, — сказала она,
протянув Джеймсу ладонь.
Он взял ее руку
и поклонился. Она слегка сжала его пальцы, и это удивило его.
— Мои подруги, —
повернувшись к остальным женщинам, сказала она. — Это баронесса де
Северин-Фортье, — представила она, и величественная француженка слегка склонила
голову в знак приветствия. «Да, эта дама вполне могла быть любовницей
Наполеона», — подумал Джеймс, представив баронессу в объятиях французского императора.
— Это миссис Виолетта Миллз. — Мисс Пирсон указала на самую скромную и
неприметную из женщин. Глядя на нее, Джеймс не мог поверить в то, что эта леди
могла возбудить в мужчине безумную любовь. — А это леди Мэри Дорчестер, вдова
полковника сэра Уильяма Дорчестера.
Это имя было
знакомо Джеймсу с детства. Он вместе с братьями часто играл в войну. Они
инсценировали колониальные баталии и все время спорили о том, кто из них будет
знаменитым героем Британии, «сумасшедшим Уильямом». Обычно эта роль доставалась
Джеймсу.
Он поклонился
дамам. Ему очень не терпелось узнать, что связывает их с Кэролайн Пирсон и
зачем они пришли.
— Не хотите ли
присесть? — предложил он, указав на кресла, стоявшие возле окна, которое
выходило во внутренний сад.
— Благодарим
вас, — ответила мисс Пирсон за себя и подруг. — Не беспокойтесь, мы вас долго
не задержим.
Дамы
прошествовали к креслам.
— Мне очень
нравится ваш кабинет, мистер Феррингтон, — сказала баронесса. — Люблю запах
кожаных переплетов и табака. Это так по-мужски, — добавила она.
Баронесса
сделала ударение на последних словах и грациозно склонила голову. Похоже, она
хотела сделать Джеймсу комплимент.
— Благодарю вас,
— ответил Джеймс ровным голосом.
Он подождал,
пока дамы усядутся, а потом сел сам. Чувствуя на себе их пристальные взгляды,
Джеймс понял, что они изучают его.
— Чем могу
служить вам?
Минерва Пирсон
открыла рот, собираясь ответить на его вопрос, но ее опередила миссис Миллз.
— Мы хотели бы
узнать, кто вы и из какой семьи происходите, — сказал она.
«Именно такой
голос и должен быть у жены викария», — подумал Джеймс.
— Виолетта! —
укоризненно воскликнула Минерва Пирсон.
— Это вполне
уместный вопрос, — сказала леди Дорчестер. — Если мистер Феррингтон собирается
поддерживать отношения с Кэролайн, мы должны знать о нем все.
— Это Кэро...
леди Пирсон послала вас ко мне? — не удержавшись, спросил Джеймс.
Дамы посмотрели
на него, а потом переглянулись. Похоже, они поняли друг друга без слов, и
Джеймс ругал себя за то, что проявил такое нетерпение, тем самым выдав себя.
Ему не следовало называть ее по имени. Усилием воли он заставил себя
успокоиться.
Первой
заговорила Минерва:
— Мистер
Феррингтон, Кэролайн не знает о том, что мы здесь. Если ей станет известно о
нашем визите, она очень огорчится. Мы можем рассчитывать на конфиденциальность?
— Конечно.
— Мы хотели бы
познакомиться с вами, — объяснила Минерва. — Наш несколько необычный визит
продиктован исключительно заботой о благополучии Кэролайн.
