Музыка оборвалась.
– Да, что такое? – спросил Ксавьер.
Вот каким видела его Вэлери в этот момент: ему одиннадцать лет, он закончил пятый класс, и учитель музыки организовал ему сольный концерт. Он растет и растет, кажется, он только и делает, что ест, и все равно тощий, ее бронзовый сверчок, и кудряшки падают ему на лоб, когда он, склонившись над «Эпифоном» (он так гордился этой гитарой, купленной на деньги от стрижки соседских лужаек), начинает играть.
Ее голос задрожал.
– За тобой пришли полицейские. Что все это значит?
Времени объяснять не было. Ксавьер вслед за ней вышел из комнаты, сказав: «Там кое-какая хрень с Брэдом Уитманом», и она ответила: «Я свяжусь с адвокатом, ты только не волнуйся, только не волнуйся, ты понимаешь, ты слышишь меня?» – и на него надели наручники. Его повели к патрульной машине. Его посадили в машину. Его увезли.
Глава 39
Примерно часом раньше Джунипер вернулась домой, сразу же ушла наверх, закрылась в своей спальне и, когда Джулия постучала в дверь, ответила: «Я не хочу ни с кем говорить, оставьте меня в покое».
Вслед за ней приехал Брэд. Он говорил по телефону, ушел в свою комнату, буркнув: «потом» – и резко захлопнул за собой дверь. Джулия слишком плохо слышала, чтобы понять, о чем он говорит или хотя бы с кем.
Она вернулась в гостевую комнату, где они с Лотти смотрели фильм «Частный детектив Магнум» с Томом Селлеком. Мужчина мечты Лотти. Дом ее мечты. Они с Джулией ели сырные палочки из пакета.
– Что случилось? – спросила Лотти.
– Понятия не имею, но, по-моему, у Джунипер какие-то проблемы. Никто не хочет со мной говорить. Брэд разговаривает по телефону.
– Разве Джунипер сегодня не собиралась работать допоздна?
– Собиралась, – а Брэд собирался поужинать с Джимми. – Может быть, Брэд уличил ее в чем-то? Почему она такая злая?
– Эта девочка врет? – удивилась Лотти. – Не верю.
Джулия посмотрела на нее.
– Мам, ну ты-то откуда знаешь?
– Хочешь сказать, я не поняла ее за пару недель? Нет уж. Я знаю людей. Чтобы понять их, мне не нужно жить с ними несколько лет. Думаю, тут дело в мальчишке. У нее разбито сердце или что-нибудь в этом роде.
– Она не общается ни с какими мальчишками.
– Ну а теперь ты неправа.
– Ты только что сказала – она не станет врать. Если у нее появился мальчик, значит, она врет.
– Не рассказывать – не значит врать.
– Я думаю, все это бред, но считай как хочешь.
– Ну а ты как считаешь?
– Я уже сказала – уверена, она врет. Но не насчет мальчишки. Я бы заметила, если бы моя собственная дочь с кем-то таскалась. Мне кажется, она отправилась кататься на этой своей новой машине.
– Ты так подозрительна, потому что вспоминаешь себя в ее возрасте, когда ты слова не могла сказать, чтобы не соврать. Но она – не ты. Она нисколько на тебя не похожа.
– Да, тут ты права. Она слишком вежлива, чтобы сказать своей матери «Отвяжись, от тебя никакого толка».
Они ждали, уставившись в телевизор, но Джулия уже не видела фильма. Она видела дочь в тот день, когда она, Джулия, слишком поздно приехала забрать ее с продленки, потому что решила ненадолго пойти выпить с посетителем киоска «Горячие орехи», где она тогда работала. «Ненадолго» растянулось надолго, и как-то внезапно наступили семь часов, и она рванула через весь город к школе Джунипер, виноватая, виноватая. В школе осталась только Джунипер, только она и очень недружелюбный подросток, которому поручили за ней смотреть. Джунипер, восьмилетняя, обиженная, злая, тихая.
«Прости меня, зайка. У мамочки были проблемы с машиной».
Ты слова не могла сказать, чтобы не соврать.
Джулия услышала шаги Брэда по лестнице. Минуту спустя он уже входил в гостевую комнату.
– Итак, дамы, – он закрыл за собой дверь, – я понимаю, вы хотите знать, в чем дело. Спасибо за терпение.
– Как будто у нас был выбор, – буркнула Лотти.
– Думаю, не было, – он натянуто улыбнулся. – Я должен был уладить кое-какие моменты, чтобы помочь нашей девочке. То, что я вам расскажу, вас неприятно удивит и расстроит, поэтому в первую очередь я должен пояснить, что с Джунипер все будет хорошо. Как видите, она без проблем вернулась домой, и все, что с ней случилось, со временем забудется.
В голове Джулии завертелись судорожные мысли. Она пыталась соотнести слова Брэда со своим предположением.
– Она попала в катастрофу?
– Нет, ничего такого, – ответил Брэд.
– Кто-то причинил ей вред, – предположила Лотти.
– Очень проницательно, Лотти.
Пожилая женщина повернулась к дочери.
– Ну? Что я тебе говорила?
– Здесь замешан мальчик?
– Да, – сказал Брэд. – Расскажу вам предысторию, уж потерпите. Как выяснилось, наш сосед, Ксавьер, прицепился к Джуни и решил, будто она станет с ним встречаться. Она не так много мне рассказала, но я сложил два и два.
– И что? – спросила Джулия. Брэд поднял руку.
– Я же сказал – потерпите. Мы все знаем, какая она милая девочка. Она пыталась от него отделаться, но, видимо, слишком мягко. Ей же не хотелось, чтобы он счел ее грубой или ненормальной – ну знаете, как девчонки любят заморачиваться. И она сделала вид, что согласна с ним встречаться. Это случилось, видимо, совсем недавно. – Брэд помолчал, глубоко вдохнул, сложил ладони и продолжал: – Так вот, сегодня она пошла в парк побегать, тут явился этот тип и предложил устроить пикник и повеселиться. Она согласилась. Он принес вино, она побоялась отказаться, чтобы его не разозлить. Они пошли в хижину. Он устроил целую сцену соблазнения, притащил одеяло, еду. И – только, пожалуйста, не волнуйтесь – взял с собой огромный нож и положил его совсем рядом, так что она поняла: если она не сделает то, чего он хочет, он ее пырнет. Он мог ее убить!
– Господь всемогущий! – воскликнула Лотти, озвучив мысли Джулии, которая не могла вымолвить ни слова.
– Она до сих пор перепугана. Полиция уже допросила ее, и она пока не признала его вины – она его боится – но все ясно.
– Как ты все это узнал? – спросила Джулия.
– Вот сейчас и собирался рассказать. Когда ты позвонила и попросила поискать ее телефон, я подумал – отвезу его ей по дороге к Джимми. Думал, она обрадуется – подростки же вечно носятся со своими телефонами. И набрел на них. Приди я на пять минут раньше…
– Он… – прошептала Джулия. Брэд кивнул.
– Она подчинилась, покорная, как ягненок – ну разумеется, нож лежал совсем рядом. Она говорит, что могла бы отказаться, но не отказалась. Господи, ну разумеется! Нам нужно дать ей понять, что мы ни в чем ее не виним.
